пропадал! Чего молчишь?
Чита совсем поник.
- Да он не виноват, – вступился за друга Димка. – Это из-за меня всё. С мамой кое-какие проблемы возникли...
- Надеюсь, ты их все решил? Хвоста не будет? – И Славка внимательно оглядел тропинку, ведущую от жилых домов.
- Не будет, – сказал Димка, мысленно представляя, что его ждёт по возвращении. Если, конечно, он вернётся. Страх холодной змеёй скользнул вниз по спине между лопаток. Димка аж вздрогнул. На душе сделалось неприятно. Подобные мысли никоим образом не поддерживали боевой дух. Наоборот, ломали волю, угнетали сознание, лишали самообладания.
А вот дома точно будет по возвращении. Не принимаются даже «если»...
- Ты чего? – спросил Славка. – Дрыгаешься весь... как на иголках.
Димка вздохнул поглубже.
- Маму пришлось обмануть.
Славка кивнул.
- Ничего, если Огонька отыщем, с тебя все грехи разом спадут!
- Правда?
- Не веришь, у Михаила спроси. Он в этих делах получше моего разбирается. Сам мог убедиться вчера.
Славка искоса глянул на Женю.
- А её зачем с собой притащили?
Димка опешил, не зная, что сказать – подобной реакции друга он не ожидал. Чита, напротив, такое ощущение, ничуть не удивился.
- Ну а чего, к турнику её что ли привязывать?
- Да там драться, скорее всего, придётся, – прошипел Славка, по-прежнему недобро косясь на трясущуюся девочку. – Только представь, что будет, если кто из шайки Горбунова ей чем-нибудь по голове долбанёт!..
- А если тебе долбанёт?! – Женя, не мигая, смотрела в Славкины глаза. – Я могу за себя постоять. И не нужно за меня беспокоиться. За себя лучше беспокойся. Я не навязываюсь – сама иду. А если кому моё присутствие неугодно, так мне это совершенно неинтересно. Только знайте, в этом случае, вы ничем не отличаетесь от шайки Горбунова. Компания, она на то и компания, что в ней царит строгий паритет: ни одно из решений не принимается отдельными её членами. Необходимо присутствие всех, кто в неё входит, лишь только в этом случае решение имеет значимый вес. В противном же случае, это уже не компания, а самая настоящая шайка! – Девочка выдохнула. – Что, теперь голосовать станете?..
Димка ждал, что Женя вот-вот шмыгнет носом, заплачет или просто убежит, не в силах снести обиды, – так порою бывает, когда вдруг, ни с того не с сего, появляется несдерживаемая жалость к самому себе, – но девочка и не думала отступать, пытаясь отстоять собственную правоту до конца.
Чита разинул рот.
Славка просто молчал.
Женя договорила и отвернула личико в сторону. Принялась равнодушно смотреть на резвящихся в пыли воробьёв.
- Извини, – сказал Славка. – Я глупость сказал. Мир? – И он протянул Жене полусогнутый мизинец.
Девочка чуть заметно улыбнулась. Протянула руку в ответ.
- Мирись, мирись, больше не дерись... – Ребята покатились.
- Вот что меня в тебе поражает, – сказал Чита, обращаясь к Жене, – так это вот эти твои спичи...
- Идём, хорош трепаться. Наш тралик, – Славка побежал к распахнувшимся дверям.
Пустырь встретил зловещей тишиной. Небо затянулось слоистыми облаками. Ветер утих. В недалёкой рощице завопила ворона.
Женя вздрогнула.
- Как на кладбище...
Ребята невольно сбились в дрожащую кучку.
- Так ещё не было, – проговорил Чита, всматриваясь в замершие кроны деревьев. – Тут даже когда полнейшее затишье, шальной ветерок всё же да проскользнёт, крикнет непутёвая птаха... А так... Только перед грозой.
Славка сверкнул глазами.
- Идём скорее, – поторопил он.
Все заспешили.
Димка в очередной раз путался в мыслях. Что движет им в данный, конкретный момент? Желание отыскать друга или же попытка разобраться в самом себе? Точнее в том, что в действительности случилось с братом... а значит и с ним самим. Ведь если верить речам Михаила, они с Юркой – одно целое. Они – искры Солнца. Сознание новой звезды. Душа тех, кого та будет освещать в будущем... Должна была освещать, если бы не бездушный мрак, что так ловко воспользовался сложившейся ситуацией. Но зачем это Всевышнему? Ах, да... Чтобы проверить сынов и дочерей своих в последний раз. А по итогам теста вынести суровый вердикт: жизнь или смерть. Тут даже не смерть, а опять же, исходя из слов Михаила, некая трансформация, что позволит развиваться совершенно иным мирам! Строить, возводить, растить...
Димка еле устоял на ногах.
«А ведь тот поэт, о котором упоминал Чита, оказался прав! Вот она, мерзкая частица дьявола, что точит сердца, обманывает сознания, пожирает души. Да, гадкий мир уничтожен, но подлая его составляющая незримо жива. Она пережила апокалипсис, выстояла в противостоянии с плазмой, угадала верный момент – тот самый, Планковский, – выждала, чтобы Творец ни о чём не догадался, и поселилась внутри, как и её тёмный прародитель. Прародитель, что вновь обрёл крылья».
Димка уныло брёл за друзьями, в душе понимая, что всё бессмысленно. Женя заметила, подотстала.
- Что с тобой, Димка? – спросила она, пряча за ухо посеребренный в сиянии низких облаков локон.
Димка через силу улыбнулся однокласснице.
- Да без толку это.
- Что именно? – Женя хлопала длинными ресницами, словно парящая над пустырём бабочка крыльями.
- Всё.
- Но почему? Ведь финальная битва ещё не случилась!
- А ты веришь в то, что она будет?
- В смысле? Как это? Я не понимаю...
Димка покачал головой.
- А чего тут понимать... Ведь мы так и не познали самого главного: что есть мрак. Мы обозвали его Дьяволом или, там, Сатаной, утратив часть истины. Смысл того, что мы живём под началом тьмы. Она – или Оно – сосуществовала с нами на одной планете веками... и никто, даже самый умный учёный или просвещенный священник, оказались не в силах определить этого. Хм... Точнее увидеть, – Димка вздохнул. – Подумай сама, какой вердикт вынесут человечеству там.
Женя проследила Димкин жест, в направлении сгущающихся туч.
- Видишь этот гнев?
Женя кивнула.
- Я думаю, он в бешенстве, – усмехнулся Димка.
- Почему?
- Да потому что не стало очередной звезды! Звезды, что должна была воссиять. Породить новую жизнь. Более того, эта звезда, теперь есть часть тьмы.
Женя испуганно сглотнула.
- Димка, не говори так. Мне и без того страшно во всё это вникать, – Женя присела, страшась клубящейся над головой мглы. – Может быть, всё ещё не настолько плохо...
- Всё намного ужаснее, нежели вы думаете.
Женя аж подскочила.
Димка резко обернулся.
Михаил застыл в шаге. Его морщинистое лицо было серьёзным.
За Димкиной спиной вскрикнул Чита.
- Ядро, – сухо сказал Михаил. – Кто-то его активировал.
- Какое ещё ядро? – спросил возникший из-за спины Славка.
Михаил склонил голову.
- Ядро – это сердце корабля. Именно оно трансформирует энергию. Именно оно питается кровью.
- Мамочка! – Женя попятилась.
- И что это значит? – спросил Чита.
- Это значит, что нужно спешить, – сухо сказал Димка.
- Иначе случится страшное, – подхватил Михаил.
- Что именно? – спросил Славка.
Михаил медлил.
- Не станет ещё одной искорки, – растянуто сказал Димка. – Этого Он нам точно не простит. Особенно после того, как мрак взлетел.
Прибрежная осока нещадно резала руки. По Жениным ногам сочилась кровь. На горизонте вспыхнула первая зарница.
- Это оно, – сказал, замедляясь, Михаил. – Ядро.
Ребята остановились. Посмотрели на то, как небо окрасилось бордовым всполохом.
- Круглые озёра, – сказал Чита. – Предположительно, они остались от падения метеоритов...
Михаил отрицательно качнул головой.
- Нет. Так думают наши учёные. Они далеки от истины. Круг, это есть часть сферы. Часть ядра – ведь оно представляет собой шар.
- А что же тогда внутри? – спросил Славка, возобновляя путь.
- Ничего, – ответил Михаил.
- Тогда что же так возжелало крови? – спросил Чита.
- Мы сами, – лоб Михаила исказила волна морщин.
- Как это? – не поняла Женя.
- Сфера – это наша жизнь, – начал Михаил. – Любое начало, сродни ей. Полукруглый тоннель. Сплюснутая капля воды. Глубокий колодец... Горизонт.
- Но они вовсе не сферические, – заметил Чита.
- Да, потому что на планете действуют сдерживающие законы – печати, – согласился Михаил. – Сфера – это начало. А проекция её – круг – это кольцо. То самое кольцо, внутрь которого и заключено человечество, со всей, присущей ему греховностью.
- Это лимб? – спросил Чита.
Михаил кивнул.
- Да, это лимб – измерение, в коем отведено существовать некрещеным, запутавшимся и обречённым.
Сверкнула молния.
Женя вскрикнула.
Михаил настороженно повёл головой.
- Но из лимба можно бежать, не смотря на то, что он является первым кругом ада. Да. Вот он ад, без боли, пламени и демонов, – Михаил сложил ладони перед грудью, принялся шёпотом читать молитвы.
Ребята переглянулись.
- Нужно спасти Огонька, – сказал Димка. – Иначе станет очень плохо.
- Почему? – спросил Славка. – Ведь всё решит финальная битва.
- Она уже началась, – сказал Михаил. – Поезд тронулся. Вопрос в том, в какую сторону, и что именно его тянет.
- Тот самый поезд? – спросила Женя.
Монах кивнул.
- А как же архангел? – подал голос Чита.
- Никакого архангела нет! – Димка посмотрел на друзей. – Неужели вы не поняли самого главного?!
Все молчали.
Женя заплакала.
- Да говори уже! – воскликнул Славка, прижимая к груди Женю.
- А это Чита ещё сказал, – улыбнулся Димка. – Зло – внутри. В нас самих. Вопрос в том, сумеем ли мы его побороть. Отрубить ему крылья, выдворить прочь, закрыть пути назад... Ведь мы сможем? – Димка глянул на Михаила.
Монах улыбнулся.
- После этих твоих слов – вне сомнений.
Монастырь навис, будто колосс. Он поражал, затмевал, просто восхищал.
В звонарню ударила молния.
Протяжно ухнул колокол – будто выдохнул пораженный проказой старик.
- Там! – крикнул Славка. – В кустах!
Димка с Читой сорвались с места.
У стен монастыря разросся барбарис – непроходимая сеть, словно путы кровожадного паука. В его лапах запутался Горбунов. Он плакал и мычал. Мычал и плакал.
- Попался, гад! – крикнул Чита, волоча Горбунова за шкирку. – Ребята, сюда! Прижучили!
Все подоспели вовремя. Чита вытянул не сопротивляющегося Горбунова на свободное пространство и задал главный вопрос:
- Где Огонёк?
Горбунов обвёл всех безумным взором и принялся сосать большой палец.
Женя осела.
Михаил тут же подхватил бесчувственную девочку под руки.
- Где Серёжка? – вскипел Славка. – Отвечай, нежить!
Горбунов замер. Глупо улыбнулся. Простодушно заявил:
- Да он там, в комнате смеха...
- Где? – переспросил Славик.
Однако Горбунов осел в траву, принялся пускать пузыри и нести околесицу.
- Идём! – резко проронил Михаил. – Времени нет.
- Палок бы наломать... – проронил Чита. – А то отбиваться нечем.
- А там не от кого отбиваться, – Михаил скользнул тенью к приоткрытым дверям. – В комнате смеха все теряют часть себя... Часть сознания и души.
Ребята вновь переглянулись.
Димка смотрел на грустные лица. На отслаивающуюся, словно кожа покойника краску. На скачущих дельфинов. На грустного мальчишку, что застыл, укрывая ладонями звезду. Всё это было, жило на сводах древнего монастыря, проповедуя истину. Ту самую, от которой отвернулось больное человечество.
А Михаил вёл всё дальше, сквозь лабиринты переплетающихся ходов.
Димка видел на стенах фрески, но так и не рискнул подойти ближе. Выгравированный текст пугал. Одним своим видом заставлял сосредоточиться на чём-то другом. На том самом, чего Димка страшился похлеще мрака. На обретении истины. Хотя последняя
