Воин Целитель Творец _ Глава 22.

22. Воин защищающих небес


«Мамору Тэн Рю. Чем это учение отличатся от других школ? Натсуки превосходно владеет мечом… Многие в моем отряде тоже… Почему у меня такое чувство, что Мамору Тэн не сводится к простой физике…», - Кин пришлось оборвать свои мысли. В данный момент она как раз занималась этой «физикой», так в боевых искусствах часто называют упражнения на развитие тела. Хотя, по правде говоря, техника, которую сейчас осваивала Ясото, помимо этого, еще и развивала чутье и слух: она пыталась с завязанными глазами отбить летящие в ее сторону снежки. Тацу Ди почти бесшумно ходил вокруг нее в разных направлениях, время от времени посылая новые порции белых комочков. В разгар потока ее мыслей один из них угодил ей прямо в голову.

- Прекращай улетать с поля боя, - мягко пожурил ее Тацу. – Такое поведение в других обстоятельствах может стоить жизни. Может быть, мы тренируемся в слишком медленном темпе, раз у тебя хватает времени витать в облаках. Тогда стоило бы применить такую технику, например, как «танец мечей», как счи… - Он закашлялся, Кин сорвала повязку, чтобы посмотреть все ли в порядке с учителем.

- Тебе никто не разрешал, - его черные глаза обездвиживали, буквально вдавливали Ясото в землю. Но она уже начала привыкать к подобным проявлениям гнева. Спокойно извинившись, она вновь одела повязку.

«Вам не удастся перевести свой гнев на меня. Вы допустили ошибку. Я здесь не причем. Если так пойдет и дальше, я ничему не научусь».

Теплая рука по-отечески опустилась на ее плечо, заставив ее вздрогнуть.

- На сегодня закончим…

Субботний день выдался по-настоящему удачным. Солнце светило ярче после обильного снегопада, прошедшего минувшей ночью. Единственной проблемой являлась образовавшаяся во дворе постоялого дома слякоть. Таявший снег и грязь сделали из Ясото настоящую замарашку. Ее обувь промокла. Ворча, девушка отправилась приводить себя в порядок.

Вечером небо наполнилось звездами, а луна золотистым шаром повисла над крышами высоток. К самым их вершинам стремилась светлая мелодия, рожденная флейтой Тацу. Она старалась разбудить их  заиндевевшие стены. Еще бы чуть-чуть, и ей бы удалось, но на балкон вышла Кин, и музыка вновь спряталась внутри флейты.

- Я принесла лекарства от Винсента. Он просил передать, чтобы вы не сидели на балконе, учитель. Сейчас воздух сырой и холодный. У вас слабый иммунитет. А простуда может сильно усугубить…

- Я знаю, - прервал ее Ди, беря чашку с лекарством. – Моя ошибка значительно укоротила мне жизнь. Я знаю, ты боишься… ты боишься, что из-за этой моей ошибки, ты не сможешь постичь тонкости Мамору Тэн. Скажу тебе, что она не в том, чем мы занимались днем.

Он говорил, и его глаза лучились загадочным блеском. Он внутренне смеялся, видя нетерпение Кин, которое она тщетно пыталась скрыть.

- Суть Мамору Тэн не так легко постичь. Даже мастера могут не знать ее. Но, познавший ее сразу обретет силу мастера. Скажу одно, любой воин школы защищающих небес рано или поздно становится на этот путь, и в конце этого пути он превращается в истинного воина защищающих небес. Если бы мы сейчас сидели в додзо нашей школы, я бы развернул большой свиток, где дано 108 определений истинного воина защищающих небес. Например, «Воин защищающих небес всегда держит слово. Воин защищающих небес молчалив, ибо каждое сказанное ныне слово уменьшает вес последующего. Воин защищающих не…», - декламацию прервал кашель, Тацу поспешно сделал глоток лекарства и передал чашку Ясото. Некоторое время они молча сидели. Ди в задумчивости потирал лоб. Наконец, он продолжил. – Все эти 108 определений в итоге сводятся к трем словам: чистота, осознанность, ненасилие. Не думай, что поймешь их значение после пары ночей упорных раздумий. – Он слез с перил и, пожелав приятных снов, удалился.

То, что их комнаты находились рядом и разделялись тонкой перегородкой, уничтожало любые тайны между ними. Ясото никак не могла решить, хорошо это или плохо. С одной стороны, она, когда ночевала у Винсента, всегда была в курсе состояния здоровья учителя Ди. С другой стороны, она каждый раз так огорчалась от этих знаний, что предпочла бы остаться в неведении.

- Эй, что случилось? – услышала она в тот вечер изумление Форэта за стеной. – Не помню, чтобы я когда-либо тебя таким видел.

- Очередное лекарство? – Тацу оставил без внимания вопрос друга. Что-то в голосе учителя заставило сердце Ясото дрогнуть. Она решила не вдумываться в это сейчас. – Скажи, не обманываешь ли ты меня?

- Почему ты сомневаешься?

- Ты сказал, что остановил болезнь, а у меня каждый вечер жар и всю ночь лихорадит, кашель душит, стоит лишь слегка напрячься. Благо, мой талант позволяет уместить весь материал лекции в полчаса. Я устал от этой немощи… и она ждет, ждет…. что станет лучше, а…

Кин проклинала себя за свой идеальный слух. Тацу перешел на шепот, но она все равно слышала каждое слово. Ей точно нельзя было становиться свидетелем его отчаяния.

- Ну, ну, малыш, что за малодушие? – успокаивал его Винсент. – Это последствия, сам знаешь, чего. И с тем кусочком легких, что у тебя остался, не стоит ожидать улучшений. Я уже говорил, что я не волшебник… Ты сейчас должен о ней думать, а не о себе. Заверши ее обучение, и сможешь уехать к старцу, а уж он…

- Замолчи… Ясото может подумать, что мешает мне, а это не так.

Кин действительно начала так думать. И последние слова не отвратили ее от этой мысли. На самом деле, сколько раз он просил ее отказаться от его наставничества, но… Теперь она твердо решила заставить Тацу как можно раньше отправиться к старцу. К утру ее решимость только возросла и придала ее лицу настолько воинственное выражение, что когда Ди встретил ее на балконе, он не смог сдержать улыбку и сказал:

- Больше так не делай. Ты же не хочешь, чтобы твой учитель умер от смеха. – Кин не растерялась и собралась уже сделать заявление, но Тацу ее опередил. – Не смей… Твое обучение очень важно для нас обоих. Следуй за мной.

Он выбрал место на балконе, где было больше всего солнца, занял излюбленную позицию на перилах и продолжил разговор, что велся накануне, словно и не было ночи:

-  Чистота – это чистота внешняя и чистота внутренняя. Внешняя чистота означает высшую степень опрятности тела и окружающего пространства. «Истинный воин защищающих небес приятен глазу, потому как он слуга Творца». «Истинный воин защищающих небес содержит свое жилище в чистоте и всегда готов принять в нем гостей, обогреть страждущих и ищущих отдохновения». Чистота внутренняя – это чистота мысли, чистота слова, чистота действия. Объяснить каждое из этих понятий очень сложно. И единственное, что приводит к внутренней чистоте – это постоянная молитва. Прежде чем сказать что-то, спроси разрешение у Творца, прежде чем сделать что-то спроси у Творца. Постоянная медитация приводит к чистоте мыслей и является основой осознанности, равно как и ненасилия. «Истинный воин защищающих небес держит меч в ножнах». Это означает, что его воинский дух не агрес…

- Доброе утро, девушки! – непрошено ворвался сладковатый голос с другой стороны балкона. – Простите, что помешал вашей утренней беседе, но я вышел подышать свежим воздухом и не мог не заметить вас.

К ним направлялся седоватый мужчина в форме элитного отряда при Правительстве. Его широкая улыбка сияла ярче солнца.

«Интересно, он и вправду принял учителя Ди за девушку? Хотя он сейчас так похудел, что…» - Кин вздохнула.

Тацу слез с перил и вежливо поклонился.

- Приветствую Вас, капитан Маерс.

- Подполковник Маерс. Ты, видимо, как покинул военную службу, совсем превратился в девчонку, чинов не разбираешь. Не удивительно, что я тебя за мужчину то и не принял.

Подполковник самодовольно хмыкнул. Тацу остался невозмутимо вежлив. Эти двоя явно не питали друг к другу теплых чувств.

- Позвольте представить, Кин – моя ученица.

Ясото поспешила поклониться.

- Ученица? Неужели ты чему-то можешь научить, сам недополучив некоторых уроков? - на лице мужчины проявился отпечаток коварства.

- Вы желаете закончить мое обучение здесь и сейчас? – почтительно улыбаясь, спросил Тацу, но глаза его были холодны, в них даже мелькало нечто, похожее на презрение.

- Да, пожалуй, - ответил подполковник.

- Прошу Вас, спускайтесь, я сейчас к Вам присоединюсь.

«Урок? Сейчас опять будет драка! Да сколько можно над собой издеваться?!» - Гнев и раздражение смешались со страхом, и Ясото уже собиралась остановить этот бой любой ценой, но взгляд Ди  заставил ее оцепенеть.

«Сиди и смотри, и ты увидишь, что такое «меч в ножнах»,  – раздавалось в ее голове. – «Есть два приема: «Меч в ножнах, дарующий смерть» и «Меч в ножнах, дарующий жизнь». Я покажу тебе оба. Смотри и благодари Творца, за то, что послал нам это учебное пособие», - Тацу медленно спускался по лестнице. Сейчас он впервые он применил на своей ученице чревовещание, которое освоил еще, когда был коллегой Маерса.

Двое мужчин встали друг напротив друга. Утреннее солнце слепило глаза, и Ясото решила спуститься во двор. Она быстро сбежала по боковой лестнице и встала под балконом, чтобы никому не мешать и, в то же время, все видеть.

Подполковник попросил дать знак. Ясото неуверенно махнула рукой. Мужчина схватился за меч, но в нерешительности замер, так и не обнажив его. Капли пота покрыли его виски, на лице отобразились следы еле сдерживаемого ужаса. Кин перевела взгляд на Тацу. Тот, будучи выше подполковника, по меньшей мере, на голову, казался огромным. Он подавлял. Его взгляд сжигал льдом, предупреждая о близкой смерти. Ясото передернуло. Она уже видела нечто подобное. Такого Тацу она всегда боялась. Сосредоточившись на ощущениях, она почувствовала, как тяжела атмосфера вокруг, как до боли трудно дышать. Даже ветви деревьев начали как-то странно вибрировать. Она прижалась к столбу и мысленно умоляла Ди прекратить это. Еще немного, и подполковник упал бы в обморок. То, что Тацу обернулся к Ясото, спасло этого человека. Все резко пришло в норму: ничего не давило, ничего не пугало, и это дало возможность Маерсу выхватить меч и вплотную приблизиться к Ди.

- Мелкий, что же ты по сторонам-то глазеешь во время боя? Не двигайся, а то на твоей прекрасной нежной шее останется шрам, - мужчина ликовал. Кин от волнения вспомнила старую привычку грызть ногти. Вдруг она ясно ощутила не известно откуда разливающуюся нежность и доброту, мигом прогнавшие беспокойства, на сердце стало легко и радостно, не смотря на то, что меч подполковника находился в опасной близости от горла учителя. Глаза Ди были закрыты. Лицо наполняла безмятежность, какая бывает у младенцев во время сна. Он двумя пальцами отодвинул клинок и приблизился вплотную к Маерсу, казалось, что его губы вот-вот коснутся щеки подполковника. Невероятная забота, ласка светились на его лице. Казалось, ангел спустился с неба, чтобы защитить бедного, стоявшего в замешательстве подполковника, который тонул в любящих глазах Ди, готовый разрыдаться.

- Все хорошо, все кончилось, - прошептал Тацу, обнимая недавнего противника. – Забудем обиды.

- Ты, - срывающимся голосом проговорил Маерс, - что ты делаешь? Я всегда ненавидел тебя. Завидовал, что какому-то малолетке