Весь прошлый день Гритас не находил себе места. Ночью старуха пропала. И кроме старухи не пропало ничего, а значит, мысль о том, что она воровка, можно было смело отбросить. К тому же Тария отводила глаза, когда касались этой темы, и спешила её сменить. И только под вечер Гритас обнаружил под окнами огромные волчьи следы, которые просто кричали о причастности оборотня, и заволновался ещё сильнее. Спал он плохо, а наутро не смог даже позавтракать. К обеду он вышел на крыльцо и устало опустился на ступеньку. Из раздумий его вырвал стук копыт по камню, затихший как раз перед его домом.
— Здравствуйте, Гритас! — поприветствовала его Кайра, обрушившаяся с телеги так стремительно, что едва не вспахала лицом мостовую.
— Мы знакомы? — озадаченно спросил тот, поднимаясь и глядя на девушку.
— Меня зовут Кайра, — проговорила девушка. — Спасибо Вам за гостеприимство, Вы меня просто спасли!
— Но Кайра была старухой, — изумлённо пробормотал Гритас.
— Проклятье, — донеслось с телеги. Стретерен вылезать не спешил, жуя травинку и глядя на облака. — Но нам удалось от него избавиться.
— А я Горбун, — улыбнулся молодой человек, слезший с телеги. — Бывший, видимо.
— Ох... — Гритас от неожиданности сел.
— И я потоптал твою клумбу ночью, извини уж... — Горбун потупился.
— Оборотень? — вытаращился на него хозяин дома.
Но ответить Горбун не успел — дверь дома распахнулась, и из неё выпорхнула Тария. Она промчалась мимо всех, кто стоял у крыльца, даже не заметив их, и остановилась только в полусотне шагов. Там стоял приятной наружности парень, который улыбался девушке во всю ширь. С телеги раздался заливистый хохот колдуна, который теперь удосужился сесть.
— И какая ж ведьма шутит там, где живу я? — в пространство поинтересовался он, всё ещё улыбаясь. — Развейся, — добавил он и махнул рукой в сторону куклы. Та осыпалась пылью.
Тария только теперь обернулась к своему дому и увидела обращённые к ней лица. И обладатели их явно пытались сдержать душивший их хохот. Особенно парочку, так как девица, косясь, нашёптывала что-то молодому человеку.
Эпилог
Мельницу Горбуну пришлось оставить. Стоило только попробовать привычно взвалить мешок каменной пыли на спину, как он осознал, что не в силах этого сделать. Впрочем, замена нашлась быстро: на его место пришли трое рослых парней, которые не прибились ни к какому делу в Легстаге.
Стретерен остановился на некоторое время в доме Нирака и терпеливо вливал в него свою микстурку. Зрение к слепцу постепенно возвращалось, а колдун в конце концов решил, что не хочет возвращаться в свой дом. Кончилось тем, что он переехал в дом Нирака, обосновавшись там крепче, чем сорняк в доброй земле. Слепец, впрочем, был этому даже рад — теперь ему всегда было с кем поговорить. А скоро он оставил работу возницей, открыв вместе с чародеем знахарскую лавку.
Кайра увезла Горбуна в Варстаг и торжественно заявила отцу, что выйдет только за него и ни за кого другого. Отец её на радостях согласился, хотя сначала идея породниться с оборотнем ему претила. Впрочем, он скоро нашёл в таком зяте плюсы: разгуливающий во дворе огромный волк отпугивал ворьё лучше, чем что-либо вообще вообразимое.
Тария пребывала в печали не особенно долго. Пока не отправилась погостить к Кайре, с которой они здорово подружились, хотя та и ревновала Горбуна. Отец Кайры устроил небольшой праздник по случаю летнего солнцестояния — у купцов считалось хорошей приметой позвать в этот день гостей в дом. На этом-то празднике Тария и встретила сына ведьмы. То ли морок тому виной, то ли зелье какое подмешала ей в питьё матушка уродца, но Тария видела в нём того самого парня, в которого влюбилась, и сбежала с ним не раздумывая.
Гритас поначалу расстроился, когда узнал, что его дочь вышла за сына ведьмы. Но Тария была счастлива, а самому ему стало невероятно везти во всём, что он ни начал бы делать: младшие дочери удачно вышли замуж, за камень он выручал больше, чем когда-либо, и, главное, его жена была довольна.
Не ладились дела только у хозяина «Подковы единорога»: Серебряный Волк перестал посещать его, а вместе с ним исчезли и регулярная прибыль, и несколько завсегдатаев, которые утратили всякий интерес к осиротевшей без оборотня таверне.
