попыталась подняться, но оказалось, что сделать этого не может. Руки и ноги были крепко связаны, от пояса тянулась веревка, прикрепленная к металлическому каркасу фургона, к которому крепился тент. Что это значит? Девушка решила подождать, пока ее куда-то привезут. Кто-то же ее привязал, значит, кто-то и развяжет. Она закрыла глаза и попыталась снова заснуть. Пусто в голове, пусто в желудке. Пусто вокруг. Какая пустая у нее жизнь. Жизнь… что это? Какая она должна быть?
***
Арсений лежал на полу посреди холла, раскинув руки, словно падая в пропасть с огромной высоты. Столько дней о ней нет вестей. Даже выкуп не требуют, никаких условий не выставляют. Ничего. Тогда для чего ее удерживают? С какой целью? И кто? Он никак не мог этого понять. И что ему делать, он не знал. Он зашел в тупик.
Во дворе послышались медленные шаги, кто-то поднимался по лестнице, открылась дверь, и кто-то переступил порог. Животным натренированным инстинктом Арсений понял, кто это. Ноздри его затрепетали, мышцы напряглись, но он продолжал лежать, не двигаясь. Если он вскочит, то он убьет, а ему хотелось поговорить.
- Знаю, что ты чувствуешь, понимаю тебя, и со всем соглашаюсь, - тихо произнес Бертуччо. – У тебя есть полное право убить меня.
- Ты за этим пришел? – глухо спросил Арсений, не поворачивая головы.
- Нет. Я хочу жить. Я хочу ее найти. Я хочу помочь.
- Тогда зачем ты ее погубил?
- Что? – Бертуччо побледнел. Он понимал свою вину, он клял себя и оплакивал потерянное счастье.
Мужчина на полу все же пошевелился, поднялся и сел на колени, по-прежнему не оборачиваясь к вошедшему.
- Ты понимаешь, что наделал? Ты сдал ее моим врагам. Отдал в их руки. Сам, добровольно.
Бертуччо издал странный звук, похожий на сдавленный стон.
- И не говори больше, что ты ее любишь. Подвергнуть смертельной опасности человека можно только ненавидя его, - сердце снова сильно заколотилось, как в тот момент, когда он узнал, кто его предал, кто выдал его чувства и указал на Свету, как на выгодного заложника для того, чтобы диктовать свои условия и получить город на блюдечке.
- Тогда я должен был сдать им тебя, - глухо вырвалось признание у Берта.
- Все-таки ты сказал это, - горько улыбнулся Арсений. Он по-прежнему не поднимал головы.
Бертуччо в порыве непонятых сейчас чувств подскочил к брату, упал рядом с ним на колени и схватил его за шею, сильно прижавшись к нему.
- Связанные одной цепью, - грустно усмехнулся Арсений. – Только раньше нас объединяла любовь, а теперь – ненависть.
- Нет, - Берт замотал головой. – Не говори так.
- Да. Теперь кто кого. Кто быстрее ее найдет и успеет нажать на курок.
Бертуччо поднял на него потемневшие глаза.
- Так и будет, клянусь, - кивнул Арсений. – Мы на равных. И победитель получает все.
Кажется, он уже однажды говорил это.
- Какое же тут равенство! Если ты убьешь меня, она просто всплакнет. А если я тебя – она умрет.
- Жизнь такая штука… я все меньше и меньше понимаю что-нибудь в ней. Кто знает, как все обернется и чем закончится… - Арсений гладил волосы Берта. Все как раньше, только теперь между ними пропасть, полная боли и горя.
- Мы найдем ее, и все будет хорошо, - твердил как заклинание Берт. Только сейчас он понял, как же все это время ему не хватало брата. Они же сиамские близнецы. Проклятые сиамские близнецы. Несчастные и обездоленные. Потерявшие смысл жизни и радость и вкус… - И все будет хорошо, - шептал он как молитву.
