перекинется и на вас. К тому же, у вас уже прослеживаются первые признаки заболевания.
Чита пожал плечами. Развернулся и поплёлся в направлении выхода из комнаты.
- Ну, мама! Пожалуйста! – предпринял Димка отчаянную попытку сгладить вину. – Я же не нарочно всё это!..
Мама осталась неприступна.
- А я что ли нарочно?.. Я не совершила ничего такого, предрассудительного. Просто наказала за дело. За ложь. Теперь сиди тут один и думай, как это нехорошо: врать собственной матери. Как чего надумаешь, позови, будем определять степень твоего потенциального раскаяния.
Хлопнула, затворяясь, дверь.
Димка, в бессилии, уткнулся носом в подушку. Слёзы душили. Да так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мысли путались.
Да, он солгал, но как ещё можно было поступить? Озвучить правду?.. Точнее истину, что поведал на берегу озера Михаил? Бред. Или то, как на них объявила охоту шайка школьных отморозков, что не желают драться в открытую, спина к спине? Да, это сошло бы за правду, ту самую, которую так хотела услышать от него мама. Но только что бы это изменило? Сохранило бы его честь?.. Благоразумие, к коему так пристально взывала мама?.. Или правда настолько сильна, что смогла бы отворить двери квартиры? Димка не верил. Если бы существовала хоть малейшая уверенность в том, что мама, выслушав, обязательно всё поймёт, тогда он бы и думать не подумал о лжи. Уверенности же не было и в помине, потому получай, что заслужил: статус узника.
А между неуверенностью и изоляцией, царит именно ложь.
Вопрос в том, как бы мама среагировала на истину... А вдруг?! Нет. На данном этапе никто не замечает истины. Она как ложь. А потому, последствия оказались бы точно такими же.
Димка откинул прочь влажную подушку.
«Вот почему перестал останавливаться поезд! Потому что между его начальной и конечными станциями не осталось больше ничего святого. Только грязь, похоть и лож ослепших сыновей и дочерей Его. Чад, что утратили истину, позволив злу установить контроль над собственным разумом, посредством лжи. Сознание оказалось в плену забвения, а души поблекли. Возросшие кругом идеалы казались незыблемыми, но вместе со зрением утратилось и обоняние. А потому никто не почувствовал, чем именно отдаёт воздвигнутая в ранг истины правда, что за идеалы воспеты, какой ценой. А всё это отдавало гнилым смрадом, как тело прокажённого, над болезнью которого был утрачен всяческий контроль. Потому в вагонах сначала задёрнули шторки, затем закрыли окна, а впоследствии и вовсе отменили стоянку. Потому что проказа могла проникнуть внутрь. А это было недопустимо...»
Димка вздрогнул. Это были вовсе не его мысли. Это были слова Михаила, по дороге к троллейбусной остановке, – монах вызвался проводить ребят, просто так, на всякий случай. По пути Славка спросил про поезд, и Михаил пустился в очередной экскурс, обличающий человечество, как часть вселенского зла. Не всё человечество, но большую его часть – вне сомнений.
Михаил одобрил Славкину мысль, сделать платформу, – если поезд и возможно остановить, то именно так. Но что затем? Стоит ли так опрометчиво садиться в вагон? Правильно ли это и несёт ли хоть какой-нибудь смысл? Ответов не было. Признаться, и сам Михаил не мог сказать что-то конкретное про странный поезд, что появлялся в день полнолуния на заброшенном пустыре, недалеко от окраин города. Скорее всего, это был шанс. Путь на спасение из мёртвого мира. Мира, что неизменно катился в тартар! Но что-то поменялось. А если учесть, что ребят заметили, поменялось к лучшему! Что то будет, когда на пути поезда возникнет очередной полустанок? Вот она истина, к обретению смысла которой нужно стремиться! Во что бы то ни стало! Невзирая на препятствия и преграды! Невзирая на тернии! Двигаться, пока в голове не останется больше ни капельки страха. А когда не станет страха, тогда утратятся и сомнения. И это вовсе не экскурс в историю пришествия безумия. В безумие верят ослепшие. Верят, потому что так проще.
Димка поднялся с кровати. Подошёл к окну. Залез на подоконник и выглянул на улицу.
Чита сидел на качелях и нехотя раскачивался.
Димка свистнул.
Чита быстро отыскал друга взглядом – второй этаж, окно рядом с козырьком подъезда, – вот оно! Путь к бегству! Чита спрыгнул с качелей, подошёл к подъезду и задрал голову вверх.
- Бежать нужно! – крикнул он. – Времени совсем нет.
- Куда бежать? – спросил Димка, силясь унять разошедшееся в груди сердце. – Толком объясни.
Чита кивнул.
- Говорю же, что Огонёк дома не ночевал. Его мама ещё ночью звонила. Такой кипишь подняла, ужас! Меня предки чуть ли не с паяльником пытали! Думали, знаю чего.
- А ты чего?
- А чего я знаю? – пожал плечами Чита.
- Так это наверняка Горбунов! – не выдержал Димка. – Разве есть какие-нибудь сомнения?
Чита медлил.
- Ты чего молчишь?
- Горбунов и его дружки на такое никогда бы не пошли.
- А тебе почём знать?
- Да потому что трусы они! Так, прижать где-нибудь в темном месте, в школе поиздеваться, денег, там, отобрать – это ещё куда не шло. Но так, чтобы... – Чита замялся, подыскивая нужные слова. – Да не они это.
- Тогда кто?
Чита вздрогнул.
- Славка уверен, что дело в монастыре!
Димка чуть было не свалился с подоконника. За дверью замерли осторожные шаги. Димка всем своим внешним видом призвал Читу к тишине: напрягся, вытаращил глаза, качнул головой, давая понять, что у него за спиной что-то происходит. Друг видимо понял, принялся беспечно озираться по сторонам. Сам Димка затаил дух, стараясь не издавать посторонних звуков. Щёлкнул дверной замок. Димка медленно обернулся. Ручка дрожала – на ней определённо лежала мамина рука. Ох, что сейчас будет... Димка зажмурился.
Однако ничего так и не произошло. В комнату никто не вошёл, не принялся заново стыдить, давя на самое больное.
Димка выдохнул и снова высунулся в форточку.
Чита его ждал.
- Чего там?
- Вроде пронесло... – Димка старался говорить шёпотом, попутно так, чтобы Чита его слышал, отчего вместо речи с его губ слетал зловещий хрип: – А почему Славка думает, что дело именно в монастыре?
Чита пожал плечами.
- А в чём ещё? Особенно если учесть всё то, что рассказал Михаил! Да и ты сам...
Димка медлил, страшась принять истину. Куда легче было верить в правду – всему виной Горбунов и его дружки.
- Ну, так что? – спросил Чита. – Бежим?
- Куда?
- На остановку, как куда! Славик там уже ждёт. Я только за тобой.
- А Женя?
- Да какая Женя! – Чита уже не мог удерживать себя на месте. – Только девчонки нам не хватало! Ну же...
Димка в отчаянии оглядел стены комнаты. Темница, из которой не так-то просто бежать. Да, на окнах нет решёток, а дверь даже не заперта... но вот душевные оковы – ничто по сравнению с оковами материальными. Они твёрже металла, крепче любого замка, мрачнее рассудка самого ужасного палача! Потому что они – внутри, у сердца, в глубинах сознания и в трепете души!
Димка понуро слез с подоконника. Подошёл к двери, прислушался. В гостиной негромко разговаривал телевизор. На кухне зашипела вода.
«Если я сейчас сбегу – мама не простит. Никогда-никогда! Даже если и оттает, то только внешне, потому что я сын. Страшно представить, что именно она почувствует, когда откроет дверь и не обнаружит меня в комнате... Это верх предательства. Это нож в спину. Это пострашнее самой подлой лжи!..»
Димка корил себя за всё, попутно натягивая на ноги кеды. Мысли плясали в голове, срываясь с одного на другое...
«С другой стороны, только так я смогу окончательно понять, что именно случилось с отцом и Юркой. А что если под этим монастырём тоже что-то сидит? Не менее ужасное и подлое, вынашивающее злобные козни в отношении всего человечества. Вдруг это последняя грань? Грань, за которой уже нет ничего и никого, и если сейчас прогнуться под сознательными чувствами, то станет только ещё хуже... Мир изменится, а такого понятия, как «мама» больше не станет...»
Димка в последний раз посмотрел на дверь. Он понимал, что лишь успокаивает себя, закидываясь глобальными проблемами, которых возможно и нет. Успокаивал, отметая очевидное: сейчас он в одном шаге от самого злостного поступка в своей жизни – предательства человека, который ему верит... Который есть в его жизни... Который просто есть. Но как-то иначе Димка попросту не мог. Нужно идти. Нужно написать финальную главу... Нужно найти Огонька. Пока не стало поздно. Пока монастырь не исчез. Пока не исчезла сама жизнь.
«Иначе поезд не остановится, сколько платформ не сооруди!»
Димка откинул шторку и открыл оконную раму.
Чита ждал его, нервно перетаптываясь на одном месте.
- Димка!
Димка резко затормозил. Обернулся.
- Ну чего ещё там? – не вытерпел Чита, замедляя бег.
Женя помахала рукой от подъезда. Заторопилась.
Димка терпеливо ждал.
Подошёл Чита.
- Теперь за нами увяжется.
- Пусть, – Димка даже плечом не повёл.
- Что, пусть? Мы же не змея идём запускать и даже не поезд смотреть. Тут дело дракой попахивает.
- Всё равно уже поздно что-то менять, – по-взрослому сказал Димка. – Не станешь же ты ей в лицо говорить, что с нами нельзя... Что она лишняя.
Чита вздохнул.
Женя остановилась напротив ребят. Сегодня на ней не было бейсболки. Взгляд чуть ожил, а простенькое платьице с тонким пояском развевалось на ветру. Не хватало только кос и ярких бантов...
Димка невольно покраснел.
Женя спросила хриплым голосом:
- Это правда? Про Огонька.
Чита кивнул.
Женя заломила кисти рук.
- Нужно было ещё вчера кому-нибудь к нему зайти.
- А что бы это изменило? – Чита смотрел в одну точку. – Его видать ещё днём подкараулили.
- Да многое бы изменило! – вскипела Женя. – Мы бы ещё с вечера начали поиски! А по свежим следам всегда выследить легче. А теперь ищи, свищи...
- А чего свистеть-то? – сказал Чита. – Он по любому в монастыре.
- Откуда такая уверенность? – Женя вскинула подбородок.
Чита мялся. Потом всё же ответил:
- Они постоянно там шьются...
- Кто? – Димка прищурился.
- Понятное дело кто – Горбунов сотоварищи.
- Как это? – не поняла Женя.
Чита огляделся по сторонам, словно кого высматривая.
- Идём. По дороге расскажу. А то Славка нас уже, наверное, заждался.
Ребята заторопились.
- Они ещё прошлое лето туда лазить повадились, – говорил на ходу Чита. – Покуривают, скорее всего, вдали от посторонних глаз. Мы их со Славкой выследили, когда на поезд бегали смотреть. Славка, понятное дело, хотел до конца проследить, но я его тогда все же переубедил. А смысл соваться, когда толком и не знаешь, какой ход куда ведёт... А там, под монастырем, целый лабиринт, и телефон совсем «сеть» не ловит. В общем, если потеряешься, пиши-пропало.
- А сейчас как же быть? – спросил Димка.
- Славка собирается Михаила попросить с нами пойти. Уж он-то точно все ходы знает потайные. Так что, думаю, особой опасности нет. Разве что Горбунов и его дружки...
- Надо бы хоть палок, каких, наломать, – сказал Димка, озираясь по сторонам. – Их поди там целая свора.
- И то верно, – согласился Чита. – Ладно, на месте уже разберемся, как быть... Не в троллейбусе же с палками ехать. Чего доброго, самих за шпану примут.
Димка кивнул.
Славка уже не мог ждать сидя – балансировал на краю бордюра, изредка вертя лохматой головой по сторонам. Завидев друзей, он тут же позабыл про своё занятие и принялся отчитывать Читу:
- Тебя только за смертью посылать! Тут идти – пара минут. А ты с полчаса не пойми где
