читатель в заблуждение.Продав несколько мешков с картошкой , бабушке с Ревякина и затарившись там же самогоном, Лёва с со своим годком Саркисяном, отправился в загул.Помните - всё пропьём, но флот не опозорим?Это был именно тот случай.Им правда пытался помешать майор, командир бербазы, но что могла сделать тыловой офицер, пришедшим с боевой подгодкам? Вызвать патруль, который их и нашёл через сутки в экипаже, где они допивали одеколон.В гарнизонной камере (куда их доставил патруль) к ним зашёл комендант города и после непродолжительной беседы отправил их на корабль, с вызванным в комендатуру корабельным политруком.Объявить губу Лёве объявили, но посадить не успели, он попал на операцию в госпиталь.
Через тридцать лет Лёва столкнулся с тем сундуком в социальных сетях.Тот вёл страничку ветеранов флота и был таким богобоязненным, что вызывал этим у Лёвы большое подозрение."Вы теперь наверное чувствуете раскаяние за тот свой поступок?" - спросил тот "дятел" у Лёвы. Мрак - если мозгов не было по молодости их не прибавилось и к старости, что он убедительно и продемонстрировал, прельстившись высокой российской пенсией и льготами, предав свою Родину Украину, переметнувшись в российские подданные.А Лёве клялся и божился, что он настоящий украинский патриот - им и умрёт.Предавший не единожды...
Но то будет в далёком будущем, а сейчас...Динамик захрипел и прокашлявшись прогремел казённым басом:*Команде построиться и идти в баню.*
Давно не топленная баня встретила молодых призывников обшарпанными сырыми стенами,(по всей видимости помнящих ещё царских моряков), запахом сырости, хлорки и холодной водой.Валявшийся сиротливо на подоконнике, кусок хозяйственного мыла призывниками был проигнорирован, а зря в дальнейшем на боевой службе о такой роскоши, как холодная пресная вода и хозяйственное мыло можно будет только мечтать.После бани им выдали белую, с зелёным отливом, дубовую матросскую робу, сидевшую на них коробом. Притырошный вид, оболваненных на лысо, переодетых призывников дополнял черный флотский ремень, одетый поверх голандки.
*Гандон перетянутый ремнём*, пошутил Витя Кириленко.
Начиналась срочная служба, длинною в три года.
Плавучая казарма под номером 138, где располагался учебный отряд бригады УВФ, была пришвартована в Угольной бухте.Давно не крашенный корпус коробки, тёрся о кранцы причала, скрипел и жалобно выл потусторонними голосами, вызывая у новоприбывших молодых матросов по ночам не контролированный страх.В этом не было ничего удивительного.В свой лучшие года, она стояла в Египте и во время войны её холодильные камеры использовались под морг.В то время это была вполне привычная практика.В чём Лёве вскоре и самому пришлось убедиться попав на боевую службу в Сирию, в порт Тартус.Но это будет в будущем, а сейчас в учебке, его ждал постоянно обдолбанный, пьяный, старшина первой статьи Вася Мазихин со товарищами.
Усугубив вечером очередную дозу домашнего винчика с димедролом, которым торговали бабушки с Ревякина, он со своими годками развлекался ночными взлёт-посадками. обучая салабонов, одеваться, раздеваться за сорок пять секунд.Особо нерасторопных ждали ночные развлечения под паёлами и чистка гальюна своей зубной щёткой и бритвенным лезвием.Но не всё так было плохо - особо одарённые, научились у них подделывать увольнительные записки и пить одеколон не закусывая, что в дальнейшем им сильно пригодилось. Сходить в самоход к девушкам в общежитие или к бабушкам за вином, без липовой увольнительной не было никакой возможности.Город до такой степени кишел патрулями, что выйдя за пределы воинской части, правую руку уже можно было не опускать, а идти болванчиком, крутя головой на сто восемьдесят градусов и козырять всем подряд.Город камней, блядей и бескозырок - так называли в то время, сами моряки город Севастополь.Базу советского парадного черноморского флота.
За полтора месяца учебки молодые моряки-салабоны, научились; делать имитацию приборки и физ.зарядки, одеваться-раздеваться за сорок пять секунд, ходить строевым шагом с песней о штормовых морях, чистить картошку, мыть посуду и пить одеколон. Как с багажом таких знаний защищать Родину - осталось для Лёвы тайной за семью печатями.
*Извините, что не так.Остальному вас научат на кораблях*,- выпроваживая их в Балтийск напутствовал команду, командир ПКЗ-138 лейтенант, фамилию которого память Лёвы Давыдова не сохранила.
***
Иссеченная и измочаленная, зимними ветрами и штормами в Атлантике, засуреченная вся в ржавчине плав.мастерская номер девять, проведя полгода в дальнем загранзаплыве вернулась благополучно в семьдесят седьмом году на базу - в Союз.Почему благополучно? - имеете вы право спросить.Имею вам право ответить - да потому,что не всем и не всегда так везло.По истечению многих лет Лёва Давыдов всё острее стал понимать, как им не сказано свезло, что они остались в живых, и что огромная заслуга в этом принадлежит их командиру, капитану второго ранга Савочкину.Этот командир смог организовать, так службу на вверенном ему корабле, что они все вернулись живыми и здоровыми не только с того дальнего похода, но и со следующей боевой службы.Он многому научил Лёву. Запомнились его уроки, как правильно подбирать команду, заполнять расходные ведомости, искусно прятать концы в воду и выживая в экстремальных условиях выходить сухим из воды.
Небольшое отступление:
Дело было в Атлантическом океане зимой 1977 года. Неподалёку от их корабля резвилось стадо китов внимание которых привлекла подводная лодка, которая скрываясь от самолёта разведчика"Орион", шла под их плав.мастерской в подводном положении, Отделившийся от группы пятиметровый китёнок подплыл вплотную к лодке и пытаясь рассмотреть - это чудо-юдо, болтающееся без толку в бескрайних просторах океана, по неосторожности боднул лодку своей головой.Акустик с подводной лодки потом рассказывал, что китёнок издал такой звук, какой издаёт плачущий, обиженный ребёнок.
Тут же группы китов стремительно отделились два взрослых кита.Выпустив по фонтану воды, скорее напоминающее пар, выпущенный с рвущихся котлов, они поплыли переговариваясь к кораблю, беря его в коробочку.Даже стоящим на ходовом мостике, был слышен и понятен их разговор:
-Набираем скорость и одновременно бьём по этой жестянке.- просвистел огромный кит скорее всего глава семейства.
-Может не так сильно?-засомневался кит поменьше.
-Хочешь два раза делать одно и тоже...
Дискуссию разъярённых китов прервал сухой звук автомата.Командир корабля Савочкин стрелял с автомата удобно положив его на фальшборт.Пули с первой очереди, подняв фонтанчики воды, прошлись близко от головы кита.Со второй прошлись ещё ближе.Пока штурман снаряжал магазины и перезаряжал автомат.Командир взял в руки мегафон и на доступном, понятном всем нациям и живым существам не литературном русском языке, доставшимся ему от предков, предложил китам плыть своей дорогой и не испытывать долго его терпения.Тем временем автомат был снова заряжён.Мегафон был отложен в сторону: мирные переговоры были временно прекращены и снова заговорило оружие.Так упражняясь в словесном диспуте и стрельбе, прошло полчаса.Китам видно порядочно надоели эти матерные нравоучения и подплыв поближе к кораблю, они окатили стоящих на мостике людей ледяной океанской водой и свиснув:
-Да пошли вы в жопу ...- развернулись и исчезли в глубинах Атлантического океана.
Во время выполнения того боевого задания по проводке наших подводных лодок через Гибралтар, плав.мастерской довелось семь раз проходить его туда-сюда и всё время в Атлантике их встречали весело матерящиеся киты.
После Севастопольской учебки команду моряков повезли через весь Союз на ДКБФ в Балтийск и сразу же загнали на борт этой плав.мастерской, А там молодых моряков уже ждали.Не просто ждали, На них молились все годки и подгодки, которым выполнять корабельные работы, почему то, было уже не положено по сроку службы. Это и есть начальный этап годковщины. Как говаривал Лёве, который был в своё время старшиной команды ВТМ, политрук с "Березины" капитана третьего ранга Полянин: *Давыдов не будешь гнобить молодых - спущу на берег... в мартобре*, Забавный был старичок-боровичок.
За всю свою службу Лёва Давыдов не встречался с более лихим кораблём, как ККС "Березина". А за три боевые службы, он повидал немало кораблей и подводных лодок.Кто называл тот корабль рейдэром, кто плавучим дис.батом.Кто за что туда попал, как кому нравилось, тот так его и называл.Очень большим был тот корабль первого ранга. Более двухсот метров в длину, Очень плохо с него было ходить в самоходы.Тяжело было по швартовочным концам подниматься на борт.Высота бортов сумасшедшая.А какая на ней, была годковщина. Поддерживаемая негласно офицерским командным составом, она цвела махровым цветом.То, чему по молодости, в учебке на ПКЗ, учил молодых моряков старшина Вася Мазихин, был как лёгкий бриз.Власть и безнаказанность, не только развращает, но и разъедает душу. Если кто-то пытается рассказывать, за то что в то время на кораблях не было годковщины, значит он либо лжец, либо просто не имеет ни малейшего представления о службе, хотя быть может и носил форму.
Лёва вспомнил себя, зимой в семьдесят девятом, в Средиземке на боевой.На корабле первого ранга в белоснежной перешито- выстиранной в хлорке робишке - лысым, с блестящей. как колено головой, в точке под Кипром - встречающим Новый 1979 год.А рядом, возле ёлки, стоял его корешь, братишка и годок-дед Мороз, Митя Матенков. Около ККС "Березина" стояли в точке ТАКР советский Киев, американский Мидуэй и масса фрегатов и БПК. И если добавить сюда ещё грохот от взлетающих самолётов, эхо канонады, то перед нами предстанет картина маслом - встреча пятой Среднеземноморской эскадры и шестого американского флотов.Дурная военно-морская силища и мощь и пугала и завораживала одновременно.Эту бы мощь, да направить на благие, мирные дела.После пожара, на ККС "Березина"- на первой боевой службе, вообще стало невыносимо находиться на его борту.Корабль напичканный всем мыслимым и немыслимым вооружением, ничего хорошего не обещал, с него надо было по тихому сваливать.
Что Лёва и сделал по приходу со своей третьей боевой в Союз.Правда по тихому не получилось, но тем не менее на следующую боевую коробка ушла без него.
*Новый год на боевой службе*
Зимнее Средиземное море штормило.
Бесноватые волны с глухим ропотом набегали на серую громаду корабля стоящего на бочке в предзаходной пятой точке под Кипром, пытаясь с ним поиграть в старую морскую забаву - оверкиль.В клюзах же выл и бесновался норд-ост, время от времени донося с берегов Кипра запах жаренной рыбы и потных женщин.
А внутри этой серой громады,выстроенная по утреннему подъёму, на палубе плавбазы *Дрезино*, команда внутри-трюмной механизации, командиром которой являлся лейтенант Упашкин, томясь в этот утренний час от бездействия, перетаптываясь с ноги на ногу - роптала.В строю не хватало четырёх
