все передаст, или купит, что мне потребно. Так она и поступает. Ну а батюшка тот, естественно, я.
-Ох и греховодник ты, Жорик,... ох и греховодник! Не боишься ли ты Бога и греха? Ведь грешно все это, вельми грешно!
-Да нет, не боюсь, поскольку, как тебе и сказал, за грех это не считаю. Так вот, Леша, возвращаясь к нашей теме, предлагаю тебе вот что: ты даешь Тане месячный срок на раздумье; если по истечению оного она не передумает и не оставит эту блажь с монастырем, то ты отпускаешь ее, а я тебе отдаю Катю. Как тебе такой вариант?
Батюшка Алексий молчал: это предложение друга настолько его обескуражило, что он не знал что отвечать. Наконец он выдавил из себя: «Как отдашь Катю? Тебе ее не жалко? Ведь она любит тебя, и...
-Любит?
-Ну да...
-Нет брат, она любит не меня, а зека Анатолия, вымышленный персонаж, который не существует; понимаешь это? А вместо зека Анатолия вполне можешь быть и ты.
-Я понял тебя. Но послушай, если бы это была только переписка,...но ты же еще по телефону с ней разговаривал, голос то твой она запомнила. Как же с ней я буду общаться, если сразу же выяснится, что я,-это не ты,...то-есть не Анатолий.
-И это дело, брат, поправимое. Скажешь ей, что, мол, очень волновался, поэтому просил за тебя говорить с ней другого, более раскованного гражданина. А теперь немного привык и решил разговаривать сам. Я уверен, что такое пройдет. Ну, а если нет, то будем искать тебе другой вариант. Понимаешь, мне по-любому с ней придется расстаться, -дело у нас дошло уже до краткого свидания и мне надо исчезать.
-А мне то тогда что делать? Ведь она меня спросит то же самое?
-А тебе, брат, придется ей тогда во всем признаться. Другого выхода нет.
-Признаться в чем? В том, что я ее разыгрывал?
-Да.
-А как этот поступок тогда объяснить?
-А так, что ты остался один, а она тебе очень понравилась. Вот, ради того, чтобы быть с ней вместе, ты и решился на подлог.
-А если после такого признания она со мной расстанется, бросит меня?
-Тогда будешь искать себе другую, как уже и говорил тебе. Но я думаю, что все у тебя тут получится.
-Это почему, откуда у тебя такая уверенность? Ведь если девушку так обманули, то она вряд-ли может такое отношение к себе простить. Во всяком случае я бы на ее месте разорвал с таким человеком все отношения. Да еще если тебя при этом обманывали на деньги...
-Понимаешь, брат, эти заочницы тоже не лыком шиты! Они тоже много о себе говорят того, что не существует. Вот, например, фотографии не свои тут выставляют.
-Не свои фотографии? А зачем? Ведь все равно правда откроется; так, или иначе, но все станет ясно, что это не она: не та, за которую себя выдавала.
-Правильно, не та. Но влюбился то, брат, ты в ту, которая с тобой общалась? Влюбила тебя в себя, а потом открылась, что внешность не ее. А ты уже к ней привык, любишь ее и не можешь без нее; ну и в конце-концов прощаешь ей такое поведение и соглашаешься с тем, что есть на самом деле. Я тут с одной списался, -такая красивая на фото была, что почти влюбился, -а потом она мне призналась, что фото не ее.
-Ну, а что ты?
-Что я? Попросил выслать свои фото, что она и сделала. Так вот, на настоящих фотографиях это такая тетя, с такой задницей, - что мой холодильник! Пришлось расстаться с ней.
-И не жалко тебе было?
Нет, не жалко. Не мог я такую больше любить,... а после нее у меня сразу Катя появилась.
-А ты не думал, что Катя тоже могла выложить не свои фото?
-Думал, да как проверить то? Спрашивал ее об этом, говорит, что, мол, мои. Вот ты, Леша, и проверишь; тебе предоставляю такую возможность.
-Отцы честные, -раздался тут голос Насти, которая вошла в церковный двор и направлялась к столу, где сидели батюшки, - обед готов, я вас приглашаю в дом. А то вы тут уже заболтались и не чувствуете времени; а время уже давно обедать.
-Идем, идем, Настюша, -отозвался батюшка Герман, -мы тут важную тему обсуждали, заговорились, просим прощения.
-Это какую же тему? -спросила Настя.
-Тему епархиальных налогов.
-Тогда понятно. Тема действительно важная, поскольку церковные доходы уменьшаются, а архиерейские аппетиты растут; и как тут быть, и как жить дальше, - одному только Богу известно. Но давайте все вместе обсудим это в доме,...пойдемте, все уже на столе.
Батюшки поднялись из-за стола и пошли за Настей на выход.
-Короче так отец, -в пол-голоса сказал батюшка Герман, обращаясь к о. Алексию, -я тебе предложил выход из данной ситуации, а ты думай. Надумаешь, позвони мне и тогда уже начнем действовать. Только поспеши, а то через месяца полтора Катя собралась ехать ко мне на краткое свидание. Понял о чем я?
-Понял, отец; я дома все обмозгую и постараюсь не тянуть.
Придя домой к о. Герману батюшки уселись за стол кушать. За обедом о. Герман много шутил, вместе с о. Алексием вспоминал студенческие годы, но к ихнему разговору больше не возвращался. Лишь однажды, налив в бокал кагора, он провозгласил такой тост: «А теперь выпьем за милующих, питающих, благодеющих нам и,...развлекающих нас». При этом он недвусмысленно посмотрел на батюшку Алексия и подмигнул ему.
Отец Алексий понял, о чем, вернее о ком идет речь, но виду не подал; а Настя и вовсе пропустила этот пассаж мимо ушей.
Провожая своего друга к машине и прощаясь с ним, о. Герман напомнил: «Смотри, отец, только не тяни. Время не так уж много. А такими женщинами, как Катя, бросаться не стоит.»
По приезду домой о. Алексий долго и обстоятельно говорил с матушкой, убеждая ее не делать столь опрометчивого поступка, пытаясь доказать, что в ее возрасте идти в монастырь совершенно бессмысленно.
-Таня, ты сама подумай, -вещал батюшка,- ты же всю свою сознательную жизнь прожила в семье, привыкла к определенному жизненному укладу. Какой монастырь? Ты там просто не приживешься; ведь ты привыкла быть хозяйкой и дома, и на приходе. А там придется подчиняться, выполнять чью-то волю. Не сможешь ты этого, не сможешь! Давай, бросай эту дурацкую затею. Будем жить так, как жили раньше; старость уже на носу, кто-ж тебе помогать то будет в монастыре? Ведь там послушание, и никто тебя не спросит, сможешь ли ты его выполнить, или нет! Да и мне каково-то будет одному?
Но матушка Татьяна, казалось, не слышала его.
-Я Бога люблю, -возражала она, -и хочется мне потрудиться во славу Его! Поэтому, Леша, для меня тут препятствий не существует; тем-более, что меня и сам владыка благословил.
-Владыка?
-Да, он самый. Дал благословение пойти в наш монастырь, поближе к тебе и детям.
-Почему же он мне ничего об этом не сказал?
-Этого я, Леша, не знаю. Видимо решил, чтобы ты сам правильное решение принял, чтобы не под давлением. А что касается женщины, на брак с которой он тебе дал согласие, так ведь и я не против. Я тебя понимаю: кто-же будет домом то заниматься, о тебе заботиться, в пастели тебя ублажать? Понятное дело, ты хоть и священник, но все-же мужик и женщина тебе нужна. Только найди себе порядочную, чтобы честь нашей семьи не запятнала, и живите с ней. А я за вас молиться буду.
-Ты что и на это согласна?
-Согласна, Леша, конечно согласна. Ведь ты в монастырь не хочешь, а жить то как-то надо тебе? Ничего не поделаешь, вот по-этому и согласна.
-И когда же ты в монастырь хочешь перебраться?
-А чем быстрее, тем лучше. Не препятствуй мне, Леша, отпусти по-хорошему, иначе я сама уйду. Раз владыка благословил, ты право держать меня уже не имеешь.
-Да уж, против «его преосвященства» не попрешь; весовая категория не та. Ладно, давай так: даю неделю сроку тебе, и если не передумаешь, то скатертью дорога: иди в свой монастырь и делай там что хочешь. Но может ты все-таки передумаешь?
-Нет, это уже мной решено окончательно, я давно хотела.
-Ну, раз так, ничего с тобой не поделаешь. Но все равно, давай неделю подождем, вдруг все-таки случится чудо. Ну, а если ты не передумаешь, то поступай, как знаешь.
На этом они и порешили.
Прошла неделя, матушка Татьяна попрощалась с приходом, попросила у всех прощение, и уехала в Свято-Тихвинскую обитель города N, а батюшка Алексий остался сам. Будучи один он предался размышлениям и осмыслению всего того, что с ним случилось и пришел к твердому убеждению, что такова, очевидно, есть воля Божия.
-Не спроста ведь все так получилось ,-думал батюшка, -не просто так я решил обратиться за советом к о. Герману, и приехав к нему, застал его за этим занятием, -перепиской с Катей. А ведь мог бы приехать в другой момент, когда Герман занимался чем-то другим. Не застань я его в церковном дворе, как говорится, с поличным, вряд-ли бы он меня посвятил в свои тайны. И потом, его отношения с Катей,...они настолько уже налажены, что и делать ничего не нужно: только продолжай их и все.
Именно так все и сложилось: Таня идет в монастырь, а Господь, зная мои немощи, посылает мне другую женщину. Причем моложе, очень красивую, и, как мне кажется, порядочную. Ну и что, что у нее судимости и трое деток; пройдя через такое горнило жизненных испытаний, она будет ценить доброту и ласку, которыми я ее обеспечу. Познав тяготы темницы и неустроенности в жизни, Катя уже не захочет возвращаться на прежние стези греха, а значит покается и начнет нормальную жизнь, к чему она уже и сейчас стремится. Я же, со своей стороны, всем ее обеспечу и деток помогу поднять.
Размышляя так, батюшка Алексий ничтоже сумняся, взял телефон и позвонил своему другу- о. Герману. Тот очень обрадовался такому раскладу событий и со своей стороны одобрил решение о. Алексия.
-Вот тебе телефон одного парня, -Говорил о. Герман своему другу по телефону, -позвони ему. Он тебе поможет выбрать и купить планшет, научит им пользоваться. А когда освоишь его, приезжай ко мне: я тебе скину логин и пароль моего акаунта на сайте заочных знакомств, и ты уже сам дальше сможешь от моего имени общаться с Катей. А потом признаешься ей, что говорил неправду, что ты священник, но она тебе так запала в душу, что ты и жизни без нее не мыслишь. Думаю, что она тебя поймет и простит. А может и еще с кем-нибудь познакомишься, ведь на ней свет клином не сошелся. Короче, брат, ты уже сам будешь хозяином положения: как решишь, так и будет.
Через полторы недели батюшка Алексий с новым планшетом SAMSUNG прибыл к своему другу о. Герману. Чтобы никто им не не мешал в таком важном деле, батюшки пошли в храм и закрыли дверь на замок.
-Правило пойдем почитаем,-сказал о. Герман Насте.
-Идите, только не долго, у меня скоро уже ужин готов будет.
В течении часа о. Алексий осваивал премудрость управления собственной страничкой сайта заочных знакомств. Наука эта давалась батюшке не легко; но, как говорится: терпение и труд все перетрут. Наконец, немало поупражнявшись, о. Алексий понял, как заходить на сайт, как выйти с него, как писать сообщения, как удалять или добавлять фотографии и как редактировать профиль.
После того, как этот ликбез был батюшкой успешно пройден, о. Герман предложил ему самостоятельно написать ответ на сообщение, присланное Катей.
-Пишу тебе снова, -писала она, - что-бы ты был в курсе, что если я завтра буду не на связи, то меня не теряй. Денег на телефоне нет. После нуля отключат. Надеюсь ты до этого времени напишешь, что-бы я хоть знала, что с тобой всё нормально. Но ты пожалуйста и завтра пиши. Потом будет может копейка и я прочитаю. Мне очень нужно знать, как ты там! Я вообще в ужасе, что делать! Пособие задержали, здесь, у людей где я живу, тоже денег нет; да и не их это проблемы в
