Кастельсом и его офицерами. После чего император совсем не царственно прошипел:
- Прошу меня простить, ваша светлость, но я искренне не понимаю, как вы можете утверждать, что демоны не являются порождениями Мрака, в то время как практически вся эльфийская армия, отправленная, дабы принести на ваш остров силу Солнца, была поглощена морем, не успев даже приблизиться?
Герцог хмыкнул и ответил:
- Я тоже прошу меня простить. Но и я не понимаю, ваше величество, почему свет нужно насаждать столь насильственными методами. Да и почему в каждой морской буре виноваты демоны, тоже выше моего понимания.
- Кончайте ломать комедию! – визгливо вмешался второй эльф, которого Кастельс принял за капитана. – Все знают, что на этом острове сосредоточено Зло! Три года назад у вас пропала моя разведчица, а на следующий день вы разбили нашу армию. Очевидно, что Мрак помог вам пытать ее и выведать все наши планы.
- Вы засылали ко мне шпионов? – усмехнулся герцог. – Впрочем, если вы про Шайлу Ла-Суэль, то ее никто не пытал. Она была прекрасной, честной и искренней эльфийкой, которую вы бросили на произвол судьбы. И демонесса из нее вышла прекрасная, скажу я вам.
Император бросил на капитана гневный взгляд. Все шло как по маслу, если не считать того, что Шайла почему-то медлила. Может, она ждет начала битвы? Надо попробовать ей подсказать.
- Полагаю, войне давно пора положить конец, - притворно миролюбиво сказал герцог. – Ваше величество, я предлагаю вам договориться.
- По-вашему, я соглашусь подписать договор с демоном?!
Кастельс понимающе кивнул.
- Не беспокойтесь, ничего подписывать не придется. Однако было бы бесчестно начинать бой при столь неравных силах. Не проще решить все поединком?
Узурпатор задумался.
- Право же, ваше величество! На вашей стороне – все силы Света, на моей – мое скромное мастерство. Неужели не разумно будет вступить в бой нам двоим, не подвергая опасности жизни невинных?
Это прозвучало почти по-эльфийски, и Аоадаль согласился. Противники встали в позицию…
***
Герцог Кастельс поднимался в замок, решительно ничего не понимая. Он победил эльфа, но магией здесь и не пахло. Просто император был совершенно бездарным фехтовальщиком (впрочем, эльфы вообще обычно в бальном зале смотрятся лучше, чем в бою). Конечно, это и к лучшему, что бой был честным. Но что же Шайла?
Демон быстро взбежал по ступеням в свои покои, распахнул дверь и остановился. Комната была пуста. Чаша Обзора, которую он оставил, чтобы Шайла могла следить за сражением, была неактивна. Была ли она здесь вообще?
В сознании мелькнула ужасная догадка. Мысль о предательстве любимой герцог отмел сразу, но что, если ее похитили до прибытия узурпатора? Не зря ведь корабль был всего один.
Кастельс поднял на ноги всю охрану. Эльфийку искали неделю, но не нашли ни следа бегства или похищения. Герцог терялся в догадках, одно предположение было ужаснее другого. Без сна и отдыха он бродил по замку, не в состоянии сосредоточиться ни на чем.
Однажды ноги занесли его в подвал, в крыло хранилища. Он задумался, глядя на дверь, за которой когда-то спрятал под видом Спирали Молчания сигнальный маячок, и где впервые нашли Шайлу. Не отдавая себе полного отчета в своих действиях, герцог толкнул дверь.
С тех пор этой комнатой не пользовались – Кастельс оставил все, как есть на память. Но сейчас на пурпурной подушке вместо обломков фальшивой пружинки лежал туго свернутый и аккуратно перевязанный голубой ленточкой пергамент. Кастельс поплотнее закрыл дверь и осторожно подошел.
Свернутый листок оказался письмом. От Шайлы.
«Любимый,
Надеюсь, ты догадаешься найти это письмо. Прости, что не смогла сказать тебе лично – но я плачу, когда пишу эти строки, а ты ненавидишь мои слезы. Не хочу, чтобы ты видел меня такой.
Представляю, что ты сейчас обо мне думаешь. Наверное, снова повторяешь свои любимые слова про эльфийскую честность. Но я тебя не предавала.
Когда-то ты сказал, что я оказалась пешкой в партии. Сейчас ничего не изменилось. Я по-прежнему разменная фигура, хотя и играешь теперь ты. Я не могу этого допустить. Я ведь видела, как ты на меня тогда смотрел. Снова столько презрения от тебя я просто не выдержу. Прости, но в этой войне ты при всем желании не смог бы сделать меня серьезной фигурой. Я так и осталась бы пешкой – только уже твоей. Поэтому я и ушла.
Но я не могу бросить тебя просто так. Ты многому научил меня, но кое-что я умела и сама. До острова дойдет только один корабль, остальные останутся не дне океана. Доберется только император, а с ним ты справишься даже в одиночку, я это знаю.
Я знаю, что ты меня любишь, могу представить, сколько боли доставит тебе это расставание. Я тебя тоже люблю, и не могу сдержать слез, пока пишу это письмо. Но если я останусь, нас не ждет ничего хорошего. Рано или поздно ты поймешь, что мое чувство мести было лишь орудием в вашей войне. Не знаю, что быстрее сгубило бы нас – твое чувство вины или отсутствие уважения ко мне.
Я тебя не виню. Но такому, как ты, пешка рядом не нужна, а стать кем-то еще у меня не получается. Может быть, сложись обстоятельства иначе, не будь той ужасной войны, не будь предательства эльфов, мы и могли бы быть счастливы. Надеюсь, ты поймешь меня.
Мне очень больно расставаться с тобой. Я не встречала в жизни никого лучше, честнее, благороднее и добрее тебя. Надеюсь, ты будешь счастлив.
Сейчас я должна уйти – просто не могу участвовать в вашей войне. Я хочу освободиться от этого. И я прекрасно понимаю, что в следующий раз мы сможем увидеться разве что на моей казни. Я это понимаю, и, пожалуй, даже одобряю – есть закон, предатели должны быть наказаны.
У меня не так много времени. Пожалуйста, не забывай, как сильно я тебя люблю. Будь счастлив, обязательно будь счастлив. Если сможешь, прости меня, и прощай навсегда.
Навечно твоя,
Шайла».
Кастельс отложил письмо. Он не знал, что делать, что думать, что чувствовать. Эмоции раздирали его, хотя, как и все демоны, внешне он их обычно не проявлял.
Он был в ярости. Она все-таки нарушила обещание, сделала все не так, как он просил, не так, как они договорились! Его терзала обида. Шайла могла бы и поделиться с ним своими переживаниями, можно было бы и вместе что-то сделать. И где-то в глубине незаметно для него самого пробивались гордость и даже счастье – она любит его, она сделала это, чтобы быть его достойной! Впрочем, эти рассуждения показались герцогу полной ерундой – он любил ее, а подобные мелочи его не волновали.
А потом его накрыло глухое отчаяние. Прошла целая неделя. Кто его знает, где теперь носит ветер его эльфийку. Смогут ли они увидеться еще хоть раз?
Кастельс усмехнулся. Насчет казни его малышка просчиталась. Он не для того столько лет отвоевывал право демонов на свое государство, чтобы подчиняться законам Империи. Он вернет свою эльфийку, и уже не будет спрашивать, кем она себя считает. Место Шайлы – рядом с ним, и ему наплевать, что там эльфы напридумывали насчет женской независимости.
Кастельс тряхнул головой, сбрасывая с себя тяжелые мысли, и выбежал из замка. Были дела поважнее, чем торчать в каморке, забытой даже горничными, и лить слезы над горем, которое еще можно устранить.
Он еще ничего не знал об эльфийской беспечности. При побеге Шайла попалась в собственную ловушку. Кольцо тайфунов, которое она поставила вокруг острова, пропустив один корабль, затем убивало любого эльфа, пересекшего черту. О своем происхождении за три года она уже успела забыть.
