Под тяжестью моего плеча входная дверь моей квартиры с неописуемым трением и потусторонним скрипом, наконец-то нашла своё место в дверном косяке. Угнездившись на своё положенное место, как укладываются карандаши в пенале первоклассника, она – дверь, успокоилась и перестела сопротивляться. Ключ легко проделал два оборота, и я с облегчением положил их в карман своего полупальто из бежевого драпа в крупную клетку, с 60% шерсти и 40% синтетических нитей, если верить тому, что написано на этикетке – ярлыке. «Открывать будет намного труднее» - В который раз подумал я. Но я уже привык и ничего не хотел менять в своём маленьком, но БОЛЬШОМ, мире. Хватит с меня дурацких и глупых, и очень частых перемен вокруг – в большом, но МАЛЕНЬКОМ, мирке.
Я уже давно ощущаю себя Гулливером в этом задыхающемся от собственных испарений и испражнений мире. Моей ноге некуда ступить, - обязательно наступишь в дерьмо, или на кого-нибудь. Чистого пространства нет, есть: - "«Планета нечистот»! – Как говорит мой один давний знакомый. Технологический хаос и беснующиеся лилипуты. Я уже давно очертил своё пространство меловым кругом и не хочу делать прорехи в этой границе между двумя мирами; - миром безумия и миром разума; миром хаоса и миром порядка и уюта.
Сосед, вон сменил свою старую дверь на новую – металлическую. С двумя итальянскими замками, каждый на пять пальцев-штырей. Пять лет назад. И вот, уже пять лет я его не вижу. Всё наше былое и бесхитростное общение прекратилось. Теперь мы не стреляем, друг у друга сигаретку на ночь, не ходим по выходным по пивку. Не делимся новыми музыкальными записями. Сегодня стали стрелять друг в друга, а пиво пьют из банок, сидя своей грязной задницей на спинке дворовой скамейки, топча грязными кроссовками фирмы «Адидас» то место, куда потом усядутся старушки посудачить об очередном маразме. За пять лет сосед круто изменился. Вслед за сменой «общительной» двери, он сменил обстановку в квартире. Сделал «Евроремонт», купил новую мебель, поменял сантехнику. Пересел с «шестёрки» в «Форд» и… поменял галстук. Это так, общий собирательный образ. По поводу, конкретно соседа, ничего определённого сказать не могу, ведь я его не видел целых пять лет. После смены двери он как бы исчез, растворился в пространстве новых веяний. Но под моими окнами, во дворе нашего старого, сталинской постройки бывшего коммунального дома, появился новенький «Форд». Странные вещи происходят вокруг. Стоит человеку начать жить по-новому, как он сразу же исчезает. Когда выходит, и когда заходит – не уследишь. Может эти металлические двери волшебные? Как шкаф Игоря Кио, зашёл человек внутрь и пропал. Странно?! И преступлений за этими дверями стало больше.
Явно что-то в этом мире меняется, что-то происходит. Только мы ещё не в состояние это уловить. Слишком всё быстро и неожиданно, как детский понос. Меняется мир. Меняется человеческое сознание. Меняется жизнь за металлическими дверями. А может она там и заканчивается…? Короче! Мне пока хорошо и за этой, с трудом закрывающейся и с трудом открывающейся дверью. Зато она открыта для всех! Но уже редко кто приходит в гости…
За такой же дверью, как и моя, только выкрашенной в грязно-зеленый цвет, раздавались звонкие сопрано, с последующими причитаниями-речитативами и громкими всхлипываниями. Народный фольклор, да и только. Изредка доносился втискивающийся в пространство женской арии мужской соло-баритон. Такой прокуренный и хрипловатый басок. Домашний концерт с неизменным сценарием. Это Клавдия распекала своего Ванюшу за растрату семейного бюджета не по назначению. С Ваней и Клавой я встречаюсь часто. Почти каждый день. А иногда и два раза на дню. За нашими дверями иной - старый мир. Мир общежития, тесного общения и одинаковых проблем.
Я не стал ждать окончания оперы, тем более, что концовка давно известна, и вышел, воткнулся в серую пелену моросящего дождя. Натянув кепку на лоб, и подняв воротник пальто, я превратился в военную ладью древних Викингов, подбирающуюся незаметно в тумане по застывшей воде к очередному берегу «Удачи».
Я хотел смешаться с толпой, затереться в её тесное и тёплое пространство, но на улице было – Пусто. Пустынно и зябко. Зато проезжая часть была забита до отказа железными монстрами, изрыгающими неприятные звуки и выкидывающими ЦО – 2 в осевший мокрый туман. Отчего выхлопные газы концентрировались и были густыми, как грязная вата. «Надо тоже завести машину и влиться в этот шумный и грязный, вонючий поток - подумал я, как-то отрешённо глядя на всё это, - Да, но тогда и я пропаду… в неизвестность. Нет уж. Лучше пешком по тротуарчику. На трамвайчике. А когда спешим – на метро». Ветер усиливался и гонял последнюю опавшую листву, которая ещё не успела промокнуть и прилипнуть к асфальту и бордюрам, напоминая мне старое лоскутное бабушкино одеяло. От него хоть и пахло нищетой, но зато оно было невероятно тёплое. Сейчас, под дорогим и цветастым, как цветочная поляна, синтепоновым большим и лёгким, я просто замерзаю. Моросящий дождь прекратился. Серый туман немного рассеялся и слабо проглянул дневной свет, как сквозь окно, затянутое полиэтиленовой плёнкой. Я осмотрелся вокруг. «Пустынно, как в тундре» - Подумал я. Хотя в тундре ни разу не был. Я остановился у входа в сквер и окинул видимое пространство цепким взглядом одинокой и голодной души. Пусто! Только где-то в самой глубине, за оголёнными деревьями, которые как бы ещё стыдились своей обнажённости, скрывалась маленькая серенькая фигурка. Рядом с ней, на коротком поводке совсем маленькая беленькая, как кусок ваты, собачонка. Подумав, я решил не мешать уединению старушки и не злить пуделя. Повернулся на каблуках и пошёл дальше по тротуару мимо сквера. Стыдящиеся голые деревья меня не устраивали. Я хотел и ждал чего-то совсем другого. Чего? На это не всегда можно ответить. «Может это всё, что у неё осталось самого дорогого в жизни, - тихие одиночные прогулки со своей любимой собачкой» - Подумал я о старушке.
Я шёл пять минут. Шёл десять минут. Время шелестело вокруг меня подсыхающей листвой всех красок осени. Конец октября. Ещё пахло бабьим летом и вслед увядающему запаху осени, ещё не носом, а шестым чувством чувствовался запах приближающейся зимы. Но впереди ещё постылый ноябрь. Месяц плохой погоды и революций. Через тридцать минут я дошёл до стройки. Высокий дощатый забор протянулся ещё более серой, чем этот сырой осенний день, стеной на целый квартал, отгораживая от проезжей и пешеходной части большую строительную площадку. Унылое зрелище. Мне не хотелось совершать прогулку вдоль этого забора – символа вечного строительства. Я часто задавался себе вопросом: - «Когда же мы наконец-то кончим строить и поживём хоть немного в тишине и уюте»? – Ответа не находил. Зато эти стройки меня преследовали с самого раннего детства. Шум строительных машин, мерный и ритмичный звук строительной «бабы» для забивания свай, это как симфония двадцатого века движения вперёд. Без этих звуков мир умрёт. Кругом всё перерыто, - траншеи, ямы, котлованы. Это вечный облик наших городов и посёлков. Я свернул направо, пересёк улицу – в неположенном месте, и очутился возле уютного кафе. Через минуту я уже сидел в тёплом и красивом помещении и вдыхал аромат «капучино». Вообще-то я любитель хорошего чая. Но в таких местах хорошего чая Вам не подадут. Настоящий чай можно приготовить только дома. Но иногда, во время прогулок, я позволял себе изменить свои пристрастия и побаловать себя современным «пойлом». В кафе в этот час было пусто. Только двое молодых людей, что-то весело говорили друг другу и смеялись, но тихо. В дальнем углу сидел такой же отшельник. Как и я и читал газету. Я всегда мечтал, когда же у нас появятся специальные литературные кафе, кафе для поэтов, для философов, для отшельников. Наверно так и умру с этой мечтой. В России чего-то дождаться, надо слишком долго прожить. При таких скоростях это уже невозможно. На каком-нибудь вираже обязательно шею свернём. Удовлетворение социальных страстей, не для нас. Это привилегия Западного жителя. У нас превалируют другие страсти…
У нас слишком длинные строительные заборы. И стоят они очень подолгу. Я вдруг вспомнил, что это забор я увидел впервые в прошлом году в ноябре. Мы всегда чего-то строим и перестраиваем. Но никогда не достраиваем. Не умеем начатое дело доводить до конца. Потому все наши пути-дороги кончаются вдруг, внезапно. Из пункта «А» вышли, а в пункт «Б» не пришли. Его просто не существует. А потом называем это дорогой «века», дорогой счастья…
Немного отдохнув, и подкрепившись энергетическим напитком, где больше всего заряжает стоимость этого «глотка», я почувствовал себя бодрее. И мне даже захотелось сотворить какую-нибудь шалость. Это, знаете, как в детстве бывает. Дёрнуть девочку за косичку; подложить кнопку на учительский стул; или, да пусть меня не услышат из общества защиты домашних животных, привязать пустую консервную банку к хвосту дворового кота. Правду говорят, мы только с виду взрослеем и стареем, а в душе остаёмся всегда детьми. Я не мог устоять перед таким порывом нежности к своей огрубевшей душе. Перешёл улицу, опять в неположенном месте. В России все правила существуют только для того, чтобы их нарушали. Мне мой знакомый, да, да, всё тот же, как то сказал: - «На Диком Западе пристёгиваются ремнями безопасности для того, чтобы сохранить здоровье и жизнь. В России – для инспектора «ГАИ». Подошёл к забору, нашёл обломок кирпича, благо это на наших улицах с вечными стройками не проблема, и швырнул кирпич через злополучный забор. Не дожидаясь, его соприкосновения с землёй по ту сторону… я взял с места старт на свою стометровку, явно с претензиями на мировой рекорд. «Всё-таки с возрастом надо выбирать иные шалости, - подумал я на бегу, - солидные». Хватая ртом воздух, я решил, что уже одолел свою стометровку и изрядно удалился от места «преступления». Остановился, склонился в низком поклоне перед землёй – грязным и серым тротуаром. Руки оперлись на колени полусогнутых ног. Так я приводил своё дыхание в порядок. Сердце бешено колотилось. « Экстремал хренов» - уныло ухмыльнулся я про себя. Через секунду я выровнялся во весь рост и медленно оглянулся… Оглянулся и от изумления остался стоять с открытым ртом, который широко открыл для очередного глотка живительного воздуха. Мой кирпич летел обратно по той же самой траектории. «Что это? Волшебство? Или мистика»? – Я был в полном недоумении. Тем не менее, кирпич упал на саму бровку бордюра и медленно свалился на проезжую часть. Первым моим желанием было, это вернуться и узнать, каким образом брошенные предметы возвращаються. Но шестое чувство подсказало второе желание – смываться. И я последовал ему незамедлительно. И поступил вполне разумно.
Кирпич, брошенный мною, так и не долетел до земли. На пути его полёта оказалась поллитровка «Русской водки». Она, красавица - «беленькая», стояла на скатёрке-газетке «Известия», где на развороте во всю страницу была надпись; - «НЛО снова появились над городом». Пол-литровочка красовалась среди незамысловатой, но аппетитной
