Фантазия для флейты
Аndante mosso
- Старик, у тебя там, в ванной - баба… Чего так смотришь? Живая баба, не труп. Скажи ей, что меня срочно вызвали на работу, что я ей позвоню,- Эдик вертелся перед зеркалом, привычным жестом пытаясь набросить на лысину взъерошенную седую прядь.- Всё, побежал, увидимся.
- Мы так не договаривались… - Толик от неожиданности замер на пороге.
- Форс-мажор приключился, извини, я время не рассчитал, а тут жена позвонила, домой требует, - Эдик стряхнул с плеч приятеля подтаявшие снежинки.
- И что мне теперь с ней делать?
- Выставить, - Эдик взял его за плечи, отодвинул в сторону и бесшумно прикрыл за собой дверь.
Вот пускай после этого старых друзей к себе домой трахаться. Мало того, что два часа пришлось шляться по морозу, теперь ещё выпроваживай чужих женщин. Чёртов Эдик. Если бы только можно было ему отказать. Но отказать Толик не мог, слишком много денег был должен бывшему однокурснику, ныне гламурному продюсеру. И долг этот постоянно увеличивался.
Бардак в квартире устроили, будто не вдвоём развлекались, а толпой человек в двадцать.
Толик поднял с пола покрывало, бросил на диван. Комод тоже был задействован в оргии: шкатулка валялась на полу, её содержимое – недорогие колечки, брошки, серёжки были разбросаны по ковру. Резиновый оленёнок – талисман Толика – выглядывал из-под кружевного лифчика любовницы Эдика.
Сволочи!
Преодолевая брезгливость, Толик осторожно извлек игрушку из-под чужого нижнего белья, бережно обтер ладонями и положил в карман.
Оленёнок был связан с самыми нежными воспоминаниями детства: его подарила бабушка. Бабушку Толик почти не помнил, от нее осталось даже не воспоминание, скорее ощущение покоя и любви. Любви, за которую ничего не требуют взамен. Бабушка не заставляла учить уроки или заниматься музыкой, она просто любила Толика и рассказывала ему сказки. Оленёнок был персонажем этих сказок: ударяя копытцами, он приносил счастье и богатство.
Каждый вечер, отправляясь в казино «Золотая репка» - подпольный зал игровых автоматов, замаскированный под овощной магазин, Толик нажимал на шершавый бок резиновой игрушки, приводя в действие пищащий сосок. И обещал талисману принести домой крупный выигрыш.
Обещания Толик не выполнял. Проигрывал приличную, по его меркам, зарплату эвакуаторщика и вынуждал себя снова и снова звонить Эдику. Однажды Толик даже взял оленёнка в казино и поставил возле себя на удачу. Как всегда проиграл, ещё и обидная кличка «олень» привязалась.
Надкушенная шоколадка на журнальном столике напомнила о голоде и пустом холодильнике. Аккуратно отломив шоколад, в миллиметре от линии отпечатка чужих зубов, чтобы убрать минимум, Толик отправил его в рот и зажмурился. Сладкий… С орехами… Он открыл глаза, только когда во рту осталась только ореховая крошка. Под журнальным столиком заметил треть бутылки шампанского. Жизнь налаживалась, оставалось выставить из дома чужую бабу. С одной стороны, хотелось сделать это как можно быстрее, с другой – Толик хотел максимально оттянуть момент её появления. Не представлял, что ей сказать.
- Э-э-э-э-э-э-эд, - раздался из ванной томный женский голос.
Началось…
- Э-э-э-э-э-э-дик… Ты уже готов продолжить?.. – дверь медленно открылась.
Быстро сказать, что её Эдика вызвали на работу и попросить уйти. Нет, попросить покинуть квартиру, так вежливее. К чёрту вежливость! Пусть убирается.
- А-а-а-а-а-а! - увидев Толика, обнажённая судорожно прикрыла ладонями пышные прелести.
Неловко прикрываясь, мелкими шажками женщина добралась до дивана и, молниеносно схватив покрывало, обернула его вокруг тела. Тут же почувствовала себя гораздо увереннее и перешла в наступление.
- Кто вы такой?
Толик, наконец, решился поднять глаза…
Она совсем не изменилась за двенадцать лет, только взгляд…
- Татьяна?
- Откуда вы знаете моё имя?
- Откуда? – завис хозяин квартиры.
- Понятно, Эдик, сказал! Что он ещё сказал? – женщина начинала злиться.
- Просил передать, что его срочно вызвали на работу, сказал, что перезвонит, - вспомнил Толик о легенде, которую должен был ей рассказать.
- Перезвонит! – она ударила кулаком по подоконнику, от чего покрывало чуть не упало на пол.
Шок от неожиданной встречи постепенно отпускал. Да, Толик узнал её. Пятнадцать лет назад он поступил в институт культуры. Деваться парню с флейтой больше было некуда, хотя продолжать извлекать звуки из странного инструмента, на котором когда-то настояли родители, было тоже бессмысленно. Но прятаться от армии больше было негде.
На вступительных экзаменах он увидел Татьяну. Впервые в жизни поблагодарил родителей за музыку. Неземная. Властная. Неприступная. Она поступала на эстрадный вокал, ей прочили звёздное будущее, вокруг неё роились модные продюсеры, её увозили из института на дорогих машинах. Эдик тогда тоже за ней увивался. Однажды, на третьем курсе, Татьяна, сделав вид, что уступила его ухаживаниям, оставила его голым в репетиционном зале, и весь институт издевался над ним несколько месяцев. Толик был единственным, кто поддержал униженного влюблённого, в тот момент он сам не понял почему. Тогда Эдик был не гламурным продюсером, а просто мальчиком из Тамбова. Как всё меняется…
В институте Толик даже не пытался к ней подойти. Пропасть между ним и небожительницей невозможно было измерить в известных флейтисту параметрах или цифрах. Но его это не огорчало, не роняло самооценку. Девушка заняла место бога, пустовавшее в его сознании. Неосознанное, в силу младенчества, крещение и поверхностная увлечённость эзотерикой образ божий для Толика так и не сформулировали, а Татьяна с первого взгляда вознеслась на его Олимп. Нельзя сказать, что он молился ей. Скорее, выбрал своим идолом или, точнее, иконой. Дни, когда он встречал её в институте, неизменно становились удачными и радостными. Если встретить Татьяну не удавалось, Толик даже на экзамены не ходил – знал, что провалится. Специальным ритуалом была покупка подарков: колечки, заколки, брошки, клипсы. Он даже мысли не допускал, что может подарить их ей. Толик отдавал их оленёнку – складывал с шкатулку, на которой тот стоял. Так продолжалось три года.
Той зимой Татьяна уехала на гастроли, а его отчислили в ближайшую сессию, пришлось ещё два года свистеть на флейте в военном ансамбле. Вернувшись из армии, он не смог её найти: институт девушка закончила, на эстраде не мелькала, а её адреса он никогда не знал. Настолько поклонялся, что не смел проследить её путь до дома.
Эвакуаторщиком в «Моспаркинг» Толик устроился, как ни странно, благодаря музыке. Однажды он решил вспомнить юность, достал флейту и вышел штырять в самое начало Арбата. Моросил дождик, денег в шляпу никто не кидал. Чтобы хоть как-то развлечься, Толик стал наблюдать за работой службы эвакуации на Гоголевском бульваре: этим угрюмым рэкитирам люди несли деньги, ещё и благодарили за то, что они эти деньги берут. Набравшись смелости, флейтист-неудачник подошёл к самому бойкому их них и поинтересовался, нет ли вакансий.
- Выйдите! Мне надо одеться! – скомандовала Татьяна.
Толик послушно поплелся на кухню. Ему вдруг стало тоскливо, захотелось расплакаться. Он поставил оленёнка на стол и сел напротив. Долгие годы Толик списывал все свои неудачи на утрату богини. Обвинял не её саму, а злой и несовершенный мир, отнявший Татьяну. С тех пор у него даже женщины не было. Сначала он искал её. Потом долго болели родители, а когда их не стало, Толик обнаружил себя никому не нужным сорокалетним неудачником. А теперь Татьяна появилась снова…
- Вы, очевидно, хозяин борделя? - она вошла на кухню, одетая в огненно-рыжую лисью шубу и высокие сапоги.
- Я здесь живу, - не поднимая взгляда, ответил он.
- Машину водить умеете?
- Умею…
- Отвезёте меня домой, а то шампанское ещё не выветрилось, а у меня по пути всегда менты дежурят, - её интонации не предполагали возражений.
- Конечно…
- Что это у вас? – Татьяна кивнула на резинового оленёнка.
- Оленёнок… - смущённо произнёс Толик.
- Хм… Милый… Бэмби…
На водительском сиденье маленькой красной «Ауди» было тесно, но Толик не посмел отрегулировать кресло по своему росту. Назвав адрес, Татьяна уставилась в окно и надолго замолчала. Переживаемые ею злость и обида волнами гуляли по салону машины, накрывая Толика с головой. Он столько лет искал её. Был уверен, что новая встреча вознесёт его на гребень волны.
- Извините, что я на вас набросилась, - без интонаций произнесла Татьяна.
- Вы испугались, бывает, - произнёс Толик, чтобы что-то сказать.
- Эдичка… – Татьяна ударила кулаком по дверце.
- Не огорчайтесь, он известный… Дон Жуан… - с трудом подобрал слово.
- Замолчите… и так тошно…
- У него жена, тесть…
- Знаю я! Женился на бабках, шифруется. Продюсировать меня обещал…
- А вы по-прежнему поёте?
- Что значит, по-прежнему? – повернулась Татьяна.
- Мы с вами учились в одном институте… Давно…
- Уже лет двадцать прошло… - она снова замолчала, потом нажала на кнопку магнитолы.
Нервная скрипка царапнула барабанные перепонки. Вступивший за ней струнный квартет окатил волной мурашек. А потом зазвучал её голос. Теплый и завораживающий. Неужели счастье пришло само, когда он давно перестал его ждать?
- Остановите машину. Дальше я сама, - Татьяна выключила магнитолу, когда они заехали в переулок, упиравшийся в лес.
- Давайте, припаркую.
- Я сама, спасибо, - в её «спасибо» не было благодарности, скорее, приказ.
Они вышли из машины, женщина пересела на водительское сиденье. Больше ничего не сказала, даже не попрощалась. Ауди свернула во двор и остановилась у ближайшего подъезда.
Едва Татьяна вышла из автомобиля, к ней подбежал мужчина. Ударил её по лицу. Она попятилась, но вторым ударом мужчина повалил её в сугроб.
Толик бросился на помощь. Он с разбегу сбил нападавшего с ног и прижал коленом к земле. Откуда только взялись сила и отвага?
- Тебе что надо, урод? – прохрипел мужчина.
- Перестаньте, это мой муж, мы сами разберёмся, - пытаясь встать, попросила Татьяна.
Поднявшись, Толик узнал в её муже одного из руководителей их парковочно-эвакуационного ведомства. Он видел его, когда тот выступал на каком-то большом собрании, посвящённом успехам их конторы. Призывал работать не за страх, а за совесть, обещал повышение зарплат. Говорил о страхе и уважении жителей столицы, которые скоро победят их нынешнюю ненависть к эвакуаторщикам. Слава богу, что высокопоставленный начальник из «Моспаркинга» не может знать всех своих подчинённых в лицо.
Домой Толику пришлось плестись пешком – метро уже не работало. Мысли беспорядочно крутились вокруг неожиданной встречи и её продолжения. Было совершенно непонятно, как всё это воспринимать. Как теперь изменится его жизнь? Что вообще случилось? Было тревожное ощущение, что перемены неизбежны. С одной стороны, Толик боялся перемен. С другой - что такого есть в его жизни, что жалко потерять? Работа на эвакуаторе, игровые автоматы и бесконечные долги.
Подходя мимо казино «Золотой овощ», он решил на секундочку зайти. В кармане было всего сто рублей и олененок. Толик незаметно сунул его в карман, когда Татьяна вышла из дверей его квартиры.
Запустив
