под юбки и блузки, они хохотали и почти не сопротивлялись. Я все не мог сообразить, почему их две, потом решил, что Машка одна, это у меня в глазах двоится.
Дальше были танцы до упаду с моим сольным номером на столе. Тяжеленными яловыми сапогами я проломил столешницу, зато показал всем, как надо правильно плясать гопака. Когда я уже стал плохо передвигаться, Машки усадили меня в такси и увезли к себе в общагу, где я утром благополучно проснулся, облаченный в полное военное обмундирование.
С интересом выслушав их рассказ, я спросил, насколько прилично мои выходки выглядели. Они наперебой стали восхищаться моими танцевальными способностями и уверять, что все было просто супер, и всем очень понравилось! О как! Оказывается, у меня и такие способности имеются! Я спросил, почему они голые. Машки до сих пор были совершенно голые и не стеснялись меня, похоже, им это даже нравилось! Девчонки с удивлением ответили:
– А зачем? Сейчас позавтракаем – и к делу, еще целый день и вся ночь впереди! А если тебе понравится, то и все остальные дни и ночи тоже! Ты же вчера обещал нам чумовой, сумасшедший, безумный, незабываемый секс, причем нам обеим сразу и одновременно!
Да, вспомнил я, обещал. Только его я обещал своей Машке! Вот сегодня вечером она, если будет себя хорошо вести, получит свою дозу удовольствия. И даже если будет себя вести плохо, тоже получит все, что ей положено, в полном объеме! А о вас я совсем не думал.
Я чувствовал себя полностью разбитым, у меня болели абсолютно все мышцы, хрустел каждый сустав, и на секс я был неспособен. Никак. Нужно срочно что-то придумать, а то я вместо чумового секса получу неувядаемую славу полного импотента!
Мои мысли не захотели собираться в кучу. Нужно принять душ, а лучше ванну, попить кофейку, поесть и покурить, и может что-нибудь придет на ум. Машки догадались, чего я хочу, одна спросила:
– Душик не желаешь принять?
А вторая:
– Я потру тебе спинку, хорошо?
Первая не растерялась:
– А я все остальное!
С душем идея отличная, только у меня уже есть своя штатная банщица, которая очень любит делать то же самое, и готова делать это, и даже гораздо больше, и в любой момент. С ней как быть?
Но вставать придется – литры выпитого вчера вина скопились в организме и срочно требовали выхода. Да и умыться, и зубы почистить не мешало бы. Поднимаюсь с кровати, они сразу подбегают ко мне и встают с разных сторон, обняв меня за талию:
– Ну что, уже идем? – спрашивают.
– Идем, – отвечаю как можно бодрее. – только сначала я сам зайду, без вас.
Девчонки понимающе кивнули. Стою, чищу зубы, стук в дверь:
– Можно мы зайдем?
– Заходите, – говорю, – ванна ваша.
Заходят веселые, с видом заговорщиц, и сразу под душ. Пустили воду, залезли и стали со смехом в меня брызгаться! Сначала по чуть-чуть, а потом все больше и больше. Я пытался уворачиваться, но они смеялись и заливали меня сильнее и сильнее. Вот что они задумали – хотят меня намочить до такой степени, чтобы сам к ним под душ залез! Ладно, против природы не попрешь, пора лезть к девчонкам, проверить, что и как они умеют делать. Чтобы хоть как-то оправдать себя в собственных глазах, я назвал это лечебно-гигиенической процедурой, ну не сексом же под душем это называть?
После оздоровительной процедуры мне явно полегчало. В голове появились проблески ума, взгляд стал острее и сосредоточенней. Мышцы налились силой, в нужных местах появилась необходимая упругость. И еще мне захотелось есть, просто зверски захотелось. Я дал девчонками команду, а чтобы они быстрее шевелились, шлепнул обеих по попкам, а сам улегся на кровать. Машки метнулись, и уже через мгновение они лежали рядом со мной, у одной в руках кружка кофе и тарелка с салатом, у другой тарелка с бутербродами и салфетка. Мне нужно было только тщательно, вдумчиво, не торопясь, как положено, пережевывать пищу. Девчонки со смехом подносили к моему рту то бутер, то огурчик, то кофе. Я кусал, жевал, отпивал кофе, и мне аккуратно вытирали рот. Красота! Я чувствовал себя падишахом в окружении наложниц, только не хватало балдахина над кроватью и рабынь с опахалами! У меня еще мысль появилась, а не заставить ли их сплясать что-нибудь восточное? Для полного сходства с гаремом! Девчонки, тем временем, давали волю своим шаловливым рукам и гладили меня в разных местах, отвлекая от важного процесса приема пищи.
Что же делать дальше? Голые Машки кормят меня не из гуманистических соображений. Они ждут того, чего я им вчера так красочно наобещал. То, что мы делали в душе, они считают за маленькую прелюдию к основному действию, и после завтрака они уже готовы ринуться в бой! А я готов? Если я продолжу здесь развлекаться, то мне о моей Машке можно забыть! Притом забыть навсегда! Нужно выпутываться, срочно. Через пять минут я доем, еще минут пять буду курить и все – в койку! Что бы мне придумать? Как отказать в сексе двум голым, красивым, возбужденным и готовым на все девчонкам? Может, сказать им правду, что я их по пьяни перепутал с другой? Нет, не пойдет, скажут: или делай, что обещал, или вали к своей фригидной дурочке, импотент чертов! Безвыходное положение! Тут осталось уповать только на высшие силы.
Я доел, поцеловал девчонок и пошел курить. Сижу в кресле, курю. Размышляю о жизни и о судьбе. Вдруг чувствую – горелым откуда-то тянет. Осмотрелся, может огонек от сигареты в кресло упал. Не нашел, а горелым пахнет все сильнее и сильнее. Вдруг слышу, по коридору кто-то бежит и кричит истошным голосом:
– Пожар, пожар! Выходите все на улицу!
Я внутренне просиял, вот это мне подфартило! Вот это подарок судьбы! Теперь можно изображать из себя героя-любовника и секс-гиганта. Можно говорить, что хочешь, и не думать о последствиях, можно громко сокрушаться, что не показал девчонкам, что обещал! Чем, собственно, я и занялся.
Машки, услышав про пожар, сильно испугались, вскочили с кровати и стали суетливо одеваться, причитая при этом:
– Ой, что делать, куда бежать, что с собой брать?
Я остановил их:
– Вы куда? Я уже пику навострил и готов вас обеих поразить во все места, пора в бой. Какой пожар? Куда вы собрались? А ну, бегом в койку! Сейчас каждая из вас получит все и сполна!
Я мешал девчонкам одеваться, тырил у них трусики и лифчики, они с виноватым видом просили их обратно, а я продолжал наезжать на них.
– Вот, – говорю, – верь вам, женщинам, только собрался заняться делом по-настоящему, а не как в душе, так у вас сразу появились срочные дела! Может, там какая-нибудь ерунда горит, а вы панику разводите! Снимайте все и давайте обратно! Такой шанс упускаете!
Но перепуганные Машки слушать меня не хотели, вместо стыренной мною одежды они доставали другую и вскоре были полностью готовы. Пора и мне одеваться. Я демонстративно делал вид, что никуда не тороплюсь, медленно натянул штаны, так же медленно надел китель, сапоги, шинель, шапку, посмотрелся в зеркало, оправился. Девчонки при этом страшно нервничали и извинялись за все.
В коридоре была лишь легкая задымленность, но местные жительницы бестолково метались в разные стороны и истерично кричали «Пожар!». Теперь мне нужно отделаться от Машек. Я с видом брандмейстера оценил обстановку как крайне опасную и приказал Машкам срочно спускаться вниз и отходить от здания как можно дальше – вдруг оно рухнет, а сам решил «поруководить» тушением пожара. Машки сильно испугались за меня, но я их успокоил, сказав, что военные в воде не тонут и в огне не горят! Отправив Машек вниз по лестнице, я, чтобы потянуть время, пошел посмотреть, что же там действительно горит. Я был прав, можно было не уходить – на общей кухне горел самопальный обогреватель, стол под ним и какие-то тряпки. Все уже было залито водой и дымилось. Делать тут больше нечего, пора уходить. Я спустился вниз по другой лестнице, нашел на первом этаже плохо закрытое окно в женском туалете, отжал его плечом и выпрыгнул на улицу. Все, Машки, до скорого, может, когда и свидимся!
Еду к своей Машке. Сдаваться. Я решил ничего не придумывать, рассказать, как было, только скромно умолчать про некоторые моменты. Говорить всю правду женщинам нельзя. Даже если они и говорят, что простили – это не так. Совсем не так! Мысль о твоей измене будет всегда, как гвоздь, торчать в женском мозгу, и она отравит жизнь и тебе, и себе. Не верьте женщинам, которые говорят, что простят тебя, если ты скажешь им всю правду, даже об измене. Это нехитрый женский способ заставить тебя сказать лишнее, чтобы потом тебя же и обвинять. Если ты сознаешься, то считай – пропал, обвинять и шантажировать тебя будут всегда, пока ты не превратишься в забитого подкаблучника. Так что лучше пожалеть неокрепший женский мозг и не говорить всего, что было. И сочинять нужно как можно меньше, если ты, конечно не писатель-фантаст. Нужно быть готовым к тому, что каждый вопрос будет задан десятки раз, только в разной формулировке, но с единственной целью – поймать тебя на несоответствиях! Главное, не говорить никаких подробностей – дьявол прячется в деталях, которые ты обязательно перепутаешь! А женщина запомнит все мелочи и уличит тебя во лжи!
Мужчины и женщины смотрят на мир разными глазами. Если мы, мужчины, обращаем внимание на большое и главное, не заморачиваясь деталями, то женщины главное могут и не заметить, но мелочи никогда не ускользнут от их внимательного взгляда. Женщин всегда интересует, кто и как сказал, а не что сказал. Кто и как посмотрел, а не куда смотрел! Поэтому нужно говорить в общем и неконкретно, ссылаясь на провалы в памяти, общую невнимательность и рассеянность. Чем меньше скажешь, тем меньше шансов тебя поймать! Правда, есть один недостаток в такой стратегии – все, что ты недоскажешь, женщины додумают за тебя! В свои фантазии они верят больше, чем твоим словам, даже если ты говоришь истинную правду! Тут нужен компромисс: говорим правду, упускаем опасные факты и добавляем ненужных подробностей. Женщины уцепятся за второстепенные детали и забудут о главном!
Вооруженный такими знаниями я, как ни в чем не бывало, предстал пред Машкой и приготовился к бурному выяснению отношений. Машка была разъярена, как голодная тигрица, у которой отняли еще теплую антилопу. Она смотрела на меня обозленным, но не злым, взглядом и готова была вцепиться мне в лицо своими когтищами. Пока я раздевался, она шумно дышала и нервно поджимала губы. Я про себя отметил, что раз Машка не сразу выставила меня за дверь, значит, если скандал и будет грандиозным, но мне он ничем серьезным не грозит. Машка терпеливо ждала, пока я разуюсь, сниму шинель и шапку, поправлю перед зеркалом помятые шапкой волосы.
– Ну? – наконец спросила она с нескрываемой угрозой. – Что расскажешь?
– Привет, милая, – весело сказал я, – смотрю, ты не очень-то рада. Подойди ко мне, я тебя поцелую.
Машка сделала резкий шаг назад и продолжила.
– Где ты был?
– На свадьбе, – ответил я и задал проверочный вопрос. – А ты разве не знала?
– Я догадалась. И что же ты там делал, и где был ночью?
Хорошо, что Машка поняла, что я был на свадьбе, значит по моргам, больницам и милициям она не звонила. Отлично, она знала, что я жив-здоров. Я чувствовал угрызения совести и волновать ее лишний раз не хотел.
– Ну, и как
