Сквозь тернии

самолётика, что несётся в небесах навстречу лучистому солнышку. Тимка замерла, а потом и впрямь обозначила рукой стремительный полёт, «просвистев» над Яськиной макушкой!
Яська от неожиданности опрокинулся на спину и покатился к краю крыши. Правда, вовремя опомнился, раскидал руки по сторонам. Качение тут же прекратилось, а от поленницы послышалась стандартная Колькина усмешка: «Во, Яська даёт! В парашютисты тебе надо, с такой координацией!»
Яська не обиделся. В данный момент душа пела, и он просто не замечал дешевых Колькиных подколов. К тому же всё это шутя, а отыграться он всегда успеется, ведь и сам Колька, не безгрешен!
Яська снова подполз к угомонившейся Тимке, а Колька недоверчиво спросил – как обычно, в своём репертуаре:
- И что это за детский сад?
Тимка посмотрела на свою ладонь.
Яська тоже.
Отчего-то сделалось тепло в животе.
А на вид, ничего особенного, ладонь как ладонь. Загорелая кожа, вся в царапинах, как у мальчишки. Тонкие пальцы. Обгрызенные ногти – и куда только родители смотрят, как-никак девочка! Упругие жилки – одна чуть заметно пульсирует. Та, что у самого запястья...
«И именно от этого жар в животе всё нарастает!»
Тимка перевернула ладонь. Развела пальцы. Вновь «смастерила» самолётик. Потом сжала кулачёк и прижала его к груди. Прошептала:
- Нужно чтобы он увидел что-то такое, отчего ему бы снова захотелось полететь!
- Например? – прищурился Колька.
Тимка покраснела.
- Помнишь, когда ещё в сарае играли?.. Ну, в этих, ваших, космонавтов, что прошли сквозь «чёрную дыру»? Ты всё не мог развязку придумать и томил нас «гравитационным режимом».
Колька усмехнулся.
- Придумаю ещё!
Тимка облегчённо улыбнулась, однако сразу же вновь сделалась серьёзной.
- Там у тебя, под самым потолком, змей висит. Воздушный. Красный с зелёными вставками. И хвост у него ещё такой интересный, будто из конфетных фантиков склеен!
- Это мамина затея была, – сказал полушёпотом Колька. – Папа хотел всё в виде флажков сделать, но мама настояла. А то, говорит, не змей выйдет, а какой-то коммунистический вымпел, который только и запускать, что на Первомай.
Тимка вся сжалась, словно находилась вовсе не на пышущей жаром крыше, а дрейфовала вместе с айсбергом в суровом северном море.
- Прости, прости, прости... – шептали её трепещущие губы, под хруст заломленных запястий.
Яська сначала не понял, что произошло с подружкой. Потом всё же сообразил: Тимка, сама того не желая, коснулась запретной темы. О ней знали все, как знали и то, что не нужно ворошить Колькино прошлое, без особой на то надобности.
Но ведь Тимка и не ворошила. Она вообще о другом думала. Простая случайность, а вон, как всё обернулось...
Таким Яська друга ещё не видел. Маленький, сгорбленный, худющий – такое ощущение, только-только освободили из немецкого концлагеря.
Но Колька не был «мулей». Не был «хлюпиком». Не был каким-нибудь «шмыгой». Он был настоящим пацанёнком, которому не свойственно впадать в отчаяние от очередных превратностей судьбы. И, словно подтверждая эту неписаную данность, Колька сказал:
- А что, мы ведь его так и не запустили тогда, – он посмотрел сначала на Яську, потом на Тимку. – Думаешь, и впрямь поможет?
Тимка молчала – по всему, ей было стыдно за проявленную оплошность. Но откуда ей было знать?!
Яська поспешил прийти на выручку:
- Конечно, поможет! Я тоже змея видел – здоровый! Как раз за взрослого стрижа сойдёт!
- Или за стрижиху! – И Колька, пользуясь случаем, подмигнул вконец поникшей Тимке.
Девочка несмело улыбнулась в ответ – в её понятии, это значило: спасибо, что свёл всё в шутку.
- Айда, посмотрим! – И Колька скрылся за краем крыши, под громкий перестук высохших поленьев.
Яська с Тимкой переглянулись и кинулись следом.
...Змей вознёсся с первой же попытки. Как будто и впрямь ждал все эти годы именно полёта! Он стремился ввысь яркой птицей, потому что именно там царила его родная стихия: летнее солнце, стремительный ветер, мягкие облака! Он уцепился за грань этого, сотворённого в Яськином воображении мирка, и сделался частью его. Он несся, невзирая на прения судьбы, словно желал этим своим стремлением хоть как-то развеселить бегущего следом мальчишку, которому сполна досталось от этой беспечной жизни. Он утягивал крепкий леер вверх, отчего лежащему в клевере Яське казалось, что и Колька вот-вот взлетит!
Рядом брякнулась раскрасневшаяся Тимка. Сорвала цветок клевера и принялась щекотать им Яськин нос. Яська принял бой, и визжала уже Тимка, в попытке откатиться прочь.
А Колька был далеко-далеко, превратившись в еле различимую точку на склоне холма. Потом он вернулся и поделился своим счастьем с друзьями.
Яське показалось, что он заарканил ветер – тот трепыхался, точно пойманная птица, тянул в разные стороны, так и норовя выскользнуть из пальцев! Колька сказал: «Держи крепче!» – и размотал леер в Яськиных руках ещё на один метр... Вот тут-то Яська и понял, где сидит настоящий зверь – дёрнуло так, что он чуть было не вылетел из сандалий, а, возможно, и из шортиков! Яська с перепугу задрал голову и попытался отыскать змея взором. Куда там, красно-зелёный ромбик маячил далеко впереди, озорно размахивая конфетным хвостом, будто дразня: мол, эх ты, а ещё Яська!
Яська погрозил змею кулаком и бросился в погоню.
В ушах свистел ветер, а из-за спины слышался звонкий Тимкин смех.
Яська думал, что так будет всегда, но он ошибался.
Потом помчалась Тимка. Она смешно подпрыгивала на кочках, словно кошка, бегущая по лужам, что боится намочить лапы; то и дело смотрела на беснующегося змея, так и норовя полететь на вроде Шнурка «носом в грядки»! Яська от души посмеялся, а потом они с Колькой выпустили стрижа из корзинки.
Птица недовольно шипела, старалась ущипнуть за икру то Кольку, то Яську. Однако когда вернулась Тимка со змеем, настроение пациента резко изменилось. Стриж припал к траве, раскидал по бокам вздрагивающие крылья и смешно склонил голову набок, силясь рассмотреть непонятную диковину в небе. Потом как-то странно курлыкнул, неуклюже подпрыгнул на месте и побежал, раскачиваясь из стороны в сторону, вслед за ускользающим змеем. На бегу, он шипел и продолжал подпрыгивать, снося на своём пути всё подряд машущими крыльями.
Колька не сдержал радостного возгласа. Тут же поспешил следом, стараясь, по возможности, не навязывать взволнованной птице своего присутствия. Хотя стрижу было на Кольку плевать – он задался целью и просто не желал отвлекаться на что-нибудь постороннее.
Яська подивился – в душе он и не надеялся, что из Тимкиного плана, в действительности, выйдет что-то путное. Выходит, ошибался. Он собрался уже кинуться вслед за друзьями, но внезапно спиной ощутил чьё-то присутствие. Этого не было в реальности, потому что там, Яська всё же настиг ускользающих друзей и взмывшую в небеса птицу. Тут же всё обстояло иначе. К нему кто-то «пришёл».
Яська обречённо обернулся. Окончательно поник. Вздохнул и прошептал сквозь слёзы:
- Мне нельзя с ними?
Доктор положил на плечо руку в прорезиненной перчатке.
- Что ты, напротив, им нужна твоя помощь, как никогда. Ты должен идти – только не здесь, а в реальности, – иначе Тьма проглотит их сердца, а что тогда будет даже страшно представить.
- Я одним уже «помог»! – выдохнул Яська в едином порыве отчаяния. – А ведь не стоило! Без меня, они всё-таки жили... чувствовали.
- Они и сейчас чувствуют, – возразил Доктор. – Просто они ушли на другую сторону. Путь ждёт каждого из нас. А они были к нему уже подготовленными. Не то, что современное общество.
- Тогда почему же этого не сделала Росинка?! Ведь она могла помочь намного раньше меня! Но так и не помогла.
- Возможно, у неё были на то веские причины.
- А что если она просто знала, куда именно выведет Путь?!
Доктор вздохнул.
- Она знала, вне сомнений.
- Вот и я о том же! Вдруг там всё намного хуже, чем кажется?! Ведь Росинка и сама говорила – причём не раз и не два! – что там плохо.
- А где хорошо? – Доктор припал на колено, заглянул в раскрасневшиеся от слёз глаза Яськи. – Оглянись вокруг. По-твоему, всем хорошо живётся в ЭТОМ мире?
Яська мялся.
- Да, тут нет кровопролитных войн. По крайней мере, они не везде. А представь, каково жить там, где голод? Или болезнь?
- Но это же совсем не то!
- Что же такое ты имеешь в виду?
- Ну вы же сами говорили, про бесчувственные миры. Вот истинное зло! Им же всё равно на всё! Я не хочу, чтобы Ярослав становился таким! И Огонёк, и Ксанка... и девочка с косой!
Доктор повёл носом – явно улыбнулся.
- А почему ты думаешь, что они попали именно в такое место?
Яська невольно пожал плечами – он не мог дать ответа на этот вопрос. Просто слепая уверенность, ничем особо не подкреплённая.
- Вот видишь, – Доктор выпрямился во весь рост, навис, словно чудовище из мультиков для взрослых. – Знаешь, Яська, людям свойственно ошибаться. Строить из безразличия замки самоуверенности, которые потом, из года в год, рушатся под натиском сомнений. Постройки ветшают изнутри, а это самое страшное. Сознание человека должно быть незыблемым, и именно предрассудки, вознесённые в ранг идеалов, наносят наибольший ущерб. Такой замок с годами рушится, а под его руинами селится призрак. Призрак утраченных надежд. Ведь если бы замка не было, человека могли бы спасти. Так же, просто не знали, с какого бока подойти. А сомнения, сам знаешь, признак чего.
Яська знал: сомнения – прямой признак страха. А где страх, там и Тьма.
- Вспомни хотя бы Росинку. Ведь она вернулась оттуда, где светит Звезда. Но она ничуть не изменилась. Вспомни про прыгалки и про то, что сосредоточено вот здесь, – Доктор снова наклонился, коснувшись острым пальцем Яськиной груди. – Пока здесь бьётся крепкое сердце, твоей душе ничто не угрожает. Как только появятся сомнения – считай, ты пропал. Путь – это всего лишь испытание. Как по нему пройдешь – так и станется в дальнейшем. Выстоишь под натиском сомнений, Звезда не коснётся тебя, в противном же случае – «трансформирует» на свой лад. Именно в этом и заключено истинное зло: когда тебя подстраивают под себя, из расчёта воспользоваться твоей сущностью.
- И что же тогда? – выдохнул Яська.
- Так на свет появляются монстры, призванные уничтожать миры и чувства. Именно здесь, – и палец повторно уткнулся в Яськину грудь. – Вопрос в том, сможем ли мы их удержать, или же они вырвутся наружу, чиня повсюду хаос.
Яська побледнел.
- Разве всё настолько зависит от человека?
- А ты думал... Смешно лишь здесь. Там будет не до смеха, как и не до вечного покоя. Там всё вывернется наизнанку и вот тогда-то и начнётся самое страшное. Я не пытаюсь тебя запугать. Просто хочу отвести от скользкого края сомнений. Тебе рано думать о Пути, но кое-что на ус намотать стоит уже сейчас. И я надеюсь, что после нашего сегодняшнего разговора, ты многое переосмыслишь заново.
Яська склонил голову. Руки, сами собой, полезли в карманы шортиков. С носа закапало.
- Значит, с ними всё в порядке?
- С ними – да, а вот твоим реальным друзьям угрожает смертельная опасность. Они уже далеко, а тебе, во что бы то ни стало, нужно их догнать. Поспеши, и не думай о плохом. Ты – «Искра» – часть Солнца, – а это уже говорит о многом!

30.

Яська мчался не щадя собственных ног! Спотыкался на кочках и ухабах, рассекал икры в кровь, задыхался от