никому из Большого города. Они всегда готовы обмануть и забрать у нас все, что только можно, - носилось от одних ушей к другим.
- А что будет с нашими детьми, если они останутся сиротами!
- А что будет со всеми нами? Определенно, Золотой китаец совершил ошибку, доверившись женщине из другого народа!
- Да, он об этом еще пожалеет, но как бы не оказалось поздно!
- Он обязан это остановить! Чужаки должны уйти с нашей территории! Им здесь нечего делать! Каждый должен быть там, где его место.
Это недовольство, эти пересуды обрастали слухами, подозрениями, страх рос и множился, грозясь вылиться в откровенный бунт, и все это не могло не мучить Кьенга. Его сердце разрывалось на части от того, бессильным свидетелем чего ему приходилось сейчас быть.
Ему никак не удавалось донести до своих людей мысль о том, что Света здесь совершенно не причем. Каким-то образом китайцы узнали, что его Белая Лилия связана со страшным человеком, имеющим отношение к городской мафии, и не сомневались, что только с ее исчезновением, можно навести порядок в Чина-тауне, что все сразу же закончится и прекратится.
А в Чина-тауне находили оружие, наркотики, в Орден поступали заявления от жителей большого Города о попытках вооруженного нападения и даже изнасилованиях лицами китайской национальности. И по наспех сфабрикованным делам каждый день производили задержания и аресты.
- Почему ты не оставишь ее? - подступили к Кьенгу в очередной раз представители Китайского национального банка, чьей деятельностью сейчас вплотную занималась городская прокуратура.
Люди собрались в одном из самых больших залов, где проводились ежегодные турниры по кун-фу.
– Ну как ты не понимаешь, что именно из-за твоей Белой Лилия у нас все эти проблемы. Рыцарей кто-то направляет, и ему что-то от нее надо, а она здесь, ты с ней связан, и из-за этого проблемы у нас у всех.
- Это киллер. Все дело в нем, - выкрикнул кто-то из толпы.
- Да, он работает на кривошеевскую группировку, мы о нем слышали. И Кьенг, он твой заклятый враг!
- Я не готов об этом сейчас говорить, - попытался отмахнуться Кьенг.
- Он тебя подставляет, неужели ты не видишь! Отдай ее ему, и он оставит нас в покое. Вот увидишь, все придет в норму.
Кьенг побледнел. Бессонница и глубокие переживания, скорбь по ушедшим и тревога за живых оставили свой след на его мужественном красивом лице. Он осунулся, похудел, его плечи поникли. Он все понимал, и догадывался, что наверняка, Арсений имеет к этим событиям прямое отношение, но отдать ему Свету, потерять ее, расстаться с ней он не может. Пусть лучше его же соотечественники его растерзают. С некоторых пор он уже не мог представить своего существования без этой девушки, тем более, что понимал, что она не имеет отношения ко всем этим грязным делам.
Люди видели, что он колеблется.
- Оставь ее, ради сохранения наших жизней, - вышел вперед пожилой менеджер отдела кредитования. – Мой внук пострадал вчера на улице. Его избили черные Рыцари, а потом погрузили в машину и увезли в неизвестном направлении. Его мать, моя дочь, не спала всю ночь, ее глаза не высыхают от слез. Мы больше не видели его и ничего о нем не знаем. Кьенг, ты – Золотой китаец. Наведи порядок в Чина-тауне, покажи всем, кто здесь настоящий хозяин!
Люди одобрительно зашумели. Все их возгласы призывали Кьенга к решительным действиям, иего сердце сжалось. Он готов к действиям! Он готов собрать армию и вести ее в бой, он готов сражаться за каждую улицу, за каждый дом и за каждого человека в своем маленьком Городе, но… он не может отпустить свою девушку, потому что не готов к бессмысленным жертвам.
Он стоял перед толпой с опущенными руками, напряженный и подавленный. Великий, прекрасный, мудрый, великодушный, сейчас он вызывал в глазах своих людей раздражение и сомнение. Ими двигал страх, за себя и своих близких, и этот человек отказывался им помочь!
- Разве так поступают Золотые китайцы из рода Джи Ю Дзен? – истерически закричал молодой человек, держась близко к седому менеджеру. – Ты готов предать свой народ?
Тембр шума толпы и ее тон изменился, человеческий рой загудел угрожающе.
- Как смеете вы говорить мне такое! – вскричал Кьенг голосом, полным негодования и возмущения. – Я никогда ни от кого не отрекался и никого не предавал! И ее не собираюсь предавать! У наших врагов достаточно причин и без нее устроить все это, так что оставьте мою невесту в покое!
- Она тебя приворожила! – крикнул кто-то из толпы.
У Кьенга потемнело в глазах от возмущения.
- Откуда такие суеверия! Вы еще про сглаз скажите!
- Сглаз не сглаз, а мафия Большого Города существует на самом деле, и угрожает всему Чина-тауну. А ты колеблешься, не в силах принять решение.
- Довольно, - властно пресек Кьенг поднявшийся ропот толпы. – Идите домой, и будьте спокойны, завра я приму меры. Эти безобразия закончатся, обещаю.
Когда все разошлись, он устало опустился на скамейку.
- Кьенг, что происходит? - из задумчивости его вывел Сэмо. Он тихо подошел к нему и присел рядом.
- Ты о чем? – усталый мужчина повернул к нему голову.
- Ты держишься за нее, словно она твоя жизнь, и это мешает тебе перейти к решительным действиям. Народ недоволен тобой, они могут взбунтоваться.
- Что я могу сделать?
- Но ты же обещал, что завтра что-то сделаешь! Что?
- Сэмо, друг… Мне просто надо было отправить всех этих людей, и остаться в одиночестве, чтобы подумать, - Кьенг опустил голову.
- Подумать о чем?
- О ней, - тихо проговорил Золотой китаец. – Ну как они могут требовать от меня такое! Как я могу решиться на это! – он вскочил и нервно заходил по залу. - Оставить ее? Понимаешь, Сэмо, она как-то сразу стала для меня всем на свете, а они обвиняют меня в предательстве. Где связь? Где логика?
- Это крикнул тебе парень, чьего брата неделю назад нашли убитым под мостом в центре Большого Города. Его руки были связаны за спиной, и на теле было много ножевых ран, - тихо но жестко произнес Сэмо, глядя Кьенгу прямо в глаза.
Страж Чина-тауна как-то сразу поник, ссутулился и стал меньше ростом. Он снова устало опустился на скамейку.
- Сэмо, но ты-то хоть понимаешь, что Света здесь не причем? Ты понимаешь, что нельзя потакать глупым суевериям, и идти на поводу у толпы?
- По-твоему, лучше идти на поводу у этой девушки?
-Что? Но она не манипулирует мной, не выставляет мне условий и не…
- Зато ты дал повод «толпе», как ты выразился о своем народе, манипулировать тобой. И пока ты зависим от нее, ты уязвим, - безапелляционно заявил Сэмо.
- Что же мне делать? - произнес Кьенг бесцветным голосом. – Я как слепой котенок, тычусь, не знаю куда, и не могу найти выход!
- А давай убьем Арсения, - предложил вдруг Сэмо. – Я уверен, что все прекратится само собой. Это точно он дергает за все ниточки, у него связи, деньги, ему это под силу, и у него в этом интерес.
Кьенг задумался.
- Сложно, опасно, - произнес он через некоторое время. – Луговой осторожен, к нему не подойти. А раскроем себя, только хуже будет.
- Да, упустили мы возможность с его сыном, - покачал головой Сэмо, бросив на друга колючий взгляд исподтишка. – А такой вариант хороший был еще тогда его сломать. Слушай, так давай с теми ребятками опять и свяжемся, - он повернулся к Кьенгу. – Давай через них попробуем подойти к нему поближе!
Кьенг покачал головой, снова присев на скамейку.
- Сомневаюсь. Вряд ли. Их на сына-то пришлось долго уговаривать, а на самого Большого Брата… нет, у них сил маловато, и кишка тонка, так у них говорят?
- Да, наверное. Один раз ошибемся, и он станет недоступным, и в разы злее и опаснее.
Мужчины глубоко задумались.
Кьенг понимал, что его личные чувства перестали волновать его людей. Пока это ничем им не грозило, они готовы были принимать в качестве его подруги кого угодно, лишь бы он был счастлив. Но сейчас каждый опасался за себя. Паника вынуждала их идти против своего лидера, что в другое время было бы просто неслыханным делом, и могло повлечь за собой самые ужасные последствия, вызвав гнев со стороны правящей династии в Гонконге.
Страж Чина-тауна понимал, что безумие вскоре может охватить всю территорию, находящуюся у него в управлении, и тогда Свете будет грозить настоящая опасность. Его разгневанные соотечественники могут причинить ей вред, и представлять угрозу для ее жизни. И Кьенг, скрепя сердце, принял решение, что девушке лучше какое-то время не показываться в его Квартале, пока все не уляжется и как-нибудь не решится.
Света тяжело восприняла это известие. Мысль о том, что она теперь фигура «нон грата» в Чина-тауне повергла ее в отчаяние. Сознание того, что большое количество людей испытывает к ней ненависть и жаждет ее изгнания, угнетало ее. Еще так недавно они улыбались ей, искали ее расположения, оказывали ей знаки внимания, а теперь считают ее ведьмой, навлекшей на их Город проклятье.
Однажды ее возненавидело окружение Арсения, отказавшись признать за ней право появляться в их кругу, теперь и окружение Кьенга отвергло ее. Ей приписывают слишком большое влияние, и придают ее фигуре слишком большое значение. И если честно, то в обоих случаях она пострадала напрасно, ни за что.
