Мёртвое подземелье

прочувствовать всё на своей шкуре и написать толковую книгу про этот край и о людях, обитающих здесь. Хочу, чтобы об этом месте узнали по ту сторону блокпостов в больших городах. Пусть знают, что за опасности подстерегают нас в будущем.
- Ничего себе! Да у тебя миссия, не меньше. – Сказал Глок.
Глок налил водки в бумажные стаканы и выпалил тост:
- За Серёгу Хруста, жаждущего правды! Ну и за дружбу!
Так Глок и познакомился с Серёгой Хрустом, с которым потом не раз приходилось пересекаться в запретке. Судьба их свела не просто так, и не просто так Глок не пристрелил Серёгу в автопарке. Они повязаны какой-то невидимой нитью, которая ведёт одного к другому при случае на помощь. Сейчас бы, в этом стрёмном подземелье, с Хрустом да его идейными рассказами и толковыми советами было бы совсем не страшно даже помирать. Но связи с ним нет, а значит, пора двигать самому и искать выход. Значит, его теория о невидимой нити не работает. Снова придётся выбираться в одиночку.
Глок отпустил волну воспоминаний, сделал приготовительный выдох, как перед погружением, и встал из-за ящиков и бочек во весь рост. Стволы ружья впереди, а тактический фонарь, примотанный к двустволке, осветил направление движения. Впереди чисто, глухо и от этого страшно. Глок зажёг спичку и замер, наблюдая, куда потянется огонь по ветру, чтобы наметить себе маршрут. Спичка догорела, и он двинул по коридору, ступая медленно с пятки на носок. Он старался даже дышать как можно реже и тише, чтобы не заглушать своим дыханием окружающие звуки и в случае чего быстро успеть отреагировать в сторону опасности. Стрелки часов не двигались, будто времени в этом подземелье совсем не существует или оно замедлилось или остановилось, не понятно. Здесь точно есть какие-то силы, а может просто мощный биомагнетизм, с которым не понаслышке приходилось сталкиваться в зоне отчуждения.
Дошёл до пересечения коридоров и снова зажёг спичку. Тяга показала идти вправо. Глок свернул и потопал дальше. Очень скоро стало невыносимо жарко, появилась одышка, пересохло во рту и заколотилось сердце, словно он пробежал кросс в десять километров, хотя передвигался медленно, осторожно и прошёл не так уж много. Это подземелье подвергло его новому испытанию на выносливость. Решило его, как опытного бойца в ринге погонять из угла в угол, отнять силы, а потом изнеможенного нокаутировать одним ударом. Каждый следующий шаг давался с трудом, как с привязанными к ногам двадцати килограммовыми гирями, а рюкзак словно набирал вес. Чуть позже руки ослабли, а двустволка обернулось тяжеленной обузой. Глоку стало невдомёк – как подземелье может такое вытворять? Что за энергии здесь витают? И вот он совсем обессилил, голова закружилась, рюкзак и АКС за спиной потянули вниз и он беспомощный сполз по стенке на холодный пол, задыхаясь от усталости, и пытаясь жадно глотать слюни от жажды, но во рту пересохло. Обливаясь потом, дрожащей рукой достал из рюкзака бутылку воды, еле-еле открутил крышку и одним махом влил в себя полбутылки.
Вдруг со стороны послышалось какое-то шуршание, и Глок насторожился. Он был настолько слаб, что попытка поднять двустволку закончилась тем, что кисти повисли под тяжестью ствола, а пальцы не смогли сжаться в кулак, не говоря уже о том, чтобы дотянуться до калаша за спиной. Тогда он потянулся к кобуре, чётко зная, что «глок» будет полегче. Шуршание приближалось, и по нарастающему звуку Глок уже мог точно определить, что кто-то или что-то движется прямо на него. Негромкий рык из темноты заставил Глока вздрогнуть. Он захотел направить луч света в темноту, чтобы разглядеть, чем же ему это грозит, но предательская слабость в теле не позволяла, а фонарь, примотанный к двустволке, как назло светил в другую сторону.
Глок уже был близок к тому, чтобы смириться со своим поражением, но надеялся, что всё-таки успеет дотянуться до кобуры и если не выстрелить, то хотя бы включить фонарик на пистолете и перед смертью рассмотреть своего убийцу. Этого не произошло. Вода прибавила сил быстрее, чем он это чувствовал когда-либо раньше, за что он мысленно возблагодарил свою богиню по имени Везуха. А может, раньше всё было также, просто раньше это было привычно и не так важно как сейчас, и Глок не обращал внимания на скорость эффекта от воды? Вот такие размышления сейчас точно не важны, каждая секунда на счету и нужно что-то делать. Ощущение силы в руках возвращалось. Он смог вытащить «глок» из кобуры и направил луч света в сторону приближающего рычания. Как ни странно, но перед ним стоял один из тех бандюков, которых он положил в заброшенном автопарке. Он был какой-то заторможенный с дебильноватым выражением лица вроде как киношный зомби только настоящий но, казалось, если его толкнуть, то он упадёт и даже не станет сопротивляться. Бандит был в тех же потёртых джинсах, рваных серо-голубых кроссовках, в толстовке с капюшоном и в чёрной кожаной куртке, но что-то в нём было не так, теперь он другой. Глок шарахнулся от удивления и его голос эхом разлетелся по коридору:
- Что за херня!? Ты же мёртвый!
Пулевое отверстие в глазу бандита подтвердило, что бандит каким-то образом вернулся из мёртвых что ли и каким-то образом оказался именно в том же подземелье что и его убийца. И тут Глок догадался, что это всё делает подземелье, оно жаждет задавить его психологически, растоптать, убить, чтоб он навсегда остался гнить в этой богом забытой вонючей яме.
Всё произошло так быстро, что ему показалось, что он не успел даже договорить, как бандит оскалил зубы, вся его вялость и заторможенность вмиг куда-то исчезли, и он, опустившись на четвереньки, выгнул спину колесом и бросился на Глока как бешеная псина полная решимости сожрать слабого человека. Глок ещё ощущал слабость и не мог быстро двинуться или увернуться от броска, поэтому он вжался в стену, чтобы рука не дрогнула от отдачи и чтобы наверняка попасть в цель с одного выстрела, ведь второй попытки у него уже не будет, если он промахнётся. «Глок» выстрелил. Эхо от выстрела ещё было слышно, когда гильза бдзенькнула об пол, вспышка озарила коридор и в ушах у Глока болезненно зазвенело. Тело озверевшего, но уже обезвреженного бандита повалилось на дважды палача с ещё одной дыркой в черепе. Глок напрягся и сбросил с себя это чудище с жёлтыми глазищами, налитыми кровью.
- Схлопотал дырку!? – Восторженно рявкнул Глок, сгорая в адреналине от испуга. – Это тебе на память. Ещё воскреснешь, ещё продырявлю.
Глок расслабился, направил луч света в потолок, на пол, влево, вправо и огляделся по сторонам. Всё равно делать не чего и, чтобы не сидеть без дела, пока отдыхает и переводит дух, он решил тщательнее обследовать подземелье. С этого и нужно было начать с самого начала, а не искать выход вслепую, полагаясь только на свой опыт выживания, храбрость и самоуверенность. В таких загадочных местах с неизвестными природе энергиями все эти качества могут обратиться против него и стать серьёзной угрозой здоровью и жизни. Только сейчас ему пришло в голову, что раз здесь есть деревянные ящики, железные бочки, бетонные стены, под потолком и вдоль стен тянуться трубы, то это подземелье не природного происхождения, а построено руками человека. Но зачем? Что здесь было раньше?
Начал он своё расследование с визуального изучения мелких и крупных деталей, которых раньше не заметил или не обратил на них внимания, а может подземелье затуманило разум. Болты, гайки, навесы для труб, обветшалая и прелая стекловата, способ укладки труб, сами трубы, электропроводка на потолке, ржавые жестяные плафоны с пустыми патронами, а некоторые даже с целыми лампочками, навели лишь на одну мысль, что всё это ещё советских времён.
- Значится, что? – Спросил себя Глок и тут же прикинул. – Подземелью лет пятьдесят, восемьдесят. Старьё полусгнившее. Хоть бы потолком не пришибло где-нибудь в коридоре, ведь дочурке обещал что увидимся, а она даже не узнает, где могила моя.
Ещё глоток воды через несколько минут вернул силы и Глок почувствовал, что уже в состоянии подняться на ноги со всей своей ношей. Пистолет вернулся в кобуру, а на смену ему руки обняли двустволочку. Глок собрался, сконцентрировался и шагнул дальше вглубь подземелья. Решил идти по трубам и узнать, куда они его выведут. Выдернул из деревянного ящика ржавый гвоздь и царапал на стенах стрелки вдоль всего пути следования, чтобы не заблудиться и сообразить, как вернуться к исходной точке, если вдруг окажется в тупике. Больше всего придавало уверенности и даже немного радовало то, что трубы уходили именно в том направлении, куда тянулся огонёк от зажженной спички. В связи с этим Глокова самооценка поднялась до уровня гордости. Ему нравилось, что его теоретические знания о выживании в трудных условиях не только пригодились, но и оказались полезными на практике и достоверными.
Чуть погодя на участке магистральной трубы с ободранной стекловатой Глок заприметил и прочёл маркировку легированной стали, из которой были отлиты трубы ещё в 1947 году и ГОСТ. Судя по всему, в послевоенные годы это был какой-то засекреченный бункер, но потом отпала необходимость в его целевом содержании и эксплуатации и бункер просто списали со счетов, например, после смены начальничков. Тогда в условиях индустриального прогресса была мода на госсекреты. Или он был в спешке брошен из-за аварии на Чернобыльской АЭС. Глок больше склонялся ко второй догадке. Поскольку бункер спрятан в 30-ти километровой зоне отчуждения в окрестностях Чернобыльской АЭС, то авария в апреле 1986 года показалась ему самой вероятной причиной оставить бункер.
- Понастроили. Ни плана эвакуации, ни вентиляции нормальной? – Процедил он недовольно сквозь зубы, хотя отлично понимал, что в прежние времена здесь всё работало отменно и безотказно.
Тем временем в бункере действительно стало душно и, несмотря на сквозняк Глок запаниковал и предвкушал, что скоро начнёт задыхаться от нехватки воздуха. Что же теперь делать? Ни одного баллона с воздухом в рюкзаке нет. Последний баллон, две индивидуальные аптечки АИ-1 с препаратом «тарен» и самодельную электро-газовую настольную плиту-гибрид на аккумуляторе у Глока выменял рыжий бродяга Санёк Канделябр буквально за 5 дней до того как Глок угодил в эту подземную ловушку. Кстати уже через месяц после сборки Глоком первой плиты-гибрида, она и аккумуляторы к ней стали появляться в разных версиях по всей запретке, а назвали её – плита Глока. Что-что, а честь и справедливость в запретной зоне можно было повстречать чаще, чем в больших городах, поэтому Глок не нуждался в документальном патенте с печатями, чтобы защитить своё изобретение. Впрочем, ровно настолько же больше здесь можно было найти лжи и предательства, ведь в природе всё должно быть в балансе.
Глок достал из рюкзака симпатичное серебряное ситечко и деревянную казацкую люльку – вещи, на которые Канделябру поменял баллон и всё остальное, – и предвзято посмотрел на них. Кроме этого была ещё б\ушная карта памяти на 2 гигабайта для смартфона, которую Глок уже умудрился посеять, да зачитанный англо-русский словарь, с порисованной сыном Канделябра обложкой и не шибко грамотной надписью на ней его же пера дела,