Часть 2.
Глава 1.
Они встретились через день после отъезда Антона. Арсений заметил ее на площади, когда она выходила из химчистки с подаренным ей в сердцах зеленым платьем, и пересек пространство, разделяющее их, почти бегом, чтобы не дать ей свернуть за угол и исчезнуть, как она того хотела. Они медленно пошли вдоль бульвара. Света не сводила глаз с витрин бутиков, избегая смотреть на Арсения.
Свете было трудно заговорить с ним сейчас. Во-первых, неудобно от того, что она сбежала сразу же, как только поезд скрылся из виду, не прощаясь и ничего не объясняя, хотя ей и пришлось дать обещание Антону, что они с Арсением обязательно сохранят отношения и часто будут звонить ему вместе. Во-вторых, ей не хотелось сейчас общаться с человеком, который стал, пусть невольно, причиной ее бурного обсуждения в высшем обществе города. Мысль о том, что ей перемывают кости, делала ее несчастной.
Всю жизнь она держалась в тени, скрывалась от людей, жила в своем мире, и попасть на публичное обозрение, да еще и подвергнуться всеобщему осуждению было для нее подобно пытке. Вся ее робость, все ее комплексы скалили зубы, и самоедство поднялась во весь свой исполинский рост, предвкушая знатное пиршество. Света ощущала себя обнаженной, топчущейся в центре площади, в круге позора, с уродливым колпаком на голове и табличкой на шее «Я - ничтожество», под общий смех добропорядочных жителей города.
Вот сидят сейчас, наверняка, эти почтенные супруги или любовники в своих стильных гостиных, и под аккомпанемент столовых приборов, воздавая должное каре ягненка со спаржей, или поглощая черепаший суп с гамбургскими клецками, сокрушаются, как это так вышло! Что за сбой случился в программе, что дикарка из низших слоев общества смогла попасть в их мир, в их тесный сплоченный мирок, о котором ей подобным даже и знать-то не положено!
Определенно, Катя допустила ошибку, решив показать ей фрагмент их блистательной жизни, тем самым дав повод посягнуть на святое. Теперь необходимо предпринять ряд мер, жестких и быстрых, чтобы восстановить справедливость, и вернуть все и всех на свои законные места. А заблудшую душу – в монастырь, сокрушаться и замаливать свои грехи. Как говорится, каждый сверчок знай свой шесток.
- Ты не боишься, что какие-нибудь ушлые папарацци заснимут тебя сейчас в обществе сомнительной девицы? - проговорила Света, предварительно откашлявшись, все также не поворачивая головы.
- Да нет, - Арсений пожал плечами. - Я побрит и прилично одет. Ты - тоже выглядишь прекрасно, - в его глазах свернул огонь. – Так что фотки должны получиться отличные.
- Да, но это очень даже может подпортить твою репутацию и поставить под сомнение твой безупречный вкус…
Он улыбнулся своей шикарной улыбкой, в которой все же можно разглядеть признаки напряжения и волнения. Света так часто заглядывала в его глаза, что, кажется, научилась понимать их выражение и общее состояние их обладателя.
- Ты сама сказала – мой вкус безупречен, а что касается репутации, то для меня имеет значение мнение двух-трех людей на планете, остальное просто мусор.
- Ну, просто я хотела помочь тебе сохранить лицо, так сказать. Уберечь от опрометчивого шага…
По его усмешке Света поняла, что кто-то уже дерзнул поговорить с ним на эту тему, выражая свое неудовольствие от намека на подобный мезальянс. Но, похоже, Арсения никакие доводы не убедили.
- Никто и никогда не сможет мне указывать, что мне делать и куда идти. Я давно заслужил право самому выбирать направление, - сказал он твердо, смягчив тон широкой улыбкой. Глаза его при этом подозрительно сверкнули. Он посмотрел на Свету:
- Я делаю, что хочу, и я всегда получаю то, чего пожелаю.
Конечно, ему-то ничего не будет, он может позволить себе независимость, но ей покоя не дадут. Недавно чуть не заклевали.
- Я тоже считала, что могу жить, как мне нравится… или как получится… но, недавние события… я слышала, что…- Света смутилась.
- Послушай, тебя никто не тронет, тебя никто не обидит. Я любого сломаю, кто только посмеет посмотреть на тебя неодобрительно.
- Ох, ну такого покровительства мне не нужно… Достаточно, если просто не станут ничего говорить в глаза…
Мужчина хмыкнул, они снова замолчали, медленно бредя по проспекту.
- Мне пора уходить, - вздохнула Света, вкладывая более глубокий смысл в эту фразу. Уходить из его жизни, из его мира, от его тайн. Арсений, кажется, ее не услышал.
- Знаешь, это было чудо – увидеть тебя в моем доме в тот вечер, - сказал он вдруг тихо, и серьезность, появившаяся в его глазах, заставила Свету разволноваться. - Я еще не говорил с тобой об этом… В тот вечер я вернулся усталый и раздраженный. Поднимаясь по лестнице, быстро натянул очередную маску. Ты же знаешь, у меня много масок, - Света почувствовала его рентгеновский взгляд на себе, но он больше не пугал ее. – Знаешь, вся моя жизнь - это смена масок. И тут наткнулся на тебя. Ощущение было необыкновенное. Как будто я на чужой планете, один, среди чуждых мне и непонятных существ, вдруг встретил человека, себе подобного. Я взглянул – прямо передо мной стояло мое второе «я». Я всю жизнь мечтал об этом.
Сердце в груди девушки учащенно забилось. Света не решалась поверить, что эти слова адресованы именно ей, сказанные таким мягким тоном человеком, чья красота вдруг лишила ее с некоторых пор покоя и безмятежности. Да, она больше не боялась его. Но гораздо больше ее испугала собственная реакция: волна кипятка ошпарила ее вены, разнося эту лаву по крови, зажигая все тело необыкновенным огнем. Этого не может быть, я все это придумала, или мне это снится. А Арсений взял ее руку и медленно поднес к своим губам.
- Весь вечер я видел только твои глаза и не мог думать ни о чем кроме них. Я захотел стать единственным, о ком ты думаешь, в ком ты нуждаешься. И я почувствовал, что узнав обо мне все, ты мне сочувствуешь, что ненависть твоя улетучивается. Ты одна видела меня таким, какой я есть, и понимала меня.
Света в смущении отвела глаза. Она никак не ожидала подобного признания. Она пришла в его дом непрошенной гостьей, в смятенных чувствах, с ворохом личных душевных проблем. В дом человека, напугавшего ее до полусмерти, к которому она питала только ненависть. И вот уже все изменилось, и он практически признался ей (!) в любви! Ей! В любви? Этого просто не может быть!
Все вдруг стало развиваться слишком стремительно. Это не ее ритм, не ее стиль. Она должна обо всем подумать в своем любимом кресле у окна, и желательно, чтобы была гроза, или метель, солнечное затмение или парад планет, да что угодно! Именно это способствует ее мыслительному процессу.
Ей вдруг ужасно захотелось домой. В свой привычный мир, в свою уютную квартирку, где все на своих местах. Остаться в тишине и одиночестве, и думать, думать, думать… Например, об Арсении. Она взглянула на него. Он ждал от нее какой-нибудь реакции.
- Это прекрасно, Арсений, все что ты только что сказал…- промямлила она, краснея, - но, возможно… ты просто попал под впечатление того вечера, он действительно удался, и…
- А врать не хорошо, - серые глаза наполнились всполохами странного света. - Ты проскучала весь тот «замечательный вечер». Что до моей впечатлительности, то мне, если честно, как раз не хватает этого качества души. Меня трудно чем-то удивить, или восхитить, и еще труднее произвести на меня впечатление, тем более неизгладимое. Так что, поверь, это не просто эмоции, то, что я к тебе испытываю…
- И все же я не смею поверить…
Света попыталась отвернуться к высокой витрине, но Арсений за плечи развернул ее к себе.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что у меня настолько плохой вкус и дурной тон, что ты можешь ставить под сомнение мои чувства? – Арсений улыбался, но его взгляд буравил девушку.
- Что ты, не мне судить о глубине твоего чувства… - Света растерялась. Чего он от нее ждет? Что она может сказать ему сейчас?
- Хорошо, - Арсений, кажется, принял какое-то решение. – Хорошо, Света, не буду тебя пытать. Оставим этот разговор. Отложим его на другое время, - он взял ее за руку и повел к своей машине, оставленной на другой стороне площади.
Света попыталась сопротивляться, но Арсений мягко, но настойчиво потянул ее за собой. Подойдя к машине, он повернулся к ней:
- Я только прошу, не забывай все то, что я сказал тебе. Я сказал это только тебе. Я сказал тебе правду.
- Спасибо, - пролепетала девушка.
Больше она ничего не смогла произнести, и не только потому, что все мысли вылетели из ее головы, но спазм сжал ее горло, не давая произнести ни одного внятного слова.
- Окей, сейчас мы поедем развлекаться, ты готова? – Арсений говорил бодрым голосом, желая дать ей передышку и время прийти в себя. – Куда бы ты хотела поехать? Километраж не ограничен, части света тоже.
Готова ли она? Разумеется, нет! Но Света понимала, что в эту минуту Арсений может исполнить любое ее желание, и все, что прежде было не доступно ей из-за высоких цен, классового неравенства или географических преград, может быть получено ею сегодня. Она растерялась и смущенно молчала.
- Можем где-нибудь пообедать для начала, а потом решим, чем займемся, - Арсений снова пришел ей на помощь.
Пообедать решили в модном ресторане, о котором прежде Света только слышала, и за разговорами провели не меньше часа, сидя друг напротив друга за круглым столиком с уютной настольной лампой. Вышколенный официант обслуживал Свету по высшему разряду, Арсений изучал ее все это время, замечая и ее румянец на щеках, и заикание, и реплики невпопад, когда от смущения она на время теряла нить разговора.
Она неуверенно прятала руки под столом, и большую часть времени не поднимала глаз, но Арсений окружил ее такой заботой, требуя того же и от распорядителя зала и от официанта, что в конце концов девушка стала приходить в себя и уже смелее разговаривать с Арсением.
После обеда в ресторане они решили… искупаться. Арсений с изумлением узнал, что Света никогда не видела моря. Было предложено несколько городов на юге страны, причем, Арсений не шутил, говоря, что может отвезти ее туда прямо сегодня, но Света понимала, что завтра ей надо идти на работу и в поте лица зарабатывать свое право жить в этом мире на той ступеньке, которую отвели специально для нее. Конечно, он мог себе позволить, не выходя из аэропорта, приобрести панаму, шлепанцы и Анапу, но… кто он, и кто она.
Поэтому был найден компромисс – бассейн. И не простой, а, как говорится, золотой. Света слышала о таком чуде, как открытый бассейн на свежем воздухе, но плата за вход была больше ее месячной зарплаты, и она отнесла свою мечту побывать там к разряду невыполнимых.
И вот они уже вошли в просторный холл недоступного прежде объекта мечтаний под мысленный туш духового оркестра в голове возбужденной девушки, и вышколенная сотрудница, обнимая ее за плечи, повела в фирменный магазин, чтобы помочь определиться с купальником.
Арсений велел продавщице обслужить свою спутницу по высшему разряду, и умеющая разбираться в людях женщина тут же загорелась рвением. Света же согласилась на первый предложенный ей купальник, лишив тем самым продавщицу удовольствия похвастаться полным ассортиментом и услужить ей, но девушке не хотелось тратить время впустую, ведь впереди ее ждало
