Нет, нет, не должен я, не смею

[
Известно, что Натали Гончарова была признанной красавицей двух столиц и брак её с поэтом многим казался слишком контрастным.

Даже сестра Александра Пушкина, Ольга Сергеевна, рассказывая о новобрачных своему мужу, который находился в Варшаве, признавалась в письме: «В физическом отношении они представляют совершенный контраст: Вулкан и Венера».

Однако, восхищаясь красотой юной жены брата, Ольга не могла не отметить, что сколько бы Натали ни была красивой, есть еще две прелестные женщины, превосходящие её по всем статьям – это шестнадцатилетняя Соллогуб Надин, фрейлина великой княгини Елены Павловны, и Булгакова Ольга, дочь московского почт-директора, которая только что вышла замуж за князя Долгорукова.

Надин в это время было шестнадцать лет и её раскрывающаяся красота вызывала  у всех восторги.

Зато Натали сразу возненавидела Надин - за всеобщее ей поклонение, за  глубокий ум, очаровательную живость...

Не устоял перед графинюшкой и её муж, который не мог не отдать дань восхищения красоте других женщин. Он открыто проявлял свое увлечение, её оскорбляя, как ей казалось, таким вниманием к сопернице.

Избалованная вниманием  всех мужчин, заласканная  Двором и самим царем, Натали посчитала  предпочтение этой женщины мужем тяжким оскорблением и  жестокой обидой для себя.

Она и до этого  мучила мужа, ревнуя  ко всем привлекательным женщинам именно из-за того, что считала себя самой непревзойденной. Она  заставляла своими упреками постоянно оправдываться Пушкина, а сама все делала на балах, чтобы  отбить  у Надин поклонников, чтоб потом, с мстительностью уязвленной души, сообщать об этом мужу - хоть устно, хоть письменно.

  Её неприязнь к Надин Соллогуб так была велика, что княжна Мари Вяземская, с которой дружила Натали, все время смеялась над постоянством ненависти подруги к другой красавице...

Даже уехав с  детьми в Полотняный завод летом 1834 года, Натали так зло прохаживается насчет соперницы, что Пушкин не выдерживает и пишет ей в ответ: «Лучше бы ты о себе писала, чем о Соллогуб, о которой забираешь в голову всякий вздор - нa смех всем честным людям и полиции, которая читает наши письма».

В другом письме она, видимо,  продолжает упрекать его, что  во время представления великой княгине Елене Павловне, в качестве камер-юнкера, он мог встретиться с Надин, что поэт, выведенный из себя, но сжав зубы, отвечает, что "в этот день дежурила как раз другая…"

Ревность Натали, которая не терпела, чтобы других женщин называли красивыми или  очаровательными, приняла такие формы, что Пушкин  был вынужден, во избежание ревнивых обвинений, о всех других  отзываться нарочито грубо и пренебрежительно. Как это было с Керн Анной, которую он назвал  дурой; как было с Фукс Александрой, у которой "нашел" под ногтями грязь и обозвал её синим чулком…

А  по поводу графини Соллогуб, которая не давала покоя его жене своим превосходством во всем, он написал:

«Охота тебе, жёнка, соперничать с графиней Соллогуб. Ты красавица, ты бой-баба, а она шкурка. Что тебе перебивать у ней поклонников? Все равно, кабы граф Шереметев стал оттягивать у меня кистеневских моих мужиков».

Но  истинные его чувства к Надине Соллогуб показывают эти  проникновенные строки, ей посвященные:

Нет, нет, не должен я, не смею,
не могу
Волнениям любви безумно
предаваться;
Спокойствие мое я строго берегу
И сердцу не даю пылать
и забываться;
Нет, полно мне любить;
но почему ж порой
Не погружуся я в минутное мечтанье,
Когда нечаянно пройдет передо мной
Младое, чистое, небесное созданье,
Пройдет и скроется?..
Ужель не можно мне,
Любуясь девою в печальном
сладострастье,
Глазами следовать за ней и в тишине
Благословлять ее на радость
и на счастье,
И сердцем ей желать все блага
жизни сей,
Веселый мир души, беспечные досуги,
Всё - даже счастие того,
кто избран ей,
Кто милой деве даст название
супруги.

При этом, не известно ни одного стихотворения Пушкина, посвященного Натали.

В 1830 году поэт, познакомившись с  уроженцем города Костромы – ЮРИЕМ НИКИТИЧЕМ БАРТЕНЕВЫМ, директором училищ Костромской губернии, написал в его альбоме, на страницах 96-97, сонет «Мадонна», ошибочно принимаемый за посвящение Натали:

Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель-
Она с величием, он с разумом в очах –
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Они, без ангелов, под пальмою Сиона.
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.

Любовь Пушкина к Соллогуб Надин была так велика, что 26 мая 1833 года он брал позволение у Бенкендорфа «отправиться на два дня в Кронштадт»...  Втайне от Натали он и ездил туда, чтобы проводить  юную красавицу, которая уезжала в Баден-Баден - её родня решила  пресечь взаимное притяжение дочери и поэта.

Но там она, неожиданно для всех и для Пушкина, вышла замуж за отставного штаб-ротмистра  Свистунова, с которым, говорили, была счастлива. Но женщины умеют дьявольски играть…