схватив Луксора за локоть, повела за собой.
Саркос, конечно, двинулся бы в сторону другой долины, той, что они проходили, когда их схватили демоны. Она достаточно велика и, по ощущениям, гораздо ближе, но доверился колдунье, подумав, что за пять лет она наверняка исходила Бастус вдоль и поперек.
- Назад… Назад… - все твердил Луксор.
- Нет, - твердо ответила Силина, таща его за собой, - Мы идем на север!
Весь путь вьярд продолжал монотонно повторять, что нужно назад. Сам того не осознавая, он по-прежнему оставался Оком, в которое Фатус заложил путь, свой, тот, что казался ему более надежным. Сначала Саркос несколько пожалел, что поверил девушке – очень уж назойливым стал голос вьярда, но скоро понял, почему она избрала именно этот путь: среди множества скал и огромных валунов они не открыты всем взорам, как тогда, когда шли по открытой пустоши.
Вокруг можно было увидеть любой оттенок серого или бурого, но не какой-нибудь другой цвет, потому, краем глаза заметив мелькнувшую белую фигуру, некромант мгновенно выпустил заклинание, но… Силина оказалась быстрее, она схватилась за посох до того, как чары слетели с навершия.
- Да что ты делаешь?! Это тебе не пноксю погладить! – воскликнул Саркос, вырывая посох и беря ее руки в свои. Ладони девушки покрылись нарывами, быстро наполнявшимися темным гноем.
- Ты не сможешь колдовать, пока это не заживет!.. – продолжил некромант, но колдунья пожала плечами, опуская руки, чтобы спрятать их от его взора в складках плаща.
- Это же норийский тигр… - восхитился Луксор, Саркос вздрогнул от неожиданности – это были его первые осмысленные слова за последнее время. То, что он видел краем глаза, действительно оказалось тигром. Огромный, размером, наверно, почти с лошадь, белоснежный тигр, иссеченный четкими черными полумесяцами, бесспорно, был чистокровным норийцем.
- Я их только на картинах видел… - негромко добавил вьярд. - Дядя говорил, все они погибли вместе с Кастосом.
Зачарованно нежить следил за животным. Изящный, грациозный, опасный хищник двигался легко и непринужденно. Безусловно, он знал, что они сейчас здесь – нюх острее, чем у любого вампира подсказал ему, но, видимо, он был сыт, потому лишь прогуливался неподалеку.
«Двое норийских тигрят резвились у ног Анилис. Девочка подняла серебристые глаза и улыбнулась.
- Саркос, ты еще придешь к нам?..
- Конечно, - кивнул нежить, потрепав ее по голове.
- Саркос! – кричал маленький темный вьярд, несясь к ним со всех ног, - Ты что, хотел уйти не попрощавшись?..
- Дункан сказал, что вы расстроитесь, - с улыбкой извинения ответил маг.
- Но ты же еще приедешь, правда? – спросил мальчик. Он и Анилис, такие не похожие и одинаковые одновременно, жизнерадостные дети, обоим лет двенадцать, он – темноволосый с глазами цвета червонного золота, темный вьярд чистых кровей, а она – медноволосая, быть может, помесь светлых и темных, а может, и нет, кто знает. Они не были братом и сестрой, но любили друг друга именно так, их связали настоящие семейные узы, а нелюдимый Дункан, возможно последний из стражей, заменил им обоим и отца, и мать.
- Я обязательно приеду, - твердо сказал Саркос и, потрепав их по головам, открыл портал в Ноколо».
Вдруг тигр принял боевую стойку, шерсть встала дыбом, отчего он показался чуть ли не вдвое больше. Саркос встрепенулся, оглядываясь. Только через полминуты нежить увидел то, что хищник давно почувствовал – вампиры.
- Бежим, - шепнула Силина. Некромант бросил последний взгляд на врагов, и несколько обрадовался, поняв, что кровососы преследуют тигра. До долины оставалось не больше фалькона, и когда он, наконец, с ликованием, стал открывать портал, настигло разочарование.
- Долина запечатана… - выдохнул он, оседая на землю.
- А вы думали, все будет так просто? – послышался голос, от которого побежали мурашки, - Я вам почти удалось… Я подоспел вовремя.
____________________________________________________________________________________
*Фалькон (Falkohn) – вьярдийская мера длины, равная двенадцати метрам.
Нет, это, конечно, не Император, но встреча с этим демоном равносильна встрече с ним. Луксор обнажил меч и бросился на Брока, но когда уже приблизился к врагу на расстояние удара, тот двинулся вперед и вьярд почувствовал острую боль и холод в боку. Броку не составило труда в мгновение ока вонзить меж ребер вьярда кинжал, все-таки, он гораздо более сведущ в технике боя. В глазах потемнело, Луксор повалился на землю, и сквозь туман он слышал голоса, но не мог разобрать ни слова, сознание превратилось в тонкую нить, натянутую до предела, готовую вот-вот порваться, и последним, что ощутил вьярд перед тем, как это случилось, было чувство полета.
- Лесовик?.. – некромант потряс его за плечо. Резкая боль заставила вьярда очнуться - это Саркос выдернул кинжал и остановил кровь, потекшую из раны обильным потоком. Оглядевшись, он с ужасом понял, что они снова в подземелье.
- Мы снова здесь… - на глазах едва не навернулись слезы, - Когда все это кончится?..
- Вставай, - усмехнулся Саркос, позволяя опереться на свою руку, - Мы в Айреле.
- В Ноколо?.. В столице?! Но… Как?! – возмущение, удивление, радость смешались и придали Луксору сил, он оглядывал освещенную факелами комнату.
- Портал… - улыбнулся некромант, раскрывая двери, - Немногие о нем знают. Он всегда открыт, через него те, в ком течет кровь Криор, всегда могут попасть прямо домой.
Саркос усадил Луксора в кресло, и сознание его после минутного просветления снова отказалось служить – он безвольно откинул голову, а до слуха все доносился голос завораживающий голос некроманта.
- Силина, никогда больше так не делай, - негромко вздохнул Саркос, оглядывая ладони девушки: язвы сочились черной жидкостью, - Что значит, ты не поедешь в Абитос?.. Вы едете, это не обсуждается! Кто поможет тебе, кроме Норока? Кто поможет ему? Ты что, думаешь, некроманты восхитительные врачеватели? Да мы только и ждем, чтобы мозги забрать и сердце!..
* * *
Ученица целителя Норока - светлая вьярдийка Энави, среднего роста, с длинной, почти до колен, косой цвета меда и большими голубыми глазами, выдававшими ее юный возраст. Несмотря на молодость, она уже убучается у легендарного врачевателя, так что к ней относились с почтением. Из-за этого она считала себя важной и значимой, но сейчас все ушло на задний план: рядом с наследниками, или, как их называли, вардеями, невозможно чувствовать себя на высоте. Сам Норок перевязывал раны Луксора, ученица лишь смотрела, как он, смертельно бледный, покрытый испариной, стойко переносит боль и даже улыбается.
Вьярдийка симпатизировала им обоим: Люценсия, сестра-погодка Луксора, такая сильная, искренняя и великодушная, ее появление в столице всегда сопровождалось всеобщим ликованием. Вардея казалась Энави воплощением самой Лиассы; воительница – одна из младших легатов, и в то же время изысканная придворная дама, и, что уж лукавить, очень красивая. Свою красоту Энави считала очень простой, а вот Люценсия… сама Лиасса, больше никак не сказать.
Луксора Энави видела чаще – много времени он проводил в столице, помогая Владыке с государственными делами. Когда-то и он был младшим легатом, но после того, как едва не погиб, Владыка Эрвин запретил племянникам участвовать в битвах, нагрузив их государственной работой. Но разве Люценсии можно что-то запретить?.. А вот Луксор, более ответственный, повиновался, и теперь все требующие аудиенции Владыки сначала разговаривали с ним. Заботы о столичном гарнизоне тоже лежали на нем, да и одной Лиассе известно, сколько еще мороки свалилось на голову бедного вардея…
Да, она часто видела его, но так близко еще никогда. Вечно занятый и спешащий куда-то с ворохом записей, с чернилами на руках и взъерошенными волосами – таким он прочно запечатлелся в ее памяти, тем не менее, вардей в своих качествах сестре не уступал ни на фальтин. Поначалу Энави казалось, что она влюблена в Луксора, но скоро пришло понимание – такие чувства к обоим вардеям испытывают все вьярды, потому, когда его, смертельно раненого, доставили в столицу, по городу прокатилась волна беспокойства.
- Энави, помоги Инеле, - приказал Норок, и ученица неохотно покинула комнату. Инела – ее сестра, и пусть они и не близнецы, но чудо как похожи. Девушка улыбнулась – сестра старше, но Норок считает ее, Энави, первой ученицей, потому доверил ей помогать с ранами Луксора, в то время как Инела корпела над младшей Октави. В общем-то, не так уж обидно покидать общество вардея, когда есть еще одна интересная персона…
Энави шла, уже сгорая от любопытства. Еще бы, не каждый день доведется оказывать помощь столь необычным особам, однако она слегка разочаровалась, ведь ожидала увидеть колдунью величественную, прекрасную и изысканную, а сейчас перед ней, сгорбившись, сидела бледная, измученная девушка, с растрепанными волосами и грязной одеждой. Конечно, Энави понимала - Октави не с бала сюда явилась, но впечатление все равно испортилось.
Однако обратив внимание на раны, юная целительница забыла обо всем, кроме своего мастерства. На торсе Силины живого места не было – спина разодрана, в боку тоже зияет дыра, а там, где не было крови, пестрели разноцветные синяки. Инела уже обработала ее раны мазями и стала бинтовать, но воительница отстранила ее.
- Не стоит, - ответила она на немой вопрос юных вьярдиек, и это породило еще больше изумления на их лицах.
- Вы хотите, чтобы это сделал целитель Норок?.. – догадалась Инела, и в обеих ученицах взыграло легкое недовольство.
- Что вы, юные алмари, не пытаюсь усомниться в ваших способностях, - сказала девушка, мягко улыбнувшись, - Но мои доспехи… Какой от них будет прок, коли вы меня забинтуете с головы до ног?
Они уступили - отчасти потому, что она назвала их «алмари» - это уважительное обращение к тем, кто все еще ходил в учениках, но уже достиг высот, а отчасти потому, что доспехи ее действительно бесполезны, если калион не касается непосредственно кожи.
- Но руки-то позволите перевязать? – требовательно спросила Энави, и встретив, усталую улыбку и положительный ответ, стала заговаривать прозрачную густую мазь и наносить ее на бинты, а Инела смазывала язвы на ладонях Силины бледно-зеленым составом, после чего ловко забинтовала заговоренными сестрой повязками, и помогла колдунье одеться.
- Вижу качества, доставшиеся вам от вампира – некоторые ранки затягиваются прямо на глазах, - спокойно, без тени презрения или злобы начала Энави, и деловито продолжила, - Но это лишь обычные порезы. Больше всего я беспокоюсь за ожоги тьмы на ваших ладонях, ведь пока они не заживут, вы весьма ограничены в колдовстве. Так что не забывайте утром и вечером менять повязки и смазывать язвочки этим составом.
Вьярдийка показала прозрачный сосуд, и опустила его в сумку Силины. Ей нравилось, когда ее так слушают – внимательно и уважительно, и нравилось на правах целительницы отчитывать больных и раненых.
- Сделайте это для меня, - заговорила она так, будто перед ней не один из Октави, а ребенок, который, несмотря на уговоры, продолжал лазить на дерево и сдирать в кровь локти и коленки.
- Если вы погибнете, я буду считать, что виновата в этом, - продолжила она и добавила после небольшой паузы, - Вам
