жгучее желание, одна мечта – увидеть его еще раз. Нет, не просто увидеть, а стать его женщиной еще раз. Один только раз. Последний. Он не выбирал дважды одних и тех же, поэтому, ее желание казалось ей не выполнимым, и, тем не менее, она продолжала ждать. А потом она просто расстанется с жизнью. Зачем ей такая пустая жизнь, в которой нет ничего кроме грязи и холода. Но сначала – его любовь. И она жила, борясь с отчаянием и тоской, пока не пробил ее час. Только его подавленность и рассеянность, полное равнодушие и отвращение помогли ей попасть к нему. Он попросту не вспомнил ее. Она знала, что сегодня, насладившись им, она умрет счастливой. «Когда я увидела тебя, я поняла, что сегодня я умру», - сказала она просто. Она хотела объяснить, что умрет счастливой. Ей больше не о чем было мечтать. И она, взглянув на него с благодарностью и нежностью, открыла окно и шагнула в темноту.
Обескураженный, Арсений слушал ее и не мог прийти в себя. Такая неистовость, которой страдал он сам, шокировала его в другом человеке. Но он ничего не мог сделать, не мог помешать. Он стоял с другой стороны большой кровати, и даже если бы бросился к ней, не успел бы. Но он не бросился. Он видел, что она делает то, к чему была готова, что должна была сделать. Мысль, что его грубость и презрение она приняла как подарок и доброту по отношению к ней, жгли его каленым железом.
Света шла по улице и во все глаза рассматривала здания, нависающие над узкой дорогой в два ряда с обеих сторон. Зазывные вывески днем были отключены, но с наступлением ночи здесь делалось светло, как днем. Каждое заведение расхваливало свои услуги пирсинга, массажа и других направлений. Улица красных фонарей… где был ее Арсений. В какие двери он заходил? Какие девушки разглядывали его, желая, чтобы он выбрал именно ее? Кого он выбрал? С кем он был? Кого он любил? Он был также неистов и безудержен? Он был также счастлив, как и с ней?
Она проходила мимо массажного салона «МАРИЭЛЬ», когда ее окликнул один их охранников, вышедший на крыльцо покурить.
- Эй, подружка, ты не ошиблась адресом? Мужской стриптиз за углом, а эта улица только для мужчин, - и он расплылся в пахабной улыбке. - Девушки здесь не по улицам прохаживаются, а внутри заведений работают, - и он засмеялся, впрочем, быстро закашлялся, подавившись дымом.
Света молча остановилась напротив него. Это мужчина? Он умеет любить? Ему бывает больно от предательства? Он умеет уважать и ценить женщин?
Мужчине сделалось несколько не по себе от пристального внимания незнакомки, серьезно и без эмоций рассматривающей его.
- Слушай, не ходи сюда, - сказал он серьезно, - не надо. Тем более, что в «МАРИЭЛЬ» не принимают абы кого с улицы, - и он снова заржал. Он чувствовал себя спокойнее, когда кого-то унижал. – Сначала поработай в начале улицы, в заведениях попроще и пониже рангом, а потом уж приходи сюда. Но здесь конкурс – пять телок на одно место.
- Хорошо, я это учту. Спасибо за совет, - тихо сказала Света. – Полагаю, Вашим родственницам повезло?
- Что? Как это? Ты про что?
- Наверняка, Вы всех устроили по блату без конкурса, не так ли?
Мужчина белел и свирепел, подыскивая слова пообиднее, чтобы побольнее ее задеть, когда Света стала приближаться к нему. Ей вдруг захотелось ударить его, и настолько ясно это желание читалось на ее чистом открытом лице, что мужчина опешил и растерялся. Он отбросил сигарету, поправил униформу и бросив что-то, что некогда ему со всякими случайными сучками трепаться, скрылся в дверях салона.
***
- А ты знаешь, дорогая, что Арсений кого-то себе нашел, - сообщила Катя, когда они повстречались в парке. – Ты, случайно, не знаешь, кто это?
Света замерла, глядя на Катю.
- Катя, ты выпила?
Девушка неопределенно мотнула головой.
- Да, Катя, ты напилась! Вот это номер! И в честь чего?
- Может, мне просто захотелось, - Катя качнулась, недовольно высвобождая руку, которую Света осторожно пыталась поймать.
- Тебе плохо?
- Нет, мне хорошо, - Катя снова переступала с ноги на ногу, цокая высокими каблуками.
- Тебе плохо, - прошептала Света.
Ей стало грустно. Вот и у подруги ничего не выходит в личной жизни.
- Может, тебе стоит его забыть и начать жить заново? – спросила она, памятуя о разговоре о безответной любви к мужчине, не замечающем ее подругу. Ну их всех, этих жестоких подлых мужчин.
- Как можно его забыть! – тут же возмутилась Катя. – Кто может быть лучше Арсения Лугового! – и осеклась, хлопая длинными сильно накрашенными ресницами. – Стой, а как ты догадалась? Я тебе ничего не говорила!
Света побледнела. Какая же она глупая! Как же она не заметила очевидного! Катя влюблена в Арсения! Она растерянно смотрела на подругу, не зная, что и сказать. Ей было ее жаль.
- Так я себя выдала, да? – догадалась Катя, рассматривая обескураженное лицо подруги.
- Кать, почему ты не сказала сразу?
- А зачем? Чтобы ты смеялась надо мной? Он выбрал тебя. Почему-то он выбрал тебя! А, ладно, проехали. Я все равно никогда не была ему нужна, - и она обреченно махнула рукой. – Давай хоть присядем.
- Да, в ногах правды нет, - согласилась Света.
- Ага, она где-то между, - Катя захихикала противным смехом. Свету передернуло. – Итак, рассказывай, почему он отверг тебя и выбрал себе кого-то еще?
- Я не знаю, наверное, ему мало одной меня… - она понимала, что не стоит об этом говорить.
Все, что она скажет, будет не верно, и не правильно это озвучивать. Но ей было больно, и хотелось получать эту боль, ковырять свои же собственные болячки. Зачем? Она не знала. Но лучше пусть болит, чем будет холодная звенящая пустота внутри, когда уже ничего не хочется.
- Ты мечтала о нем, а он нашел себе кого-то на стороне, - проговорила Катя.
- Не на стороне. Не совсем. В публичном доме, - тихо сказала Света.
- Откуда ты знаешь? – большими округлившимися глазами Катя посмотрела на подругу. – Он что, связался с проституткой? – она скривилась. – И как он ее в обществе-то покажет? Да ее же заплюют! Тпфу! - и она демонстративно плюнула на дорожку из розового кирпича рядом со скамейкой.
- В каком обществе? Он просто возобновил свои походы в публичный дом, вот и все, - Света пожала плечами.
- Да нет, же, он совершенно четко мне сказал, что кого-то нашел, что он теперь не один, и ему больше никто не нужен. И это шлюха? Вот это номер!
Свете было неловко от того, что она скрыла от нее свои отношения с Арсением.
- Катя, он был моим мужчиной, - тихо произнесла она. – И мы расстались.
Увидев слезы в глазах подруги, она вдруг поняла, что не всякую правду следует говорить вслух и не во всем признаваться… Кого-то это может ранить… Тем более, все уже в прошлом. От этой мысли защемило сердце. Ее любовь, ее наслаждение, ее счастье – уже прошлое. Как быстро это произошло, как мало она наслаждалась этим состоянием.
- Ну и как тебе? – Катя вывернулась из Светиных объятий. Определенно, ей были неприятны ее прикосновения. А может, непереносима мысль о том, что она вызывает чувство жалости. Она – и вдруг жалости? - Чего молчишь? Было здорово, да?
- Катя, давай сменим тему, - Света отвела глаза.
- Нет, почему же! Расскажи мне, что я потеряла, что прошло мимо меня и никогда не будет моим! И объясни, наконец, почему он тебя бросил ради шлюхи? – она смеялась, но с какой-то злостью, в раздражении.
Света порывисто вскочила на ноги, но Катя цепко поймала ее за рукав пальто.
- Никуда ты не пойдешь, сядь, и сиди, не рыпайся, - со злостью прошипела Катя. – Тебе выпал такой шанс, и ты его профукала!
- Нет!!! - Света побелела, голова у нее закружилась, и она почувствовала, как внутри нее зарождается буря. – Нет, Катя. Это я дала ему шанс, и это он его профукал! И я никогда не приму человека, который солгал, предал, обманул. Стоило бороться за меня, чтобы все так бездарно… потерять, променять на черте что, ради минутного удовлетворения похоти!
- Ты дурочка, ты живешь в каком-то нереальном мире, - начала выговаривать ей Катя, но девушка перебила ее.
- Да, это так. Я воспитана на таких книгах и стихах, что никогда не наступлю на горло своей мечте, не предам свои идеалы…
- И будешь сидеть в пыльной квартире со своими пыльными идеалами, - крикнула ей Катя с презрением. Она словно защищала себя, свой взгляд на эти вещи.
- Я знаю, - как-то сразу поникла Света. – Да, я знаю, что так и будет.
- Ты его больше не любишь? – Катя достала сигарету и закурила.
Света грустно улыбнулась.
- Как я могу его не любить? Пока я дышу…
- Знаю, знаю, - отмахнулась Катя. – Я дышу, и значит, я люблю, я люблю, и значит, я живу, - она выпустила дым Свете в лицо.
- Надо же, обо мне уже и песню сочинили, - Света боролась со слезами, пытаясь улыбнуться.
- Про таких, как ты, анекдоты надо сочинять. Про таких дур, которые свое счастье своими руками рушат.
- Не своими, и не руками, - прошептала Света.
Катя всем корпусом развернулась к девушке.
- Ну что же, - сказала она тихо, - ты бросила, а мы попробуем подобрать, мы не гордые, - и она затянулась, не сводя глаз со Светы.
***
Он ждал ее у подъезда. Высокий, подтянутый, напряженный. Черные волосы, черная одежда, черные глаза. Она шла под этим пристальным взглядом, прямая и звенящая внутренней пустотой, холодная и словно неживая. Зачем он пришел? Что он может ей сказать? Что она может ему ответить?
Поравнявшись с ним, она остановилась. Не было слов, не было ни одной мысли, которую она хотела бы озвучить. Он расстегнул молнию на куртке и достал несколько роз. Опять алые. Арсений дарил ей белые, Бертуччо преподносит алые. Молча протянул цветы, молча обнял за шею и притянул к себе.
- Здравствуй, королева, - наконец, произнес он.
Света зажмурилась.
- Могу я пригласить тебя на свидание? – спросил он.
- Зачем? – Света не шевелилась.
Было хорошо стоять так на пронзительном ветру, согреваясь в мужских объятиях. Нет, не хорошо. Сердце сразу же заныло, заломило, словно его опустили в зимний прорубь со студеной водой. Это обман.
- А зачем ходят на свидания? – вопросом на вопрос ответил мужчина. Арсений ругал ее за такую манеру общения.
- Просвети меня, пожалуйста, на этот счет, - улыбнулась девушка.
- Чтобы не смотреть на улицу из окна своей пустой комнаты, сидя в кресле, - тихо произнес Бертуччо.
- И опять отнимать чужое время и тратить чужие деньги, - усмехнулась Света.
- Я думаю, что давно прошло то время, когда можно было говорить про нас по отношению друг к другу, что мы чужие, - заметил мужчина, очаровательно улыбаясь.
- Знаю, знаю: ты пел мне похабные песни, ты спасал меня от жутких вышибал, ты видел меня голой, ты чистил зубы моей щеткой, - засмеялась Света.
- Точно. Куда пойдем?
- На кладбище, - Света невесело усмехнулась.
- Думаешь, стоит? Что мы там забыли?
- Ну, там спокойно, там нет никаких волнений, катаклизмов. И главное, стабильно. Этого мне дико не хватает в жизни. А там у всех все хорошо
- Вот уж нет. У нас тоже будет все хорошо, - Бертуччо погладил ее волосы, продолжая удерживать девушку в своих руках. – И именно по эту сторону кладбищенский ворот.
- У тебя – да, у меня – вряд ли.
- Жизнь не кончается сегодня. Армагеддон пока не приближается. И свет клином не сошелся на… - Бертуччо неожиданно замялся.
Света отдвинулась от него и посмотрела, приподняв бровь.
- Ты все знаешь? – спросила она.
Берт только кивнул.
- Ну, тогда давай, утешай меня, - она невесело усмехнулась, хотя сама полагала,
