Спокойным сном, спокойным сном…
Stigmata «Крылья»
Вчера день не задался с самого начала. Первое – приезжали из банка, где мы полгода назад брали кредит, искали мою маму, начали наезжать. А где я им ее предоставлю, если она лежит в больнице с воспалением легких, а они отказываются в это верить, да и черт с ними. Второе – поссорилась со своей старшей сестрой. Долгая история. Третье – у меня началась мигрень, и пара «незабываемых» дней мне теперь точно обеспечена. Господи, ну когда все это кончится? Я устала решать взрослые проблемы, устала считать копейки и бегать к матери в больницу, когда старшей сестре все до лампочки, устала слушать нотации родственников и видеть неприкрытое презрение в глазах многих людей. И ночью, когда я уснула, небо, словно в награду моему доведенному до ручки сознанию послало ЕГО. Да, моего ангела-хранителя, моего любимого, того, кого я всегда жду и в кого верю. Во сне он подбадривал меня, утешал, а я рыдала, уткнувшись ему в плечо, хотя давно взяла за правило никогда не плакать. Когда я проснулась, подушка была мокрой от слез, но на душе вдруг стало легко и радостно, потому что я увидела ЕГО. Я думаю, здесь самое время рассказать поподробнее про моего самого близкого человека, хотя я не знаю человек ли он, и существует ли он на самом деле.
Всю мою сознательную жизнь меня и мою старшую сестру воспитывала и поднимала одна мама - мы жили втроем. От отца мы ушли, когда мне было 3 года, я смутно его помню, да и то вечно пьяным. Детство мое было, несмотря на все трудности, окружено теплотой и любовью. Проблемы начались два года назад, когда мне исполнилось 15. Я не хочу вдаваться в подробности, это заняло бы слишком много времени. Наверное, эти проблемы были и раньше, просто я не понимала их суть и не видела их. Тогда-то я и увидела ЕГО во сне в первый раз. Он ничего не сказал в том самом первом сне, кроме этих слов: «Я всегда буду с тобой, ты не одна». Он не сказал мне кто он, откуда и как его зовут, я сама выбрала ему имя – Тимур. Просто это было первое мужское имя, которое пришло мне в голову, когда я наутро вспоминала этот сон. Он был не против, чтобы я его так называла. Тимур всегда отводил меня от плохих компаний, куда я со своим непростым характером чуть не угодила, защищал меня от грозы и, особенно от молний, которых я боюсь до жути, от бешеных собак – еще одна моя жуткая фобия. Я всегда ощущала его присутствие, благодаря ему я не чувствовала себя покинутой и одинокой – с друзьями у меня вроде бы не так уж плохо, просто у них у всех был кто то, кто им ближе, чем я. Забегая вперед скажу, что сейчас у меня есть лучшая подруга, но даже она ничего о Тимуре не знает, просто за кого она меня примет, если я скажу, что у меня есть любимый человек, но он живет только в мире моих мыслей. С 15 лет я любила и люблю только его, и мне плевать, если кто-то будет крутить пальцем у виска. Он есть, я это знаю, и он оберегает меня от всех напастей, а когда особенно плохо, приходит во сне чтобы поддержать.
Сегодня я как обычно пошла в школу. Все ка всегда – недовольные лица учителей и их тупые подопечные, ну или притворяющиеся тупыми. После уроков мы с Кариной ( так зовут мою подругу) пошли в аптеку, мне надо было купить маме лекарство… «Ну и ты представляешь, что этот придурок Колесов мне говорит?, - Карина рассказывала про очередного неудачника, который пытался ее так сказать «охмурить», - «Ну он мне и говорит, - продолжала Карина, - что у меня глаза как сапфиры! Идиот! Сапфиры синие, а у меня глаза зеленые! Тем более я знаю, что он бабник, и что я ему нужна буду самое большее на месяц!» «Даа..,- подумала я, - знал бы этот Колесов, что Карина занимается в секции каратэ, не лез бы». Да и сердце моей подруги уже давно было занято симпатичным спортсменом, уж не знаю какого вида спорта. Чем-то мы с ней в этой ситуации похожи – она мало общалась с Андреем, а он ее практически не знает, но он хотя бы материален!
Карина, несмотря на это любит его и верит, что они встретятся. Я тоже в этом не сомневаюсь, тем более шансов как следует узнать друг друга у них масса. Кто-то может сказать , что нельзя любить человека, не узнав его хорошо, но уж такую мы с ней составляем парочку и все комментарии здесь не нужны.
Мы послушно дождались зеленого света, и пошли через дорогу. Карина, которой позвонили, чуть приотстала от меня, пока выуживала из своей сумки телефон. И тут произошло сразу несколько вещей: у идущей впереди меня девушки заплакал маленький сынишка, она наклонилась, чтобы взять его на руки; у меня тоже зазвонил мобильный, видимо звонила мама, узнать насчет лекарства. Я остановилась, чтобы достать телефон. Дальше я помню смутно – помню испуганные крики прохожих и смертельно бледное лицо Карины за секунду до того, как в меня на всей скорости врезалась черная иномарка… Потом скрежет металла, на секунду мелькнуло лицо обкуренного парня – водителя этой машины; звон битого стекла… и темнота…тишина…
Видимо, я в этот момент потеряла сознание. Дальше память улавливает отрывки: вой сирены скорой помощи, обрывки медицинских терминов, которыми обменивались врачи, ужасную боль, свет неоновых ламп в больнице… Я находилась в каком-то состоянии, где пространство и время имеют весьма зыбкие очертания. Вдруг я почувствовала, как мою душу или, уж не знаю, как точнее сказать, мое внутреннее «я» начало что-то выталкивать из разбитого, изломанного тела. Все происходило абсолютно безболезненно, просто в какой-то момент я увидела своё тело, утыканное шприцами, датчиками приборов и какими-то трубками, увидела СО СТОРОНЫ… Вокруг «меня физической» стояло около десятка врачей с напряженными лицами, ярко светил свет. Лежали скальпели, какие-то шприцы и прочие хирургические атрибуты. Я поняла – режут мое тело, делают операцию. Я абсолютно не чувствовала боли, хотя какую боль может испытывать дух? Только душевную, самую сильную из всех, которую не заглушишь никаким анальгином, я поняла, что операция подходит к концу. Врачи сокрушенно разводили руками и говорили, что сделали, все, что могли. Меня кольнул страх: «Я умерла?» «Нет!», - последовал ответ. Голос был глубокий, но в то же время мягкий, такой голос у … «Тимур!?» - воскликнула я и обернулась. И увидела ЕГО. Он стоял в метре от меня и как то странно улыбался – взволнованно и радостно, но в то же время с легким оттенком грусти. «Тогда где я? Я чувствую себя словно во сне, но ведь это реальность?»
- Это кома, но кома не означает смерть.
- Почему ты тут? Ты тоже в коме?
- Долгая история, как-нибудь я тебе все расскажу. Пойдем отсюда.
«Кома не означает смерть» - повторил Тимур через некоторое время, просто происходит такая ситуация, что человек «замыкается» в своем подсознании. У всех это происходит по-разному и зависит от степени тяжести. Кто-то просто ничего не видит и не слышит, спит. Кому-то открывается его будущее, он живет в нем, но это редко, кто-то попадает в мир своих иллюзий… Но бывают ситуации, когда сознания людей как бы «сливаются», соприкасаются, и тогда мы можем видеть и слышать, ощущать друг друга. Я не знаю, по какому механизму это происходит, и по чьей воле. Почему некоторые, находящиеся в коме, просто живут в мире своего подсознания, а кто то, как мы с тобой, остались в реальном мире, сами, будучи нереальными. Мы можем находиться рядом с нашими близкими, но они нас не видят; когда рядом с ними опасность – можем чувствовать.
- И вмешаться?,- спросила я.
- Только в крайнем случае. Случай, как наш с тобой, скорее исключение из правил, но мы можем их предупредить».
Мы молча шли по какому-то парку, и странное это было ощущение – идти и не слышать, как под твоими ногами не шуршит прошлогодняя листва.
-Ты знал, что я попаду сюда?», - спросила я.
-Да
-Но почему ты не предупредил, не вмешался? Или это не крайний случай?!,- у меня на глаза невольно навернулись слезы, я отвернулась.
-Я знал это, я чувствовал, но мне сказали на этот раз не вмешиваться. Пойми, я сам не хотел видеть боль твою и твоих близких…»
«А ты не рада видеть меня?», спросил он после недолгого молчания. Спросил будто-бы непринужденно, но я почувствовала, как он внутренне напрягся. У меня, видимо, от всех потрясений окончательно сдвинулся разум, я начала рыдать «как ты мог так подумать, когда я люблю тебя?!». Мы остановились. Тимур потрясенно смотрел на меня. «Чего ты удивляешься?! Чего ты ждал от 16-летней дурочки? Люблю давно, и мне плевать, кто ты и как ты сюда попал. И если уж моя судьба быть здесь с тобой, я буду!» Тут только до меня дошло, что я ему сказала ВСЁ, что хотела сказать этих 2 года. Упала робость, ушел страх перед будущим, я осознала, что готова быть с ним здесь целую вечность, что не хочу обратно к людям, в их жестокий мир, где каждый считает себя выше других и гласит инстинкт выживания – бить того, кто слабее, мир хитрости, лжи и изворотливости, тайной насмешки. Я не смогу при всем желании описать все чувства, что тогда обуревали мной. Кто-то может считать моё решение глупым и поспешным – на то их воля, я пишу то, что есть. Тимур подошёл и, обняв меня, сказал: «Эти 2 года я не надеялся, что мои чувства будут ответными. Я люблю тебя». Затем он начал меня успокаивать, что-то еще говорить, а мне больше ничего не было нужно – лишь знать, что он рядом, и что я могу его видеть и чувствовать.
Началась гроза. Мы молча смотрели друг на друга, не ощущая порывов ветра и капель дождя. Вдруг издалека я услышала голос, кто-то позвал меня по имени, прислушавшись, я поняла, что это голос мамы. Я испуганно посмотрела на Тимура: «Она что, тоже?». Он отрицательно покачал головой: «Нет, она спит сейчас, и во сне зовет тебя, для неё был страшный удар узнать, что с тобой произошло». Меня охватило ужасное чувство стыда – я только сейчас вспомнила, что мои близкие думают, что я уже на пути к смерти. «Я могу увидеть её? Ты ведь приходил ко мне во сне». Тимур минуту колебался, потом сказал: «Закрой глаза».
Когда я их открыла, увидела маму, бледную, напуганную, с осунувшимся лицом. Мы с Тимуром стояли в больничной палате, где она проходила курс лечения. Она спала. Я тихо позвала её. Открыв глаза, она только смогла сказать моё имя, потом перевела взгляд на Тимура. Он приложил палец к губам и вышел из палаты. «Мам, не волнуйся за меня, у меня хорошо». Я не знала с чего начать. «Солнышко, (мама всегда меня так называла в детстве) когда ты вернешься?», спросила она. Я не знала, что ей ответить. «Что это за парень?», спросила она, имея в виду Тимура. Подумав, я ответила: «Это мой ангел-хранитель». Я почувствовала, как зашел Тимур, взял меня за руку и начал уводить. Я запротестовала: «Я хочу с ней поговорить!» Он грустно улыбнулся: «Больше нельзя, она просыпается».
- А Карина? Её я могу увидеть???
- Пока нет, это будет для неё слишком большим шоком. Сейчас она спит дома, ей дали снотворное. После того, как тебя сбили, у неё была жуткая истерика. Не вини себя в том, что произошло. Так было надо, и не нам это решать, кстати, тот парень, ну, этот Колесов или как его там, узнав, что случилось, прибежал к ней первый и сидел у неё всю ночь, успокаивая её, пока сам не уснул, около её постели», - он улыбнулся.
- Так значит, он все-таки её
