Картина Часть 4 Глава 3

с ним.  Повеселиться, водя его за нос. Но вышло как обычно – он первая скрипка, она кукла на веревочках.
- Ели что и все, было вкусно, кстати, - буркнула она. Пора заканчивать этот разговор.
- А во что ты была одета? – задал следующий вопрос любопытный молодой мужчина. – Расскажи мне, а я попытаюсь представить. Я люблю представлять тебя, наряжая в разные одежды, - доверительно поведал он ей о своей «болезни». Он же не нормальный!
- На мне было платье из мешковины, старые калоши, а еще парик и накладная силиконовая грудь, - буркнула девушка.
- Ну вот, ты все испортила, - улыбнулся Арсений.
- Что дальше? Еще вопросы? - насупилась девушка. – Почему не спросишь меня про белье, которое было на мне? Давай, не отступай от текста. По закону жанра, так сказать.
- Должен признаться, что ты меня опередила. Я как раз собирался тебя об этом спросить, - захохотал мужчина. – Так какого цвета на тебе сейчас белье, девочка?
- Я бросаю трубку! – Света так разозлилась, что если к ней сейчас прикоснуться, то можно получить ожог третьей степени.
- Ну что ты! Не делай этого, прошу! Я так хочу слушать твой голос. А белье я тоже сам придумаю. А лучше без него, - он противно улыбался, Света прямо видела это.
- Я говорила тебе, что ты серьезно болен?
- У тебя такой глубокий голос, - проигнорировав ее обвинение, сообщил Арсений. – Он так вибрирует вокруг меня, так электризует воздух в моей комнате, что вызывает дрожь во всем моем теле.
- Нет, ты псих!
- Никогда не говори мне это, потому что… потому что я люблю тебя, - потребовал Арсений.
- Любишь? – Света чуть не задохнулась от возмущения. – Не кажется ли тебе, что это не совсем подходящее определение для того, что ты чувствуешь? Твое чувство скорее можно назвать емким словом садизм. И ты одержим мной, только потому, что ты садист! Вот с Кьенгом у меня любовь, а с тобой – это какое-то убийство всех моих чувств, всех моих самых светлых надежд и лучших порывов. Только человеконенавистник испытывает такие чувства. Так что это не любовь, а ненависть!
Пусть он знает, хорошо, что она ему это высказала. Сколько можно держать это в себе и копить обиду и боль! Так ему и надо. У Светы дрожали руки и ноги, эта тирада дорого ей далась. Она стоила ей душевных сил. А еще немного закружилась голова от ее смелости и наглости.
Арсений долго молчал. Девушке стало не по себе.
- Садизм, говоришь? – отмер он через несколько минут. Его голос до чертиков испугал Свету. Хорошо все-таки, что она не видит в этот момент его глаза. – Так я тебя ненавижу? Ты так это видишь?
Девушка похолодела и внутренне сжалась.
- Ну что же, если для тебя моя любовь – это ненависть, то да, Света, я тебя ненавижу, - тихо проговорил он загробным голосом смертельно раненого человека. Или смертельно кого-то ненавидящим голосом? – Я ненавижу тебя так сильно, как только может живое человеческое существо ненавидеть себе подобного. Как плоть ненавидит плоть от плоти своей, и кровь от крови. Как Адам ненавидит свое собственное потерянное ребро. Я ненавижу тебя всеми фибрами души, всем своим сердцем, каждой клеткой своего естества. Моя ненависть к тебе с каждым новым утром с первым лучом света становится все сильнее и нестерпимее. Я ненавижу тебя больше жизни, сильнее, чем смерть! Как каждый человек нуждается в глотке свежего воздуха, так я ненавижу тебя такой же лютой жаждой, ничем неутолимой.
Света стояла посреди темной комнаты и дрожала, не в силах отвести от уха телефонную трубку.
- Я ненавижу тебя как небо и звезды, как солнце и луну. Как убитую мечту и растерзанную иллюзию. Я… я просто ненавижу тебя, Света.
Зловещая тишина окружила девушку, оглушая таким откровением. Какие жестокие слова, какая в них сила и страсть…
- Ну, что же ты молчишь? – услышала она голос демона. – Твой ответный ход.
- А что я могу сказать, - пробормотала девушка. – Наверное, мало есть людей в этом подлунном мире, чьи чувства настолько бы совпадали и были так ужасно взаимны. – Глаза защипало, и она принялась усиленно моргать.
- Прости, - прошептал Арсений. – Я снова напугал тебя.
- Ничего, - выдавила из себя девушка.
- Спокойной ночи, - его пожелание прозвучало нелепо, но он уже отключился.
Света легла на диван ничком, раздеваться опять не было сил. Срочно заснуть, чтобы забыть, чтобы этот голос перестал звучать в ее ушах набатом, гулом иерихонских труб, змеиным шипением и ревом водопада. Спать! Она уснула только через час, вдоволь наревевшись.

***

Первая неделя лета выдалась трудной. Надо было этим партнерам из Коннектикута нагрянуть с проверкой! Проинспектировать старых начальников, и новых за одно, к коим с некоторых недавних пор стала относиться и Светлана. Она не жаловалась на судьбу, работать она умеет и любит, трудностей не боится, может с головой уйти в работу, забыв о себе, но все же, такой ритм невозможно выносить так долго. Всегда должны наступать моменты затишья, когда можно отдохнуть и расслабиться. А тут - не до любви, не до войны. Не протянуть бы ноги от такого графика работы…
Утро делового дня прошло отлично, ребята из-за океана оказались адекватными, веселыми и энергичными. И главное, доброжелательными, что так важно было для ее непосредственного начальника, который только на их доброте и снисходительности и выезжал год за годом, настойчиво продвигаясь по карьерной лестнице, вопреки логике и здравому смыслу. Да еще благодаря Светиной работоспособности. Если честно, то это она его и продвигала, тащила так сказать, на своем горбу.
Зато самый главный намекнул ей на прибавку к жалованью, так как ее отчет оказался самым верным, точным и одним из первых лег на стол высокой комиссии, порадовав своими данными. Так что девушка была приглашена сегодня вечером на прощальный банкет в честь завершения работы партнеров из США, что изрядно удивило ее начальника, обойденного таким вниманием. Света же это сочла актом небесной справедливости.
Она выбежала из офиса в начале третьего, и торопилась домой, чтобы успеть приготовиться к вечернему торжеству. Джинсы и легкая кожаная курточка, которые сейчас на ней были, не могли подойти для такого мероприятия, и босс милостиво согласился выделить ей пару часов на то, чтобы приготовиться, как следует, к прощанию с американскими партнерами.
- Черемухина, ты герой этой недели, - пояснил ей босс холдинга, - так что – вперед, в салон красоты, и не жалей денег, ты теперь моя фаворитка.
Погода закапризничала, и небо нахмурилось. Ветер приобрел колючий резкий характер, и девушка поежилась, стоя на тротуаре перед светофором. Только бы дождь не пошел, с надеждой подумала она.  
Прохожих было не много в разгар рабочего дня, пара Стражей порядка как раз завернула за угол, где находилось недорогое кафе, откуда доносился аромат свежесваренного кофе и пончиков. Рядом с девушкой остановился только один человек, нестарый еще мужчина в грязном плаще, скорее всего зарабатывающий на жизнь попрошайничеством.
Света охотно полезла в карман за мелочью. Она всегда так делала, когда к ней конкретно не обращались за этим, назойливо протягивая руку. В подобных случаях она замыкалась и отворачивалась, решительно проходя мимо. Она не могла объяснить эту свою особенность, но всегда предпочитала сама быть инициатором подаяний для тех, кто вызывал ее симпатию и сочувствие.
Света выложила на ладонь крупные железные деньги, и с улыбкой протянула профессиональному нищему. Для него это был хороший улов. Так много обычно не давали. Но вместо благодарности, и даже вместо того чтобы принять то, что предлагала ему девушка, нищий взял в руки свою палку и с размаху ударил Свету по затылку, неожиданно и точно, свалив ее с ног в полуобморочном состоянии. И дело было не в эффекте внезапности, а в его профессионализме и четком знании человеческой анатомии.
В следующую секунду к ним подъехал темно-синий фургон, мнимый нищий легко поднял девушку с асфальта и, как только отодвинулась дверь, легко забросил безвольное тело в салон. Дверь тут же захлопнулась, машина тронулась с места, и через мгновение уже ничто не намекало на то, что здесь только что разыгралась странная сцена. А нищий собрал рассыпанную по тротуару мелочь, засунул в карман, и, не спеша, напевая что-то себе под нос, пошел своей дорогой, опираясь на кривую деревянную палку. Знала бы эта девчонка, сколько ему заплатили за это простое дельце, со стыдом спрятал бы свои гроши.
Очнувшись, Света обнаружила, что крепко связана. Это было так странно и неожиданно, что она не успела даже испугаться. Произошедшее не укладывалось в голове, и она никак не могла понять, что находится в опасности. Такого просто не может быть! Повязка, закрывающая ей глаза, была туго стянута, так что кровь стучала в висках.
Что это значит? Если не хотят, чтобы она знала, в каком направлении и куда ее везут, может ли это означать, что ее жизни ничто не угрожает? Ну, по крайней, мере, ее не собираются убивать? В противном случае, похитители не стали бы заботиться о соблюдении секретности. Машину тряхнуло, и к девушке сразу вернулись все ее ощущения. Она почувствовала, как в руки врезается веревка, что голова страшно болит и гудит от удара, что на полу жестко, и в плечо впивается угол какого-то ящика, к которому она прижата. Машину трясло, ревел двигатель, пассажиры, сколько их ни было, молчали, и девушка не могла даже предположить, с кем она находится, и куда ее везут. Никто не объявлял остановки приятным мужским баритоном. Девушка потеряла счет времени, когда машина остановилась.
Водитель выключил мотор, вытащил ключ зажигания, и в салоне установилась тишина, оглушающая и неожиданная, звенящая и напряженная. На улице послышались шаги, кто-то шуршал гравием, дверь отъехала в сторону, и через мгновение сильные руки подняли девушку с пола и вытащили на улицу. Свежий ветер сразу набросился на ее волосы, холодя шею и лицо.
Обладатель крепких рук, удерживающий девушку в вертикальном положении, что-то тихо сказал, и Света похолодела, услышав китайский. Сердце сжалось от страха, и в голове высветилось одно только имя – Ю Зун. Все-таки оправдались самые большие страхи Кьенга – ее взяли в заложницы, чтобы обменять на него, Золотого китайца. И если он уступит, это настолько возмутит его народ, что Свету просто сожгут на центральной площади, а останки закопают там же, под руинами погибшего Храма. Если же он предпочтет остаться со своим народом и сражаться – что же, ее останется только пожалеть. Для Вонга она ничто, никто, пустое место. Он без сожалений от нее отделается.
От слабости и волнения девушку замутило, и она стала медленно оседать, не осознавая того, но кто-то жестко потянул ее за волосы вверх, заставляя держаться на ногах. После короткой фразы, несколько пар рук потянулись к ней, захватив ее в тиски, и вся эта композиция направилась куда–то по дорожке, посыпанной гравием.
Под ногами появились ступеньки, девушка перешагнула какой-то порог, и оказалась в здании. По лестнице ее заставили подняться на второй этаж, постоянно подталкивая в спину и при этом крепко держа за руки, не давая упасть.
Ее спутники периодически тихо переговаривались на своем языке, бросая короткие фразы. Они шли по какому-то коридору, и девушка подумала, что это довольно большое здание,