провозглашены республиками, готовились к референдумам, пытаясь отделиться от Киева. Однако в начале апреля было объявлено о так называемой силовой антитеррористической операции, АТО. И под Славянском, родным городом наших героев, произошли первые столкновения между силовиками и боевым ополчением Донбасса.
В последней декаде апреля Мыкола прибыл в Днепропетровск. Сергей встретил его с распростёртыми объятиями. Старые друзья обнялись, как водится, похлопали друг друга по плечам и за бутылкой коньяка разговорились о делах.
- Положение серьёзное, - с места в карьер начал руководитель Правого сектора. – Колорады повсюду – в Харькове, в Одессе, в Донбассе. И даже здесь, у нас поднимают головы. В Славянске идут бои, а в Мариуполе это гнилое армейское офицерьё распоясалось до предела – хотели двадцать молодых солдат отпустить домой - мамкам под юбки прятаться.
- И что, отпустили?
- Обижаешь. Могли, конечно. Но, слава Богу, ще нэ вмэрла Украина, есть у нас такой Правый сектор, готовый за неё постоять. Когда мы туда примчались, ворота части были открыты настежь, а колорады митинговали, пытаясь войти в казарму, представляешь? Что оставалось делать? Сначала пришлось их немного оттеснить, обнадёжить, изолировать офицерьё, а уж потом… мы выпустили к ним новобранцев – всех.
- Ну, это уж зря, - разочарованно протянул Мыкола. - Разогнать их надо было – всего-то и делов.
- Нет, дорогой ты мой, это было бы слишком просто. Их надо было напугать. Да так, чтобы нигде никогда ни один колорад не подошёл больше к воротам воинской части. И не только в Мариуполе, но и на всей нашей вольной Украине. Чтоб обходили военных десятой дорогой!
- Интересно! Было несколько убитых, больше в новостях ничего не передавали. По крайней мере, я не слышал.
- И не услышишь, потому что СМИ находятся в наших руках. Но сарафанное радио, думаю, разнесло эту «благую весть» по колорадским домам и питомникам. Пусть знают ватники, с кем они связались.
Сергей помолчал немного, потом продолжил:
- Так вот, мы их, действительно, всех отпустили, но ненадолго. Как только последний новобранец покинул казарму, в толпу полетели маленькие такие кусочки свинца. Били со всех сторон, потом выгнали на улицу и уже там, с вертолёта, добивали тех, кто остался в живых.
- С вертолёта? – удивлённо переспросил Мыкола.
- И не только. Был у нас один истребитель. Представь себе, как улепётывали, петляли, падали колорады. А он пикировал сверху, разворачивался и атаковал их снова и снова. Тра-та-та-та-та из пулемёта! Тут от одного рёва турбин душа в пятки уходит… В общем, навели мы там шороху. Около сотни подлых тварей положили с дезертирами вместе. Долго теперь будут помнить наш урок.
Мыкола молчал, поражённый услышанным. Затем встал, прошёлся по комнате.
- Нет, не пойму. Зачем такая жестокость? Ведь это люди!
- Люди? – переспросил распалённый рассказом правосек. – Это, друг ты мой, не люди, а наши будущие рабы, неполноценные животные, которых надо уметь загонять в стойло. В противном случае – они могут натворить много бед. Вот ты подумай: одна только акция устрашения, и весь Мариуполь стал как шёлковый – чистая бесколорадная зона. Теперь им впору в мае праздновать не победу Советов над Гитлером, а наоборот, признать, что великая Германия освободила их от коммунистов. Кстати, есть одна интересная задумка. Пусть городской голова скажет об этом на митинге девятого мая. Посмотрим, какая будет реакция.
Но Мыкола не слушал Сергея. Перед его глазами мелькали чёрно-белые кадры из старых фильмов о том, как фашистские каратели убивали ни в чём не повинных заложников. Голова раскалывалась от нахлынувшего потока ужасных мыслей. И он совсем перестал понимать, хорошо это или плохо – расстреливать безоружных людей.
6.
В штабе Правого сектора в Днепропетровске готовилось нечто важное. Отовсюду, особенно с западной Украины, приезжали люди, заседала комиссия во главе с самим Ярошем, на которую поочерёдно вызывали то одного, то другого, то третьего. Соблюдался режим строгой секретности, и никто не говорил лишнего. А потому среди непосвящённых ходили самые невероятные слухи. Мыкола подошёл к знакомому боевику из двадцать третьей сотни Майдана по прозвищу Тихоня, который только что вышел от высокого начальства и в раздумье разминал своими толстыми пальцами дорогую сигарету.
- Ну что, Тихон, новенького? – попытался прорвать информационную блокаду наш герой.
- Ой, не спрашивай лучше, - с сильным галицким акцентом раздражённо ответил парень. – Велели молчать. Вызовут - узнаешь. И не зови меня больше по имени – не люблю, забыл, что ли? Тихоня я, Ти-хо-ня.
- Да ладно тебе, - улыбнулся Мыкола, - не обижайся, свои ведь. А помнишь, как мы воевали на Майдане, как «беркутов» били? Забыл? То-то!
- Воевали, воевали. Теперь новая война начинается, - проворчал боевик. – Слушай, давай лучше о бабах. Тебя вот ранили там, а мы, когда Януковича скинули, славно погуляли потом по стольному граду Киеву. Ты бы видел, какие у этого гада были хоромы! Золотые унитазы – это так себе, мелочь. Мы до погребов добрались, вино столетней выдержки пробовали. Там его – хоть залейся. Коньяк, аперитив, водка всех сортов, «абсолют» - ящиками…
- Ой, лучше не надо, - застонал Мыкола. – Меня похмелье мучает – вчера с дружком хорошо посидели, а сегодня с утра - на комиссию. Ты хотел о бабах, вот и давай о них, родимых.
- Понимаю, - ответил Тихоня. – Сам чуть дотерпел, но теперь можно.
Они зашли в кафе пообедать. Галичанин тут же отметился у стойки со спиртным, после чего лицо его чуть порозовело, глаза заблестели, а сам он стал добрее и общительней.
- Вот и ладушки. А дальше что было? Где развлекались, куда ходили? – уже за столом продолжил разговор Мыкола.
- Ой, хорошо было, просто отлично. Мы в банк какой-то завалились. Вызвали банкира-кровососа - калаш ему под ребро, так он сразу добрым человеком стал – денег нам полные карманы отвалил и тост предложил за победу всемирного Майдана.
Тихоня разошёлся, живописуя свои похождения. Рассказал, между прочим, как поздним вечером в тёмном сквере, передвигаясь почти на автопилоте, они поймали какую-то шальную девку, не пожелавшую уступить дорогу победителям. Слово – за слово, затащили её в кусты и…
Мыкола слушал, не веря своим ушам. Ужасная догадка тугим обручем сжала его виски - вот тот, кого он так долго искал. Человек, из-за которого по ночам к нему приходили кошмарные сновидения, до предела изматывая душу. Тот, из-за кого он чуть не сунул голову в петлю. Прямо здесь, напротив, стоило только протянуть руку, сидел убийца его ненаглядной Марички!
Сдерживаясь из последних сил, боясь ошибиться, парень попросил рассказать, как было дело. И ничего не подозревающий Тихоня, с масляной понимающей улыбочкой на помидорной роже – красочно, в деталях описал ужасное действо – как насиловали, убивали, как он, наконец, своим десантным ножом поставил последнюю точку. Всё совпадало до мельчайших подробностей.
Наконец наступила минута тягостного неопределённого молчания. Немигающие, расширенные до предела глаза Мыколы упёрлись в пьяненькие гляделки кровавого упыря, насильника и убийцы. Руки нашего героя, забыв о ноже и вилке, вдруг медленно, чуть заметно, сами потянулись к горлу Тихони. Тот, видимо, почуяв неладное, икнул от удивления, отвернулся в сторону и, к своему великому счастью, решил ещё раз остограммиться у барной стойки.
И опять ему здорово повезло, потому что минуту спустя в кафе появился посыльный, сообщив Мыколе, что тот должен немедленно явиться пред ясные очи председателя главной комиссии. Это обстоятельство немного охладило благородный пыл нашего героя. До боли сжав кулаки, он метнул пламенный ненавидящий взгляд в сторону своего врага и неспешно двинулся вслед за вестовым, бормоча под нос проклятия и обещания кровавой мести.
Продолжение следует. Все части смотрите на моей страничке.
[/b]
