В романах XIX века в саду, расположенном напротив просторного усадебного парка, госпожа баронесса ухаживала за собственными розами бледных оттенков, что были тогда в разведении; в то же самое время в полях поместья ее молодая дочь собирала дикие цветы, которые гувернантка позже поставит в вазы из майолики, оставив хрустальные вазы для более благородных растений. Драгоценными оранжерейными орхидеями занимался собственнолично и весьма скрупулезно пожилой барон.
Эти цветочные увлечения служили рассказчику для описания основных черт главных героев: полевые цветы – для романтической мечтательницы, бледные розы для аристократичной госпожи и пленительные мясистые орхидеи, чтобы обозначить веселое прошлое барона.
Восьмидесятые годы следующего века, барон Альфонсо Мария де Алоизи к тому же профессор медицины. Неверный по конституции и вере, флибустьер и авантюрист, он руководил санитарной службой на роскошных круизных кораблях одной известной компании. Став пожилым, он увлекся разведением тепличных орхидей, но не гнушался и орхидей из плоти, что все еще сопровождали его в нерегулярных круизах, которые он называл «инспекционными» от санитарной службы, где он в действительности уже не состоял. Его последний личный круиз длился намного дольше обычного.
Каролина де Алоизи, шестнадцати лет, больше дерзкая, чем красивая, мало знала о всегда отсутствующем отце. Она помнила его пощечину, полученную за то, что произнесла слово «ху*», припоминала ненужные и экстравагантные подарки, сопровождавшие каждое его возвращение домой, несколько ласк, не совсем отцовских, которые она предпочитала не классифицировать, и повсюду стойкий шлейф Boss for men.
Изабелла Орландо (в обществе госпожа Изабэлла Орландо де Алоизи) о муже знала всю подноготную и даже больше, разумеется, не из его признаний, а благодаря своей естественной склонности к расследованию и интригам. Она страдала артритом, одевалась весьма тщательно и управляла хозяйством со строгостью, навязанной не слишком щедрым месячным содержанием. В последнее время казалось, госпожа Изабелла переживала вторую молодость.
Розетта Каннидзаро, с восемнадцати лет в прислугах у семьи де Алоизи, была домработницей, выполняющей все работы по дому, включая тайные и вынужденные услуги в ореоле Boss for men пожилого барона. С недавнего времени госпожой Изабеллой она была переведена в гувернантки за умение, с которым заботилась об оранжерее в отсутствие хозяина. Особенно за то, как она укрепила слой гумуса и революционизировала способ внесения удобрений.
Нотариус Нунцио Карузо, начал тактично посещать дом де Алоизи после того, как уведомил госпожу о безупречно составленном акте, в котором отсутствующий муж, вверял ей управление всем наследством: финансовым и материальным. Тем временем связь между энергичным присутствием нотариуса и возобновленной жизненной силой госпожи становилась основным поводом для местных сплетен.
Бледные розы в саду, те самые, что разводили в XIX веке, были доверены приходящему садовнику, потому что госпожа занималась другим хобби, более энергичным и полезным для здоровья. Тепличные орхидеи, за которыми присматривала неогувернантка, похоже, не страдали от неожиданного перехода с подкормки синтетическими удобрениями на внесение натуральной органики. Напротив, некоторые сорта имели более мясистые листья и испускали едва уловимый аромат Boss for men.
Nouvelle Noblesse
NOIR
Nei romanzi dell’ottocento, la signora baronessa accudiva le proprie rose ‒ quelle pallide di una volta – nel giardino antistante l’ampio parco della tenuta mentre, nei campi della medesima, la giovane rampolla raccoglieva fiori silvestri che la governante avrebbe poi sistemato in vasi di maiolica essendo, quelli di cristallo, riservati alla flora più nobile. Delle preziose orchidee della serra, se ne occupava personalmente e meticolosamente l’anziano barone.
Queste occupazioni floreali servivano al narratore per tratteggiare i profili dei protagonisti: fiori di campo per la romantica idealista, pallide rose per l’aristocratica signora e seducenti, carnose orchidee a significare i trascorsi gaudenti del barone.
Intorno agli anni ottanta del secolo successivo, il professor Alfonso Maria de Aloisi, barone lo era, ma della medicina. Fedifrago per costituzione e fede, filibustiere e giramondo, aveva gestito il servizio sanitario sulle lussuose navi da crociera di una nota compagnia. Ormai anziano si dedicava alle orchidee della serra, né disdegnava quelle, altrettanto carnose, che ancora lo accompagnavano nelle saltuarie crociere che lui definiva “d’ispezione” a un servizio sanitario che, nella realtà, non gli apparteneva più.
La sua ultima crociera personale si stava protraendo molto più del solito.
Carolina de Aloisi, sedici anni, più procace che bella, poco sapeva di un padre sempre assente. Di lui ricordava uno schiaffo per aver pronunciato la parola “minchia”, rammentava gli inutili e stravaganti regali che accompagnavano ogni suo rientro a casa, alcune carezze poco paterne che preferiva non classificare e la persistente scia di Boss for men che lasciava ovunque.
Isabella Orlando (in società, donna Isabella Orlando de Aloisi), del marito sapeva vita, miracoli, peste e corna, non per confidenza, ma per una sua naturale propensione all’indagine e all’intrigo. Soffriva di artrite, vestiva con precisione e gestiva la casa con l’austerità imposta da un assegno mensile non propriamente prodigo.
Ultimamente, donna Isabella sembrava rivivere una nuova giovinezza.
Rosetta Cannizzaro, da diciotto anni al servizio della famiglia de’ Aloisi, era una domestica tuttofare comprese le furtive e coatte prestazioni ad angolo retto nell’alone Boss for men del “barone”.
Recentemente era stata promossa governante dalla signora Isabella per la perizia con la quale aveva assunto il governo della serra in assenza del titolare. In particolare per come ne aveva rinforzato il letto di terriccio e rivoluzionato il metodo di concimazione.
Il notaio Nunzio Caruso, aveva preso a frequentare con discrezione la casa de Aloisi dopo aver notificato alla signora un ineccepibile atto col quale, il marito assente, le demandava l’amministrazione di ogni bene, finanziario e materiale.
Nel frattempo, la concomitanza fra la vigorosa presenza del notaio e la rinnovata vitalità della signora, diveniva il primo motivo di pettegolezzo locale.
Le rose del giardino ‒ quelle pallide di una volta ‒ venivano affidate a un giardiniere a ore, ormai che la signora nutriva più salutari e vigorosi hobby.
Le orchidee della serra, accudite dalla neo governante, non sembravano risentire dell’improvvisa conversione dalla concimazione sintetica a quella organica naturale. Addirittura, alcune varietà presentavano una consistenza più carnosa ed emanavano un impercettibile profumo di Boss for men.
С Наступающим!