Шестой барак

альтернативной основе.
- Какая же здесь альтернатива? Всего один кандидат от мужчин. Интересно узнать, кто он?
- Я, - ответил Сажалкин, - но мне нужен оппонент, желательно из бывших диссидентов. Вы были в свое время известны, как борец за справедливость в узких оппозиционных кругах. Предлагаю вам вступить в честный поединок за право быть избранным в ООН. С администрацией вопрос согласован. Руководство приветствует это демократическое начинание.
- В принципе я согласен, - сказал профессор, - что такое ООН, я понимаю, - это престижная организация. А что означает «за ОТ», никак не врублюсь.
- Это значит «за Обмен Творчеством». Новый филиал ЮНЕСКО, у них осталась всего одна вакансия. Вам надо не упустить единственный шанс, который представился увы, только здесь, в посюстороннем мире. Думаю, что другого шанса у вас уже не будет. Можете приступать к агитации немедленно в любом удобном для вас месте и в любое время, кроме ноля часов по вашему любимому Гринвичу.
- Разрешите пожать вашу руку, коллега, - прослезился профессор Кислых-Щецкий и поковылял в барак собирать своих сподвижников.
- Потрясно, Мокий, - разинул рот от удивления Брагин, - гадом буду, я такого не видел даже на зоне. Ты настоящий прохиндей, то есть политик. Впрочем, в заместители Генерального прокурора простой и честный юрист не попадет никогда. В вашем деле главное – это дурить всех, кто попадается на пути. А надо ли нам искать оппонента для Ангелины Кухаркиной?
- Думаю, что нет, Ахиней. И вот почему: в той прошлой жизни, откуда мы пришли, во всех мужских сортирах заправляли женщины. И все считали, что это нормально. Поэтому никто не удивится, если на подиуме сидят десять  мужиков на корточках со спущенными штанами, а перед ними прохаживается женщина с тряпкой. Но мы вместо тряпки дадим ей шикарный блокнот с тиснением и ручку с золотым пером. А для пущей пикантности оденем ее в форму стюардессы – вот это будет класс!
- А как же ты, Мокий? Ты должен будешь действовать  точно так же? Ты не боишься потерять авторитет?
- Я его только приобрету. Быть всенародно избранным - это великая редкость, и хорошо, что представился случай начать с малого.          
- Не всякая женщина пойдет в общественный сортир, если перед ней будет расхаживать мужик, - засомневался в успехе мероприятия Брагин.
-  Смотря какой мужик, Ахиней. Если туда профессора поставить, то наши бабы загадят все кусты вокруг. А на такого крутого посмотреть, как ты, да еще в одних плавках, очередь будет стоять.
- Почему я, Мокий? Ведь ты у нас всенародно избранный.
- Я тебя официально назначаю своим полномочным представителем во всех инстанциях.
- Спасибо, конечно, но уж больно необычно, сначала бабы могут постесняться.
- Ничего, привыкнут. Главное в нашем деле - засветиться, желательно со скандалом, чтобы нас запомнили.      
На том они и порешили.
                                   
…Часа в два или три пополудни, точного времени здесь никто не знал, раздались громкие и хриплые звуки музыки из черного репродуктора, висевшего на сосне. Играли марш Мендельсона.
- А это к чему? – спросил Сажалкин, наблюдая, как народ   собирается на спортивной площадке напротив барака.
- Общее построение, - коротко бросил Брагин, - становись в одну шеренгу с какой-нибудь женщиной. И побыстрее, не то  получишь три штрафных круга.
Сажалкин встал вместе со всеми в одну шеренгу рядом с какой-то невысокой женщиной, необъятно полной со всех сторон. Такая полнота бывает у поварих общественных столовых.
Неторопливым шагом подошел к собравшимся товарищ Подшофе и оглядел присутствующих суровым административно- хозяйским взглядом. Судя по всему, он остался доволен.
- Равняйсь, смирно! – гаркнул он зычным полковничьим басом, - на первый-второй рассчитайсь!
Когда очередь дошла до соседки Сажалкина, она по-детски и даже как-то наивно улыбнулась и ласково сказала: “Первая”. «Второй"», - откликнулся Сажалкин. Перекличка покатилась дальше.
- Направо! – ахнул снова товарищ Подшофе, - в колонну по двое  становись! Шагом марш!
Обитатели барака номер шесть, кто прихрамывая, кто держась друг за друга, кто качаясь из стороны в сторону, поплелись за товарищем Подшофе, идущим церемониальным шагом, каким обычно военный караул провожает в последний путь вождей. Не хватало в этой знакомой всем процессии лишь артиллерийского лафета, гроба с покойником да сводного военного оркестра.
- Давайте знакомиться, - сказал идущей рядом женщине Сажалкин, - я Мокий Епсихидорович, а вы? Наверняка Ангелина.
- Ой, как это вы угадали? – удивилась женщина. - Я и фамилию вашу сейчас угадаю: Кухаркина.
- Верно, - приподняла брови женщина
- И вы работаете поваром.
- Точно.
- Теперь наши две фамилии красуются вместе на одном рекламном щите. Моя фамилия Сажалкин.
- Очень приятно познакомиться, - сказала Ангелина, - для меня большая честь попасть кандидатом на выборы.
-А куда выбирать будут, вы это хотя бы знаете?
- Ну хоть в смотрители мужского туалета. Главное, что заметили и рекомендовали, а что придется делать – пусть начальство решает. Вы случаем не знаете, что это за музыка?
- Марш Мендельсона, под него ведут новобрачных к венцу.
- Я девица, - сказала Ангелина, - в прошлой жизни замуж не вышла, вот теперь думаю, может в этой жизни повезет. Тут ко мне сватался один, да его начальство прогнало за ворота. Оказался он этим... как его... ну не любил, короче, Карло с Марлой и Фрида.
- Энгельса, что ли?
- Во-во, его. А я-то при чем? Мне замуж хочется. Вы сами холостой будете? Очень даже подходящий мужчина. А я вот девица.
- Покамест не женат, только вчера прибыл.
- Во, здорово, и сразу на плакат! Сразу видно, что раньше в начальниках ходили, а от чего померли?
- Цирроз печени.
- От пьянства, что ли?
- Да.
- Кем же вы работали?
- Заместителем Генерального прокурора.
- Тогда понятно: люди не виноваты, а сажать надо. Жалко мне вас, сердешный… Да не беда, здесь отойдете, тут уже не сажают.
- А куда мы идем с такой помпой, прямо-таки как на бракосочетание  королевы?
- В столовую.
- На обед, что ли?
- У нас одноразовое питание: щи суточные из квашеной капусты, каша перловая на воде и компот. Щи я неделю назад сварила, вам, думаю, понравятся: они чем дольше стоят, тем вкуснее.
- Не сомневаюсь, - сказал Сажалкин, - спасибо.
- Понравится, добавим половничек.
Процессия с горем пополам доплелась до одноэтажного деревянного строения, выкрашенного в любимый начальством на всех зонах темно-зеленый цвет. Здесь и была столовая.
«Жизнь» в шестом бараке продолжала идти своим чередом…