«Пусть сердце ваше будет подобно огоньку свечи – чистому и светлому. Ведь только этот свет поможет отличить истину ото лжи…» - шептала тётушка, укрывая спящих малышей.
«Когда горизонт стал алым, как кровь от всполохов огней и пожаров, сыновья племени Остроконечных гор отправились туда, не зная страха, ведь чистые сердцем не знают страха. И пролетали они земли, поражённые ненавистью и болью, и сердца их содрогались от жестокости людей…»
«Во времена покоя жил некий правитель, имя которому Асхартес. Старики, жившие в его обширных землях, часто посмеивались, что тот, владевший ранее всего лишь клочком земли и десятком воинов, завоевал полмира, но не мечом, а миром. Царь приносил плодородие и достаток в каждую из своих земель. Земля его – полная чаша тучного скота и плодоносящих деревьев, пшеницы и трав, буйной торговли и роскошных тканей. И не было среди его подданных голодных. «И из грязи можно выжать хлеба на десятерых, и на малом, будто ладонь ребёнка, кусочке земли можно вырастить раскидистое дерево» - часто повторял правитель. В поте лица трудились простые люди в полях, а знатные – в городах. Преуспевала и богатела его земля. И кто бы нашёл в то время страну сильнее и прекраснее этой?»
«Так всякий упорный и истощающий труд делает нас в конце-концов сильнее и богаче… Но делает ли он нас счастливее?»
Трудился и сам Асхартес, постоянно расширяя свою обитель, будто желал превратить всю землю в один большой цветущий сад. Так дошёл он до обширных пустынных степей без городов и дорог – чужих и, как казалось ему, никому не нужных. И, поразившись безжизненности огромного пространства, захотел затопить эти земли, чтобы они приносили урожай и доход.
Но не была пустынна та земля – населяли её множеством племён кочевники – народ гордый и непонятный. Не хотели они отчего-то жизни лучше той, что жили всегда, и не брали от правителя его дара – изобилия.
- Просто кучка упрямых дикарей… - думал в раздражении Асхартес.
Но царь не желал резни. Ведь кому-то нужно будет работать на этой земле – пусть уж лучше это будут кочевники…
- Кто у вас тут самый главный? – посланник раздражённо и пугливо огляделся: лачуги, немытые люди в стёртой одежде, грязь, мошкара… Его передёрнуло. – У меня послание от великого правителя северных и южных… - тут юноша запнулся, осознав, что его никто не слушает, и выпалил – Асхартеса…
Отчего-то в глазах девушки, ответившей ему, он увидел только жалость.
- Старейшины… - она пожала плечами и махнула рукой – там… Давай я покажу тебе.
Она привела его в лачугу – ничем не лучше и не хуже других – к нескольким поседевшим старцам, которые, казалось, спали, и, поклонившись, вышла. Юноша глубоко вздохнул и взял себя в руки:
- Долгих дней жизни достопочтимым старцам… Великий Асхартес, правитель множества земель и морей шлёт пожелания благополучия и предлагает мир царям этой степи…
- Мне кажется – негромко, но отчётливо произнёс один из стариков, чуть приоткрыв глаза – что ты ошибся, посланник. Мы не выше любого меньшего из народа – лишь большей мудростью и годами мы отличаемся… Здесь ты не найдёшь царя…
Юноша растерянно оглянулся:
- А где мне его искать?
- Нет царя… И ни в одном племени ты не найдёшь его… - кажется, старец снова погружался в сон.
- Ну кто-то же должен быть во главе всего… Кого все послушают… - на лице посланника отразилось отчаянье - в его голове проносилось то, чем его встретит правитель северных и южных земель, когда узнает о неудаче юноши.
Старец улыбнулся:
- В трёх днях пути отсюда дом Нуум – души пустыни. Если она послушает тебя, племена согласятся на мир и дар твоего царя, посланник. Лип проводит тебя… А теперь – иди…
Лип… Девушка, встретившая посланника у селения… «Красивая, стройная… Диковата, правда, да и грязь эта. Сказала, что пахну плохо. Это они не моются, а я плохо пахну – чудаки… - так рассуждал юноша, следуя за горделивой девушкой и не замечая как они приближаются к какому-то шалашу. - Три ночи провели в пустыне – обжигающей и холодной – три дикие ночи. Лишь костёр спасал… Да и как они живут тут вообще?... Да и дух этот. Придумают же: вместо царя – дух. И как мне общаться с этим самым духом?…Да и что общаться? Выбраться бы живым»
- Это здесь – девушка остановилась и с хитрецой посмотрела на перепуганного собственными мыслями посла. – Я тебе помогать не буду. – и подтолкнула его ко входу…
Послеобеденная пора – самая приятная и томная часть дня. В полудрёме, открыв один глаз, правитель смотрел на свои пухлые пальцы, унизанные драгоценными кольцами, на искусную резьбу подлокотника трона. Он перевёл взгляд на зал, богато украшенный тканями и дорогими камнями, и в улыбке его отразилась гордость и самодовольство… Но что-то нарушало гармонию и красоту. Что-то неприятное и гадкое мелькнуло перед глазами. Будто большая навозная муха на изысканном кушанье… Что-то…
- Кто пустил ко мне эту нищенку?? – недовольно проворчал Асхартес, бросив взгляд на иссушенную жарой и ветром женщину в лохмотьях. – Вон поди… - махнул он рукой
И тут, заметив рядом с ней своего мальчика-посланника, он обнаружил виновника. Закипая от гнева и негодования, чуть приподнимая своё грузное тело, он зашипел:
- Ты! Сын гремучей гадюки, как ты посмел??…
- Но… но… – чуть сжавшись, пролепетал юноша. – Великий правитель, я лишь исполнял твою волю и привёл ту, главней которой нет во всей земле кочевников…
- Царица?? Ты – царица? - расхохотался правитель, откидываясь назад, и, успокоившись, добавил, вытирая выступившие от смеха слёзы. – Впрочем, что можно ожидать от земли высохшей грязи?...
- Позволю заметить, мой повелитель – не унимался посол – у них нет правителей. Её – он мотнул головой в сторону женщины – они называют душой пустынной земли, Нуум.
- Душа… - хихикнул Арсхатес – мало мне было забот…
Женщина, хранившая до этого спокойное и полное достоинства молчание, произнесла негромко:
- Большая глупость для хитреца так встречать тех, от кого зависит, будет ли далее мирной и тучной его жизнь и жизнь его царства.
И переведя взгляд на царя, добавила:
- Ты ведь хочешь мира, великий Асхартес?
В одно мгновенье правитель переменился. Стирая с лица остатки насмешливой неучтивости, он проговорил:
- Мира и благополучия, душа Нуум… И для твоего народа, и для моего…
- Твой народ сыт и доволен и так. Ему не нужно большего. Как и моему народу. Ты хочешь мира? Тогда – уходи…
- Сердце твоё жестко, как и речь. Неужели ты не хочешь людям твоей земли лучшей жизни? Неужели ты думаешь, что жизнь в безжизненной и пустой земле лучше, чем жизнь в цветущем саду??
- Великим правителям даётся великая власть. Но ни один из них не вправе решать, что будет лучшим для других. Ты думаешь, что в земле этой нет жизни. Но пойди, приглядись к блестящим россыпям песка, и ты увидишь, какое множество существ обитает там в гармонии…
- Да безразличны мне твои твари! Слышишь, женщина? – терял последние крохи самообладания Асхартес. - Я превращу эти «блестящие россыпи» в сады, и каждый плод каждого дерева приумножит мои богатства…
И был глух правитель северных и южных земель и к просьбам, и к уговорам, и даже к угрозам. Твёрдо и холодно было его сердце.
Обессилев, Нуум прошептала ему:
- Всякую каплю воды, попавшую сюда, поглощает безмерный песок. И не может он насытиться ею, как и всякий пришедший сюда.
Рассмеялся надменный правитель:
- Глупая женщина… Вот пришёл я сюда и не чувствую жажды. И в землях моих достаточно много воды, чтобы не только не чувствовать жажды, но и превратить эту пустошь в бескрайнее море.
- Много или достаточно, царь? – тут глаза Нуум вспыхнули от гнева…»
«Остановившись на каком-то пустыре, увидели мужчины сгорбленную фигуру, мало похожую на человеческую. На тощее, покрытое грязью и копотью тело старухи было накинуто какое-то изодранное тряпьё. Бормоча себе под нос что-то неразборчивое, дрожа всем телом, впивалась она скрюченными пальцами в землю, загребала к себе, ломая ногти и сдирая кожу.
- Она безумна, братья – вздохнул Енар с грустью.
И были полны сердца мужчин жалостью, как ко всякому существу, которому нельзя помочь в его болезни.
Старуха вздрогнула и, замерев, обратила свои злобно сощурившие щели глаз на незваных гостей. Оскалившись, она прокричала:
- Моё! Эта моя земля! Убирайтесь!
Опустившись рядом с женщиной на колени, проговорил Сур ласково:
- Успокойся, добрая женщина. Нам не нужна твоя земля. Позволь нам лишь отдохнуть здесь…
Но та лишь злобно расхохоталась в ответ:
- Да! Они все – тут она махнула рукой в сторону горящего горизонта – приходили и говорили так, кичась тем, что имеют. Но сердце каждого из них было иссушено жаждой, которую ничем нельзя утолить…»
« - Достаточно и для десяти таких пустынь!! – заходился правитель в надменной ярости.
- Отчего же тогда ты пришёл в эту бедную землю? Разве не иссушено сердце твоё тем, чем ты не обладаешь? Снежные равнины Севера? Гладь далёкого океана?
Промолчал правитель, смущённый её словами, а старуха продолжала гневно:
- Так пусть же жажда твоя будет подобна бездне, и никогда ты не насытишься - с этими словами бросила Нуум горсть песка ему в лицо…»
« - Народ мой сильный и свободный – зазвенел гордо голос Енара – Ведь мы имеем всё, что может пожелать человек…
Тут старуха взглянула ему в лицо, да так глубоко и пронзительно, что вождь запнулся в своей горделивой речи. В её глазах больше не было и капли безумия.
- Всё, что может пожелать человек? Разве владеешь ты всем, что желает душа твоя? И нет ли того, желанного, чем владеет кто-то другой?
С трудом отвёл взгляд в сторону Енар, пробормотав:
- Я – вождь племени, выбранный лучшим из лучших. Чего ещё мне желать?
Но в душе гордого мужчины всколыхнулось что-то нехорошее, что-то, отчего стал столь острым быстрый взгляд, брошенный на родного брата.
- Чего желать тебе? Как знать… - загадочно улыбнувшись, женщина поднялась и взмахнула рукой, приглашая идти за собой».
«Асхартес же лишь посмеялся над женщиной и выгнал её прочь. Да только не было ему покоя с того дня. Оттеснив своим войском вглубь пустыни кочевые племена и построив каналы, погнал он воду из своей богатой земли в эту пустошь. Но будто исчезала влага – не было и следа её на рассыпчатом ковре пустыни души Нуум. Позабыл правитель о сне и пище и забросил все дела, засветились безумием его глаза.
- Больше воды! – в исступлении кричал царь, не замечая, как его плодородная страна сама превращается в пустыню…»
«Она подвела мужчин к обрыву, с которого открывался великолепный вид ярко-цветущей плодоносящей долины, окаймлённой широкой рекой, полной чистейшей воды, и проговорила вкрадчиво:
- Это – жемчужина царства когда-то славного Асхартеса. Но теперь он исчез, и люди его поглощены больше резней друг друга, чем заботе об этой драгоценности. Разве это правильно, вождь?
- Да, они не достойны её… - прошептал Енар, зачарованно глядя на открывшуюся ему красоту, и глаза его загорелись желанием обладать.
- Не слушай её, брат – кинулся к вождю Сур. – Это – чужая, не наша земля. Мы ведь имеем всё, чего только можно пожелать. Нам же не нужно чужого, правда? – проговорил он почти
