помыться, пушнину сдать, отдохнуть недельку. Возле старой деревни Явино, видели наверное, на скале памятник японцам стоит.
–Видели, я прошлым рейсом подъезжал к нему там, на японском языке что-то написано-
Подтвердил я.
– До него метров сто оставалось, собака впереди бежала, смотрю, она разворачивается и с лаем назад. Оборачиваюсь, а там стая этих самых красных волков по моему следу бегут. У меня, уже всё упаковано, дом то рядом, да и не успел бы ничего сделать, их штук двадцать было. Не знаю как, откуда силы взялись, но на основание памятника запрыгнул, дальше то вообще гладкий камень. Метра два от земли будет, может чуть больше. Они мою собаку в клочья разорвали, стою, обхватил столб и не знаю что делать. Холодно тогда было, ветер с моря задувает, а я на столбе. Думаю, может, кто поедет, отгонит их, часа два простоял, никого, а они возле памятника сели и смотрят на меня. Потом им видать тоже холодно стало, давай бегать вокруг, гоняются друг за другом, резвятся твари, а мне - то не порезвишься, стою как прилипший, руки не оторвёшь. Постоял ещё немного, чувствую, замерзать стал, а они не уходят, и не едет никто. Думаю ну всё, смерть ко мне пришла в виде этих волков. Такая злость меня взяла на себя и на зверей. На себя за то, что расслабился, осторожность потерял. А на них, за такое коварство ко мне. Потом прикинул, до обрыва не далеко, если прыгнуть, может живой, останусь. А там глубоко, метров двадцать до берега. Сразу под скалой камни, чуть подальше ледяные торосы. Думаю, если снегу надуло, тогда до скалы не достану, глянуть бы как там. А не глянешь. Крутятся волки, далеко не отходят. Постоял ещё немного, чтоб с духом собраться. Кинул им варежку, они схватили ее, и давай рвать друг у друга, я с памятника спрыгнул и к обрыву, смотреть и думать, некогда было, варежка их немного отвлекла. Не глядя, с разбега прыгнул. Крылья бы мне тогда, немного бы в сугроб полёт подправил, он чуть в стороне оказался. Приземлился, сижу в снегу даже сознание не потерял, но в ноге боль сильная, пошевелить не могу. Они за мной прыгать не стали, стоят на скале и смотрят. Я сижу не двигаюсь, думаю, начнёшь барахтаться, прыгнут. Но они не прыгнули, постояли, пощёлкали зубами и ушли. Я выбрался из снега и пополз по берегу в посёлок. Ночью уже кое - как добрался. Сосед утром на машине в больницу отвёз. Врач мне говорит, самолёт здесь из города, отправим тебя в областную, с такой высоты, у нас ещё ни кто не прыгал, надо всё проверить, может внутри что повредил, так что собирайся, шину мне на ногу наложил, и в самолёт погрузили. Я там два месяца отдыхал. Можно сказать, удачный полёт был.-
- Памятник не знаешь, кто поставил? -
- Про памятник, мне один старик рассказывал, было это перед революцией, году может в десятом или двенадцатом. Японцы тогда по всему побережью красную рыбу ловили. У России здесь никаких военных сил не было. Но местные жители гоняли японцев, не давали им спокойно рыбачить. Лодки у них жгли, сети снимали, а то и подстреливали. Чтоб защититься, японцы прислали сюда военный корабль. Он здесь как пират, курсировал вдоль побережья, не давал местным обижать японских рыбаков. Как - то раз, подошёл к берегу, как раз напротив этой скалы, где я прыгал. В низине, в то время деревня Явино была. Все офицеры во главе с капитаном, сели в шлюпку и приплыли в деревню, что уж они там делали, я не знаю. Внезапно поднялся ветер, волны пошли, офицеры на корабль попасть не могут. На корабле командира нет, не могут матросы без командира кораблём управлять, корабль сорвало с якоря и понесло на скалу. Собрались офицеры на вершине, смотрят, как корабль на их глазах гибнет, а сделать ничего не могут. Вот так, во время этого шторма корабль выбросило на берег, и перевернуло. Никто не спасся. Уголь с этого корабля, до сих пор на берег выбрасывает. Посидели офицеры, какие - то песни спели, потом все как один животы себе вспороли. Памятник, позже поставили, приплыли японцы на другом корабле и поставили. –
Гена замолчал.
- Жалко мужиков, хоть и японцы.-
Добавил Мишка.
– Что их жалеть? Их сюда никто не звал, сидели бы дома, живы были. Расслабились они, местных жителей грабили, баб насиловали. Одни офицеры на берегу были, из матросов только гребцы на шлюпке. Дед рассказывал, они тут творили в то время, вылавливая красную рыбу, да крабов, весь мир этими продуктами снабжали, за счёт этого войну вели, против России. Сейчас, что творят, они сотни километров сетей во время нереста в проливы ставят. Рыба то до наших берегов не доходит, перехватывают её. Если так дальше пойдёт, не будет рыбы, она же на нерест к нам идёт.-
Гена посмотрел на часы.
- Засиделся, домой пора, жена скажет, не успел приехать ушёл куда - то. Пойду.-
Проводив Гену, вернулись в гостиницу, легли спать. Утром проснувшись, сходили в столовую вместе с лётчиками, которые застряли тут ввиду нелётной погоды и решили ехать домой.
Завели машины, через полчаса подъезжали к скале с японским памятником. Пустые машины резво бежали по снежной целине, с ходу пробивая неглубокие впадины с рыхлым снегом. Незаметно подъехали к месту нашего бывшего убежища. От балка, в сторону Большерецка расстелился по тундре свежий след Толиного вездехода. Не останавливаясь, поехали дальше. Минут через тридцать перед нами открылась очередная шоферская эпопея. Выстроившись в ряд, стояли с десяток Зилов, по кузов занесённых снегом, рядом с ними вездеход Анатолия. Мужики откапывали свои машины, заливали воду, буксовали, пытались выехать из снежного плена. Несколько машин уже стояли на гусеничном следе вездехода. Анатолий заскочил ко мне на подножку, предложил перекусить за компанию, да чаю попить. Пока чай пили, ещё две машины завели, а мы поехали дальше. Под вечер ветер начал усиливаться, но нам уже ничего не грозило. Машины наши остановились возле столовой Октябрьского рыбозавода. Плотно поужинав, выехали на косу соединяющую рыбозавод с материком и через пять часов подъезжали к городу. С большим трудом отыскав свободное место в гараже, поставили машины, слили воду и пошли к дежурному автобусу. Водитель автобуса Юра, как обычно начал нас упрекать в том, что мы приехали не вовремя. Если чуть пораньше, увёз бы всех сразу, теперь приходится лишний рейс делать, но мы не обращая внимания на его ворчанье, сидели на лучших местах в его автобусе и молча, ждали, когда он тронется. Зная, что наши жёны встретят нас примерно таким же вопросом.
- Почему так поздно?-
Имея в виду время сегодняшнего дня. А мы, ещё не очнувшись от пурги, от рейса, от непрерывного гула двигателя, ответим им, имея в виду затянувшийся на неделю рейс.
- Да вот, пурга прихватила, пришлось задержаться.-
