завет,
Всевышним данный всей вселенной
Для прошлых и грядущих лет!
(В.Я.Брюсов, Библия)
Но что такое Библия? Это книги, написанные в разное время мудрыми людьми по вдохновению Святого Духа. Книг таких в Библии около семидесяти. Но неужели мудрецов и пророков за всю обозреваемую историю человечества столько, сколько их кот наплакал? При Иосифе Флавии еврейский библейский канон состоял из двадцати двух книг — оказывается, его инициировало количество букв в алфавите иврита. Канон Нового завета утверждали на церковных соборах, и очень много новозаветной литературы попало в отречённую, теперь она называется апокрифической. Ну так, так так! Но мне непонятно, чем не угодили некоторые отринутые апокрифические Евангелия церковным экспертам, например, Евангелие от Фомы, где собраны изречения Христа? - видимо, канонические отбирались по красоте и лепоте повествования. А притчевая книга Иисуса, сына Сирахова чем хуже притчей Соломона? Короче, я так скажу: Волгу со всеми её многочисленными притоками было бы забавно поместить в ведро и наклеить на нём ярлык — Волга. Наподобие Пятикнижия Моисея написал Пятерицу мудрейший Низами. В неё входят разрозненные поэмы, казалось бы не объединённые общей идеей, подобно хронологии еврейского народа: Сокровищница тайн, Хосров и Ширин, Лейли и Меджнун, Семь красавиц, Искандер-наме. Но здесь зашифрованы священные перлы и сокровища! В свою очередь уже Низами подражали Алишер Навои, Абдурахман Джами, Амир Хосров Дехлеви. Они тоже эстафетствовали пятерицами с заключённым духовным смыслом. Да и необязательно это должно быть пятерицей, - Джалалиддин Руми написал только одну «Поэму о скрытом смысле». А ещё на моей книжной полке лежит книга Ходжи Самандара Термези «Назидание государям». Двадцать глав её представляют что-то вроде ветхозаветных заповедей, а огромная двацать первая глава, пересыпанная цветистыми восточными метафорами, как кушанья острейшими пряностями, повествует о правлении Субхан-Кули-хана в Бухарском царстве конца семнадцатого века. Такая литература в науке называется этико-дидактической. Но притчевое, многослойное значение можно открыть и в народных сказках. Это так говорится по невежеству, что народ — творец языка; фактически язык, фольклор, мифология каждому народу даны Богом, поэтому и в сказках — оттенки священства. Я приведу, как аргумент, может, неудачный, юмористический, стихотворение Александра Кушнера.
Хорошо, что не дома я встречу назначил ему,
А в редакции; голос был в трубке настойчивей, чем
Это принято, словно укрытый во тьму,
Обещал развернуться, как знамя, сверкнуть, словно шлем.
Полчаса разговор о "Двенадцати стульях"... о чём! -
Их не Ильф и Петров написали... А кто же? Плечом
Передёрнул: другой. И роман не прочтён
Так как должно никем. Маяковский с Есениным - два
Зашифрованы в нём персонажа, а ключ ко всему -
Грицацуева, помните, эта вдова
Старше Бендера вдвое, - и стулья достались ему?
Сумасшествие это не то, что мы думаем: сух
И дотошен безумец, в стандартный костюмчик одет,
И на людных сюжетах его спотыкается дух,
На поветриях, вычитанных из газет.
И зачем бы стихи сочинялись и проза, скажи,
Что хорошего в них, если б шифр
Он не мог подобрать к ним? А все эти звёзды, стрижи
Для отвода придуманы глаз и созвучия рифм!
Я пожал ему руку. Сказал, что подумаю. Жаль,
Что мои интересы лежат, очевидно, в другой
Плоскости. Словно тень, проступила печаль
У него на лице: "Понимаю, смутил ваш покой".
(Александр Кушнер, Визит)
Конечно, этот эпизод казусный, но всё равно надо бы внимательней относиться к аналитике литературы, журналистики, политики, философии, а вкупе — слова. Мы-то теперь знаем, как долго сгущались и нагнетались тучи перед Октябрьской революцией: декабристы, Герцен, народовольцы, социал-демократы, Горький, Короленко, Толстой, Блок... Верхи не могут, низы не хотят... А против стихии ничего невозможно предпринять: это как потоп, пожар, эпидемия, землетрясение, извержение вулкана. И вот эту стихию на рубеже седмин преодолевает Ленин и утопает в ней Николай Второй.
Чудесными обновлениями нечастых древних священных писаний является поэзия. Она как увеличительное стекло для пророческих образов — подтверждает, умножает их, вносит подробности, параллели. В Коране поэты кодифицируются как меджнуны, влюблённые, соловьи, обманщики со всеми вытекающими последствиями голоса жениха и невесты: ОНИ ГОВОРЯТ ТО, ЧТО НЕ ДЕЛАЮТ(Коран 26:226). Традиционные музы, которые в Коране названы шайтанами, и сканируют поэтам ненадёжные, незрелые подслушанные апофегмы. Спущенный Мухаммеду Коран открещивается и отмахивается: Мухаммед — не поэт! И всё же поэтов, КОТОРЫЕ УВЕРОВАЛИ И ТВОРИЛИ ДОБРЫЕ ДЕЛА И ПОМИНАЛИ АЛЛАХА МНОГО(Коран 26:227), Священное Писание признаёт.
Все певцы – соловьи голубого престола, и с ними
Кто сравниться скажи? Нет они несравнимы с другими.
Трепеща в полыханье огня размышлений, они
Сонму духов крылатых становятся часто сродни.
Стихотворные речи – возвышенной тайны завеса, -
Тень речений пророческих. Вникни! Полны они веса.
В том великом пространстве, где веет дыханье Творца,
Светлый путь для пророка, и далее – он для певца.
Есть два друга у Друга, чья светлая сущность едина.
Все слова — скорлупа, а слова этих двух — сердцевина.
(Низами, Сокровищница тайн)
Сегодня при компьютерных технологиях стоит только ввести в поисковик какое-нибудь библейское притчевое слово, пророческий образ, как из поэтических сайтов посыпется целая плеяда образов, подробностей, деталей, - остаток-то Божий богаче! Это помогает получше вникнуть в Писание.
Так что же такое еврейская Библия? Не то же самое, что и иной героический эпос - индийская Махабхарата, шумерское Сказание о Гильгамеше, римская Энеида, немецкая Песнь о Нибелунгах, французская Песнь о Роланде, киргизский Манас или карело-финская Калевала? Одним из главных героев древнерусского былинного эпоса был Илья Муромец. Историки древней Руси под малой родиной Ильи Муромца предполагают или Карачарово под Муромом на Оке или селение Карачев на Черниговщине, а мощи его, считается, покоятся в Киево-Печерской лавре. Но с плачевным раздроблением русского народа появилась ещё одна версия. Русская народная линия — это православный монархический сайт, что-то наподобие евреев, водимых Моисеем по путыне и тоскующих по египетскому фараону — опубликовала историю паломницы с Донбасса, которая рыдала от благодарности возле мощей Ильи Муромца. http://ruskline.ru/special_opinion/chudo_v_kievopecherskoj_lavre_russkie_svyatye_molyatsya_za_svoih_naslednikov/ Оказывается, она болела сибирской язвой так, что мясо отставало от костей, но приснился ей косивший траву Илья Муромец, и из-под его косы змеи разбегались в разные стороны, приснился и сказал, что она, наследница рода богатыря, больше не будет болеть. И ещё было сказано, что все из рода Ильи Муромца до трёх лет не ходят, и женщина вспомнила своих предков: действительно они до трёх лет не ходили и всегда-всегда жили на Донбассе.
То есть мы становимся свидетелями рождения ещё одной православной байки, истории: ни фамилия, ни почтовый адрес героини байки не указан. Для чего она сочинена? Чтобы не отдать при разрезе пуповины народов культурный и исторический багаж противной украинской стороне. И на той же Русской народной линии имя Тараса Шевченко, кобзаря неньки Украины, кадится как русофобское и кощунное, - заберите своё!
Увы, история — наука ли она? - притягивается за уши, фальсифицируется в зависимости от того, кто её пишет.
А если бы Библию была дана возможность написать филистимлянам?.. Ровесники моего поколения воспитывались под знаменем Ленина, «самого человечного человека», хотя он подчёркивал, что ничто человеческое ему не чуждо. Смотрите, в одном и том же эпитете и высочайший гуманизм, и обывательщина! Но когда у рабочих власть снова забрали рабовладельцы, хищники и кровососы, имя вождя мирового пролетариата буквально опустили. Он и масон, и разрушитель России, и сифилитик! А некто И.В. Соколов, кандидат исторических наук, представляет в интернете фривольно-ревнивую переписку Ленина, Каменева и Зиновьева, как гомосексуалистов. http://maxpark.com/community/1161/content/662733
Честно сказать, если я и заглядывал в вышеперечисленные национальные эпосы, то лишь одним глазом, да и непритязательный читатель, думаю, от меня не отличается. Но, уверен, все читали древнегреческий эпос, напетый Гомером, - как его назвать, певцом, поэтом, сказителем? Верит ли кто в фантастические сирены, нимфу Калипсо, небывалых хищников Сциллу и Харибду, циклопов и других персонажей в приключениях многострадального Одиссея? Но это правда. Правда не в буквальном смысле, а в аллегорическом, притчевом. Не так много мировых религий существует, но вражда и непонимание между ними порой доходят до крайностей. И всё дело в буквальном понимании образов, воплощении их в разномастных, разделительных обрядах. Если же кто осведомлён в чтении образов, он видит только Путь. «Мой папа лучше всех!» - эта маленькая правда фактически похожа на ложь. «Наш Отец — Господь» - вот правда! Даже при атеистическом социализме это разделялось: правда факта и правда века.
Давайте дадим место вслед за иронией апостола Павла по поводу библейских событий иронии Григория Сковороды, апостола 18 века. Библейский буквоед и клеветник нашептывает, что Бог плачет, ярится, спит, раскаивается в сотворении человека... Потом наговаривает, что люди превращаются в соляные столбы, возносятся к планетам, ездят косяками по морскому дну и по воздуху, солнце, будто карета, останавливается и назад подаётся, железо плавает, реки возвращаются, от трубного звука разваливаются городские стены, реки плещут руками, дубравы и поля радуются, волки с овцами дружат, встают мёртвые кости, падают из яблонь небесные светила, а из облаков крупяная каша с перепелами, из воды делается вино, а немые, напившись, беседуют и прекрасно поют, и прочее и прочее. Ах! Это я транслирую почти дословно Григория Сковороду из третьей главы его трактата «Потоп змеин».
Слово, как и дерево, примитивно в началах, корнях, и благословенно в концах, в кроне, в плодах, в семенах, где концы соединяются опять с началами. Слово как бы растёт, зреет, воплощается в делах.
Я не спорю: ещё не грядут холода,
только осень потребует с чем-то проститься,
улетят далеко, неизвестно куда
перелётные птицы.
Небо молча отплачется горсткой дождя,
капли слёз позабыв на цветном коромысле,
и за птицами вслед улетят погодя
перелётные мысли.
Там, где что-то в себе не удержит душа,
образуется брешь, в ней окажется пусто,
и заполнят межзвёздную полость ковша
перелётные чувства.
Без следа растворятся пунктиры пути,
заболит голова к перемене погоды,
полетят, не сказав ни "прощай", ни "прости",
перелётные годы.
Загрустив, побледнеет покров голубой,
ненавязчиво сменятся были на мифы
и захватят меня, улетая, с собой
перелётные рифмы. (Любовь Левитина, Перелётное)
В конце жизни Григорию Сковороде всё же пришлось подкорректировать отношение к буквализму, потому что на него сыпался шквал обвинений в ереси хотя бы уже потому, что он отвергает священную историю Ветхого и Нового завета. Своё видение на
