Затмение

Олег Колмыков
Затмение

Эта история произошла совсем недавно. Так недавно, что, кажется, стоит чуть-чуть поспешить, и мы как раз успеем к ее завершению. Да, да! Чему же здесь удивляться? Настолько всё перепуталось в нашем мире, что уже невозможно угадать, когда начинаются и где заканчиваются в нем те фантастические события, свидетелями которых мы частенько оказываемся. Как котенок играет с собственным хвостиком и кружится, кружится, не в силах остановиться, так и мы, однажды ступив в круг волшебных событий, перестаем ощущать обычное течение Времени и начинаем жить будто бы в ином измерении, где совсем нет "Настоящего", а "Завтра" и "Вчера", странным образом сменяя друг друга, искажают все наши представления о порядке вещей и причинно-следственных связях. И вот уже, вопреки всему, мы видим самих себя в комнатах, где нас нет. И мечтаем о том, чему больше не быть. И вспоминаем то, чего не можем знать.

Впрочем, иногда нам все-таки бывает крайне любопытно: в тех событиях, которые еще не произошли, мы ищем пищу для ума. Уже хотя бы потому, что знаем, чем все завершилось.

Вот слышите? Знакомый голос!
–А надымил-то, надымил! – ворчал кибер-попугай Ромуальд, косясь на Пришельца, – Что – опять творческий кризис? Слетал бы куда-нибудь за тридевять парсек, как другие делают, разошелся, развеялся.

За окном властвовал дождь. В его звенящих цепях испуганно билась ветвями распластанная и поникшая сирень. Тяжелые злые капли серебряными пулями впивались в подоконник. В сердце Пришельца грусть-тоска грызла желудочки и причмокивала от удовольствия. Пришелец сосредоточенно давил окурок сигареты в пепельнице, воображая, что так бы он расправился и с грустью – тоской.
– Ну давай хоть йогой займемся! – увещевал Ромуальд.
– Не смеши, – печально отозвался Пришелец, для разнообразия включая визор. - Не ты ли в прошлый раз перепутал медитацию с прострацией и чакру с чаркой?
Ромуальд смущенно повис на жердочке вниз головой, будто убитый метким выстрелом.

Последние Вселенские Известия передавали прогноз погоды на ближайшие световые года. Специально для Старика, Странника и Пришельца обещали попутный солнечный ветер, магнитную бурю положительных эмоций и климат безоблачной радости над местами проживания и отдыха.
– Вот видишь: нас еще помнят! – растроганно произнес Ромуальд.
– М-да, – Пришелец вздохнул, – Пока. Но прошлые заслуги, увы, слишком быстро забываются!

Нервное ночное небо страстно лизнуло черную землю горячим ало-голубым языком. Ошпаренный дождь заспешил в грохочущую даль, зацокал, будто испугавшийся хлыста конь. Сорвавшийся с колючих елей сонный ветер метнулся к раскрытым окнам дома, ища убежища, влетел, закружился, пахнущий смолой и влагой, наполнил легкие сладким воздухом. Грусть-тоска в сердце Пришельца поежилась от прохлады и сочла за благо на время притаиться.

В такую вот погоду приходят к нам воспоминания. Грядут нежданно - негаданно, помимо воли и желания, сваливаются на человека бесполезным грузом и давят. Пришелец с этим был хорошо знаком, поэтому теперь успел подготовиться: взял в руку ручку и положил перед собой листы чистой белой бумаги.

"...Вы знаете, как пахли розы в садах Семирамиды? Нет? Не беда! Летите на планету Муз: местные жители так поднаторели в садоводческих делах, что, пожалуй, и сам Навуходоносор не преминул воспользоваться их услугами, если бы, разумеется, дожил до наших дней. О! Планета Муз! Вот где райские кущи! Сладостный аромат гиацинтов и благоухание роз, нежная зелень вечно цветущих деревьев и кустарников со всех известных планет, изящные коттеджи под покровом пышнокронных акаций и черемух, домики в дюнах и на атоллах, великолепный сервис туристических компаний. Вселенский курорт! Место, лучше которого не найдешь больше нигде! А чего стоят уже хотя бы сами гостеприимные хозяева - жители планеты Музырики! Талантливейшие поэты, музыканты, художники, театралы! Планета Муз - рай Искусств! Вот где сбудутся все ваши неосуществленные мечты! Под сенью парков и аллей чудесно пишется, поверь! Примерно так описывал Ромуальд планету, побывать на которой мечтал еще с тех самых пор, как впервые прочел "Справочник космотуриста".

– А какие там соловушки! – говорил Ромуальд, умиленно закрыв глазки.
– Ну, ну, – Странник беззастенчиво прервал полуторачасовую витиеватую речь Ромуальда, – Слетаем – увидим! Старик, ты как?
– Конечно! – Старик пыхнул "беломориной" и, разумеется, нахмурил правую бровь.
– Да, но на планете запрещено пользоваться мысленной связью! – сообщил Пришелец. – Музырики боятся нечаянно выведывать друг у друга и у приезжих творческие планы! Нам придется брать гида-переводчика: ведь на Музе сразу несколько официальных языков, ни одного из которых мы не знаем!
– Пришелец прав! – согласился Странник. – Хотелось бы отдохнуть спокойно, а с гидом надо будет таскаться туда-сюда, выслушивать россказни о местных достопримечательностях...
– А кроме того, гид, будь он не дурак, мигом узнает нас, обратит внимание властей, телевидения, прессы, начнутся церемонии, банкеты... Черт знает что получится, а не отдых! – поддакнул Старик. – Нет, так не пойдет! Ну её, эту планету! Заберемся куда-нибудь на окраину метагалактики, в дебри, в глушь, в джунгли, поживем спокойно дикарями!..
– Да, пожалуй, планета Муз отпадает!

С тревогой выслушав сомнения своих друзей, знаменитых Галактических Счастливчиков, отважных покорителей Космических пустот, Миссионеров и Спасителей Мирной Галактической Жизни, Ромуальд поспешил вмешаться:

– Как отпадает?! Как отпадает? Да и не нужен нам этот переводчик, будь он неладен! Что – мы дорогу к морю не найдем? Тарелка есть, джунгли – будут; что еще надо? Там столько народу, что вас никто не узнает, все пройдет чудесно, это я вам говорю!
– Как так "не узнают"? – возмутился было Пришелец.
– М-м, я хотел сказать, что и сам могу быть вам переводчиком, если конечно понадобится!.. – Ромуальд трепыхнулся на жердочке, испугавшись собственных ненароком сказанных слов. Но дело было сделано, последний аргумент возымел необычайное действие, и Счастливчики согласились лететь на планету Муз.

– А сколько музякских языков ты знаешь? – из чистого любопытства поинтересовался Странник.
Ромуальд помедлил с ответом, будто пересчитывая, и ляпнул на свой страх и риск:
– Пятнадцать!
– Странно! – удивился Странник. – Муз двенадцать, а языков на Музе пятнадцать?
– А я такие знаю, которые кроме меня никто не знает! – идя ва-банк, заявил Ромуальд. Про себя он подумал: "Хорошо, что у меня щеки не краснеют! "

Ну, разве мог предполагать наш Ромуаша, что отдых на Музе окажется совсем не таким, как представлялось, и его маленькая хитрость приведет к большим последствиям?

Впрочем, мы ведь тоже пока ничего не знаем, а посему – поспешим за нашими героями на планету Муз! Тем более что путь к ней совсем недолог и почти не опасен: главное – не прозевать в районе Бетельгейзе правый поворот на Альдебаран, вовремя проскочить между черными дырами у квазара 30191 и не превышать световой скорости на участке от звезды Барнарда до Лакайля 935, где Галактическая Астро Инспекция особенно строго следит за соблюдением релятивистских законов.

Словом, при желании можно успеть туда и вернуться обратно к ужину. Если, конечно, у вас есть такая Тарелка, как у Счастливчиков, и такой пилот, как Старик.

Едва не трепеща на жердочке от радости предстоящей встречи с милой его сердцу планетой, Ромуальд всю дорогу просидел у обзорного экрана, вглядываясь в мелькающие звезды и, все зная в лицо, непременно приговаривал: "Правильно летим! "

Надо полагать, Ромуальд мог бы долететь до Музы с закрытыми глазами, но наших героев больше устроило, если бы он летел с закрытым клювом.

Однако его можно понять! Ах, какие надежды возлагал наш пернатый друг на планету Муз! Откроем маленький секрет: Ромуальд надеялся, что на Музе его посетит вдохновение и он, наконец-то, напишет некое художественное произведение. Правду сказать, ведь находясь в обществе Старика, Странника и Пришельца просто невозможно не думать о творчестве! Совершенно понятно, что и Ромуальд, славный малый, как он сам себя называл, не мог оставаться в тени и в безвестности и всей душой возжелал окунуться в Музякский мир, дабы вынести из него на волне наиприятнейших впечатлений, событий и тревог небольшой, но обязательно талантливый опус. О! Ромуальд был полон жгучего волнения и жаркого нетерпения, которое знакомо всем, кто когда-либо отваживался пускаться в путь за призрачным счастьем Творчества! И, разумеется, что за всем этим он уже и думать забыл о перспективе оказаться на Музе переводчиком. Чувствуя в себе поднятие духа, он даже подсочинил начало для будущей поэмы: "О, Муза, Муза! Кто тебя…?" Наклевывалось и продолжение, но тут Ромуальда отвлекли Малыш и Маленькая Принцесса, попросившие его рассказать вечернюю сказку. Торопясь вернуться к творчеству, он напугал детей экспромтом о Злобном Агрессоре Айдиоматише  Садомазике, за что был посажен Феей и Принцессой на жердочку в угол кают-компании.

Тем временем Тарелка уже вышла на орбиту Музы. Старик проделал необходимые расчеты, довольно несложные благодаря отсутствию у планеты лун, и ввел корабль в плотные слои атмосферы. Линии гравитационных напряжений располагались здесь настолько удачно, что корабли скатывались вниз, будто с пологой горки, не доставляя за все время посадки ни малейшего неудобства пассажирам.

Едва Тарелка зависла над поверхностью туристского космодрома вблизи города Бэфины, было решено тот час отправляться к морю. Малышу и Маленькой Принцессе не терпелось познакомиться с детьми, игравшими на пляже в какую-то невиданную игру, а Принцесса и Фея хотели сегодня же узнать о моде на купальные костюмы.

По узкой тропинке, вьющейся между густотравных холмов, укутанных зноем, Счастливчики вышли прямо к пляжу. Тысячекилометровой золотой полоской тянулся пляж, окаймляя все двадцать восемь материков Музы. Места на нем всегда хватало всем. Даже тогда, когда, случалось, представители вновь обнаруженной цивилизации, будто дикари, с безумным ликованием заполоняли курорты Старого мира – словно именно в них, в курортах, и заключалось главное преимущество осуществленного контакта.

Впрочем, до всего этого Счастливчикам теперь не было никакого дела. Огромное Светило, вися в зените, жарило так, что из голов испарялись все мысли. Лишь океанские волны – божественная услада! – дарили телу и уму радость и блаженство.

Пока Счастливчики наслаждались купанием, Ромуальд вспомнил, с большим огорчением для себя, о данном им слове быть переводчиком и облетел окрестности, пытаясь одновременно любоваться экзотическими ландшафтами и обучаться языкам. Получалось, правда, плохо. Прежде всего потому, что Ромуальд отчаянно боялся пропустить миг вдохновения и всё время прислушивался к своему внутреннему голосу. Вот-вот голос должен был сказать Ромуальду: "Пора творить! "» и тогда, считал Ромуальд, "...как говорится, бог с ней, с головой, но что-нибудь я сочиню! "

И кроме того, языки аборигенов, сколько не прислушивайся к их звучанию, понятней