НЕСКОЛЬКО РАССКАЗОВ

потеряла дар речи и ждала продолжения. Савва рвал ее одежду, затем раздвигал ноги и наваливался на ее тело.
-Ну, сынок, кончил? – услышал Савва голос за спиной.
-Уйди, старый! – злобно прошипел Савва, но в самый кульминационный момент что-то обожгло его сердце. Савва обмяк… Он услышал звук выстрела и умер, а возможно умер сначала, ничего не услышав, не нам судить об этом, но дело в том, что женщина скончалась от той же самой пули, пролетевшей насквозь…
Старик посмотрел на дуло обреза и прошел в кабину, чтобы открыть двери. Он вытащил канистру с бензином, облил салон и прикурил папироску…
Уже в лесу он присел на пенек, вновь закурил. Затянувшись, старик глубоко вздохнул, вспоминая свою героическую юность, не менее героическую молодость и совершенно никчемную старость. Слеза покатилась по шершавой щеке, а взгляд был устремлен к звездам в черную бездну бесконечного космоса…


ТЕЛЕПЕРЕДАЧА

Андрей Скотинкин включил телевизор. Надо отдать должное, делал он это довольно редко, так как основная часть его времени была занята интернетом. В любом случае он стал переключать каналы, словно небезызвестный Шанс. Наконец его внимание привлек МУЗЫКАЛЬНЫЙ канал, который и музыкальным-то назвать можно было с большой и большой натяжкой. Андрей вытащил сигарету, прикурил и уставился в экран, словно там показывали что-то интересное...
В студии, вальяжно развалившись в креслах и закинув точно по команде ногу за ногу, сидели четыре зубастых страшилища женского рода с выбеленными волосами и жирными губищами. По цвету волос они назывались Блондинками, хотя по размерам их губ страшилищ нужно было именовать клонами Поля Робсона, известного в определенное время и в определенной стране негритянско-американского певца, ведь в прошлые годы политкорректность еще не разъела все слои общества, и негров называли соответственно их расовой принадлежности. Однако блондинки, точно также, как и их лицемерное окружение, считали себя красавицами, отчего их ужасные глазищи вылезали из орбит, а губищи выворачивались, и становилось очень противно. Девицы пытались вести светские беседы, обсуждали мужчин, иногда вскакивали и поднимали полы своих коротких платьиц, но безобразные фигуры этих тощих и кривоногих созданий могли возбудить только извращенцев их студии.
Андрей докурил сигарету и прикурил следующую, завороженно глядя в экран, а ужастки облачились в модные купальники, однако и это не прибавило им приятности.
Зазвучала фонограмма, и уродины стали изображать пение, кривляясь и задирая ноги. Это уже не лезло ни в какие ворота.
Но к вящему удовольствию Скотинкина музыка закончилась довольно быстро, и тут заговорила одна самка: "Я вот тут послушала нашу песню, и сама себе понравилась! Наверное сказались уроки пения, которые я брала не так давно!"
Возмущенный Андрей воскликнул: "Ты считаешь себя певицей! А как же ты пела до того, как брала уроки пения!?"
Ему показалось, что все в студии повернули головы в его сторону, однако это было лишь мгновение, и разговор ведущего со страшилами продолжился. Провинциальный выговор резал слух, и было удивительно, что несмотря на отсутствие вокальных данных у всех четырех исполнительниц, в песне не чувствовалось никакого акцента. Андрей не вникал в смысл слов, но где-то на подсознательном уровне понимал, идет обсуждение водителей и вдруг его буквально поразила фраза, донесшаяся до его слуха: "Полиционеры самые безобидные люди, и они могут воспринять ваш вопрос логично..."
Скотинкин вновь навострил уши и понял, что одна из девиц как-то проехалась в метро, тщетно пытаясь из-за своей гламурности сделать вид, что никакого понятия не имеет о метрополитене. Она хотела казаться намного умнее, чем была на самом деле, но от этого выглядела еще глупее. Теперь они всем квартетом принялись отпускать дворовые шутки, хохотать, обнажая вставные белоснежные челюсти и окончательно превратились во всеобщее посмешище. В студии же гламуры рукоплескали страшилкам и мило улыбались, по-видимому желая после сеанса отведать чего-то запретного. Вновь заиграла двух-нотная мелодия, и девицы принялись широко раскрывать рты, не попадая даже в такой примитивный ритм.
"Да, - опять вскрикнул Андрей, - Вот что делает то, что у кого-то между ног! Скоро вагинами петь начнут..." - и он засмеялся. Засмеялся от души, но вдруг...
Дверной звонок не работал, поэтому в дверь постучали. Сначала тихонько, затем громче и требовательнее. Андрей Скотинкин не спешил подниматься с насиженного места, ему хотелось досмотреть передачу до конца, хотя его кое-кто мог бы принять и за мазохиста...
Досмотреть не удалось. По неизвестным причинам, теперь это уже было очевидным, все, находившиеся в студии пристально смотрели на нашего героя, а в квартиру, сломав дверь, вваливались люди в черных форменных костюмах и таких же масках...

ПОСЕЩЕНИЕ

Послышался длинный звонок в дверь. Звонок был отвратительный - резкий и дребезжащий, я уже давным-давно собирался заменить его, но специально идти в магазин желания не было, а где-то стащить не получалось, поэтому приходилось мучиться и терпеть. Терпеть и мучиться... В полудреме я поплелся в коридор, а там уже находилась моя жена и готовилась повернуть ключ в замке.
-Подожди... Не открывай! - шепотом сказал я, взглянув на часы, висевшие на стене и показывавшие половину второго, и так как вокруг стояла беспросветная тьма, можно было определить, что сейчас - ночь.
-Да ладно! - жена включила свет и удивленно уставилась на меня, - Это наверное, Маринка...
Кто такая "Маринка" я представлял с трудом, но супруга уже приоткрыла дверь, и в щель просунулся древний старик с отвратительным вытянутым лицом и длинными спутанными седыми волосами. Его злобная морщинистая физиономия с бегающими глазками пыталась состроить вопросительное выражение, но женщина крикнула:
-Пшел вон! - а может быть, она хотела это крикнуть, но не успела, поскольку в моих руках появилась сковорода со спагетти, которые я и поспешил повесить на уши не прошенному гостю.
Старик принялся бить себя кулаками по голове и выскользнул во мрак лестничной клетки...

НЕРАЗБЕРИХА

Антон Фекаленко почувствовал себя дурно, от видения, которое посетило его среди бела дня: его уволили из Ресторана Восточной Кухни. Ему сообщили, что Служба доставки, каковой он руководил несколько лет подряд, вполне обойдется без его услуг. Антон издал неприличный звук, наполнил воздух вокруг зловонием и поднялся по ступенькам Ресторана с "черного хода". Он кивнул охраннику и увидел в коридоре кресло, в котором расположился некий Витя Макеев, с кем Антон проходил службу в Вооруженных силах теперь уже не существующего государства. Витя курил и плевал на пол, не обращая ни на кого внимания. Вдруг он поднял глаза на Антона и произнес:
-Меня так просто не уволят!
-Так и тебя тоже?... - начал Антон Фекаленко, но осекся, а в следующий момент сказал, - Витя, ты бы мог и за меня словечко замолвить...
-Хорошо, - пожал плечами Макеев, а из кабинета появилась молодая директриса, весьма приятной наружности, несмотря на свое азиатское происхождение.
Она вытянулась по стойке смирно и закивала головой словно заводная детская игрушка:
-Все в порядке, все восстановлены - она была сама любезность и добавила, многозначительно подняв палец, - Сверху распорядились. Я ведь довольно опытный руководитель...
Антон вышел во двор и увидел, суетившуюся возле МАТИЗа Татьяну - заместителя вышеупомянутой директрисы.
-Послушай, Танечка, - сказал Антон Фекаленко заискивающе, - Я помню, что ты занималась кредитами...
-Все сейчас занимаются кредитами, - Татьяна не смотрела на Антона.
-Конечно, - мужчина смутился, - Я не хотел бы оказаться в кабале, но...
-Полстраны уже в кабале, - перебила его Татьяна. Теперь она смотрела ему прямо в глаза, - и еще больше скоро в эту кабалу влезут.
Антон Фекаленко заметил зловещий взгляд девушки, и его сердце остановилось, его сердце замерло. "Да дела идут из ряда вон плохо, подумал Антон, - Но делать нечего..."
Через некоторое время Антон Фекаленко получил долгожданный кредит, и несмотря на то, что половину суммы он отдал за содействие заместителю-Татьяне, он счастливый подъезжал к дому в троллейбусе. Он удобно расположился на задней площадке, погруженный в свои мысли, как неожиданно заметил довольно большой обеденный стол, стоявший перед дверями выхода. На белой скатерти разместились различные напитки и закуски, изрядно подвыпившая компания из двух парней и двух девчонок заканчивала трапезу. Глаза Антона расширялись, становясь размером с хорошие яблоки, а одна из девчонок прокричала остальным, якобы плохо слышавшим ее:
-Выходим!!!
Компания устремилась к выходу, причем ребята прихватили только спиртное, оставив еду на столе, а в троллейбус пытались пробраться новые пассажиры. Парень с бутылкой виски вытащил из кармана джинсов стакан и стал угощать вошедших. Антон Фекаленко сделал движение вперед, ему очень хотелось выпить, но был остановлен контроллером со словами:
-Не положено! Инструкция!
Антон рванулся к выходу, расталкивая людей, перепрыгнул через стол и оказался на улице.
"Что происходит? - размышлял он, - Почему все получается так, а не иначе? И почему все это происходит со мной?"
Он не заметил, как оказался возле канала и услышал объявление, доносившееся из громкоговорителей на столбах. Он оглянулся на людей, гулявших здесь же рядом и застывших в неоднозначных позах. Все подняли головы и смотрели на небо вдаль, где поднималось облако черного дыма. Голос из репродукторов вещал:
-Уничтожение этого маленького городка не было необходимостью, но теперь его просто-напросто..."

НАБЛЮДЕНИЕ

Он вышел из подъезда и едва не столкнулся с трехногой девочкой, скрывшейся в ближайших кустах настолько быстро, что он не успел внимательно разглядеть ее, было ясно - ей не больше десяти лет, но забор, тянувшийся от дома вдоль дороги привлек его внимание. И не то, что раньше этого забора не существовало, предыдущие несколько дней он провел в полной невменяемости и помнил лишь банки, пакеты и бутылки с горячительными напитками, нет, просто забор убегал в бесконечность, конца и края ему не было видно.
Он почесал затылок и пошел вперед, ведь идти больше было некуда, ну не идти же назад. Пройдя несколько сотен шагов, он неожиданно столкнулся с мужчиной в черном костюме, черных туфлях, черной шляпе и черном галстуке, особенно выделявшемся на фоне белой рубашки. Мужчина стоял, полусогнувшись, и что-то пристально разглядывал в круглое отверстие диаметром примерно пять сантиметров, аккуратно выпиленном в заборе. Он на секунду задержался возле субъекта и пошел дальше. Через пятьдесят метров он увидел точно такого же мужчину в точно такой же позе, а еще через пятьдесят следующего. Он шел и считал мужчин-близнецов, но после двадцати семи сбился со счета и в растерянности остановился. В то же время очередной мужчина выпрямился и повернулся в его сторону со словами: Наполнение наполняющих должно происходить в порядке общей очереди. После этого мужчина вновь занял место у своего наблюдательного пункта, а наш знакомый побрел вдоль забора...
Сколько прошло времени, он не