голосом.
К нему подошел Жуковский, взял его за протянутую к нему холодную руку и поцеловал её, но не смог выдавить из себя ни слова от душивших его слез. Махнул рукой и отошел от него к окну, вздрагивая плечами.
Следом Вяземскому Саша пожал руку и пожелал:
- Прости, будь счастлив.
Наблюдать его ужасные мучения и судорожные движения было больше невозможно – каждый искал уголок, чтобы без свидетелей отвести в плаче душу.
Саша водил глазами по кабинету, ища кого-то. Его верный друг, княгиня Вяземская, бросилась к нему. Пожимая ей руку крепко, он произнес:
- Ну, прощайте!
- Почему - "прощайте"? - Она хотела заставить его усомниться в его состоянии.
- Прощайте, прощайте, – повторил он, и сделал легкое движение рукой, показывая - мол, уходи.
Саша попрощался со всеми быстро - боялся, что расплачется. И не видел, что каждый из них, с кем он прощается, еле сдерживает рыдание.
Тургеневу, который опять был с ним,после короткого отдыха, он крепко два раза сжал руку, взглянув в его глаза и тихо махнул рукой - иди. Виельгорскому сказал, что любит его.
Закончив прощаться со всеми, которые тут стояли, глотая слезы, он вдруг спросил Александра Ивановича:
-А что же… Карамзиных здесь… нет?
Все засуетились. Тут же послали за Екатериной Андреевной и она, в тревоге за него томившаяся дома от разноречивых слухов, примчалась к нему. Увидев ее, он уже совсем слабым голосом, но явственно произнес:
-Благословите меня!
Она благословила его издали, но он сделал ей знак подойти, сам положил ее руку себе на лоб и, после того, как она его благословила, взял и поцеловал эту руку. Она зарыдала и поспешно выбежала.
Потом потребовал детей. Их привели и принесли, полусонных. Он молча клал каждому на головку руку; крестил и потом движением руки отсылал от себя.
После этого Натали, которая все твердила, что «он не умрет, я чувствую, что он не умрет", упала на колени возле его изголовья, и стала рыдать в голос:
- Прости меня-я-я. Про- о- о- с-т-и-и-и!
Саша показал, чтобы и её увели...
Спасский взял его за руку и пощупал пульс. Когда он её отпустил, Саша сам приложил пальцы левой руки к пульсу правой, выразительно взглянул на него и сказал:
-Смерть идет. - Домашний доктор отвернулся и быстро смахнул слезы.
Приезда Арендта Саша ожидал с нетерпением.
- Жду слова... от царя... чтобы умереть спокойно, - объяснил свое состояние.
Жуковский, который услышал эти слова, тут же поспешил во дворец, чтобы лично передать слова друга царю - это поможет потом его детям и вдове.
Встретив Николая, спускающегося с крыльца, Жуковский начал:
- Государь, я сам спешил к вашему величеству в то время, когда встретился с посланным за мною. Пушкин сказал,что "ждет слова от царя, чтобы умереть спокойно". Я счел долгом немедленно сообщить слова умирающего вашему величеству. - Помолчал и добавил: - Полагаю еще, что он тревожится об участи Данзаса.
- Я не могу переменить законного порядка, - ответил ему на это Николай I, - но сделаю все возможное. Скажи ему от меня, что я поздравляю его с исполнением христианского долга; о жене же и детях он беспокоиться не должен. Они - мои... Тебе же поручаю, если он умрет, запечатать его бумаги. Ты после их сам рассмотришь.
Жуковский успел вернуться к Саше с утешительным ответом царя. Выслушав старшего друга, Саша поднял руки к небу с каким-то судорожным движением:
- Вот как я утешен! - сказал он. - Скажи государю… что я желаю ему… долгого царствования… что я желаю ему… счастья в его… сыне, что я желаю… ему счастья… в его России.
Слова его звучали слабо, отрывисто, но явственно – все услышали их.
Во время его болезни передняя его дома постоянно была наполнена знакомыми и незнакомыми с вопросами: «Что Пушкин? Легче ли ему? Поправился ли он? Есть ли надежда?», которые сыпались со всех сторон.
У подъезда постоянно была давка. В передней какой-то старичок произнес удивленно:
- Господи боже мой! Я помню, как умирал фельдмаршал, а этого не было!
