Сквозь тернии

моё, отдай! – плаксиво выкрикнул он, ругая себя за рассеянность.
Мальчишка испуганно выглянул из тьмы. Вновь отступил, собираясь бежать.
У Яськи в груди всё оборвалось: ещё бы, сейчас как задаст дёру, ищи его тогда до скончания времён!
«Ещё неизвестно, с какого берега заявился, и с какой целью!»
- Тише, – прошептал мальчишка, не без труда удерживая себя на месте. – Услышат же.
- Кто?
- Они, – и мальчишка кивнул в сторону тёмного выхода. – Последний раз, когда мы себя плохо вели, они пустили по воде «чёрную смерть».
Яська сглотнул.
- Чего пустили?..
- Заразу, – не без содрогания ответил мальчишка. – Принесли воду, а пить её оказалось нельзя. Правда, потом всё равно пили, от безысходности. И гнили заживо.
Яська поёжился.
- А кто Они? Откуда пришли?
Мальчишка снова сделался недоверчивым. Отступил ещё на шаг. Сказал:
- Откуда у тебя это?
Яська всё же совладал с непослушными ногами. Поднялся.
- Отдай, это моё!
- Откуда? – не унимался мальчишка.
Яська шагнул вперёд, демонстративно вытянул руку.
Мальчишка оглянулся назад и негромко свистнул.
Яська тут же замер.
В глубине катакомб снова зазвенело. Послышались шлепки лап, шорох когтей, недовольное ворчание.
Яська глянул на серьёзного мальчишку.
- Ты чего?..
- Ничего. Стой на месте, а то натравлю, будешь тогда знать, как чужие вещи красть!
Яська аж вспыхнул, осветив румянцем окружающий мрак. С неимоверным трудом сдержал себя, чтобы не накинуться на этого чумазого обормота, который, во-первых, завладел кулончиком его сестрёнки, а во-вторых, ещё и угрожать вздумал!
«Ещё и тварь какую-то позвал, чтобы натравить! Ишь, чего удумал!»
Яська заткнул за пояс страх и потряс перед носом противника прыгалками – сейчас он покажет этому нахалу, с чем его удобнее кушать!
Мальчишка снова поменялся в лице, словно узнал и прыгалки.
Яська надменно улыбнулся – так хорошо видеть страх и сомнение на лице противника, который за секунду до этого был уверен в себе на все сто.
Совсем рядом звякнуло. У ног мальчишки из темноты материализовалась скалящаяся голова с обвислыми ушами. Послышался недовольный рык, вперемешку с жалобным поскуливанием.
- Шнырь?.. – Яська не знал, почему сказал именно это – просто с языка сорвалось.
Пёс насторожился. Потом медленно подошёл и обнюхал Яську со всех сторон. Сел на грязный пол и верно застучал хвостом по бетону.
Яська невольно отстранился. Шнырь – а что это был именно Шнырь, не оставалось никаких сомнений – походил на облезлую игрушку, что за ненадобностью выбросили в мусорное ведро. Хотя так, скорее всего, и обстояло в действительности. Облезлая шкура, пятна лишаёв по всему телу, буквально торчащие наружу рёбра, рваные уши, обрубленный наполовину хвост – Шнырь точно угодил в огромный вихрь. Вихрь, что унёс его за пределы планеты Земля. Унёс, как уносит всех тех, кто по воле судьбы или рока, должен выйти на Путь, чтобы больше уже никогда не вернуться к родному очагу, не увидеть друзей и близких, не почувствовать тепла и радости.
- Потому что под Звездой ничего этого нет и в помине. Есть только страх и ожидание чего-то неизбежного, что рано или поздно настигнет, не смотря ни на что.
- Потому что время тут заключено в круг.
Они испуганно переглянулись.
- Ты оттуда... – не то спросил, не то констатировал данность мальчишка.
Яська пожал плечами, не зная, как быть.
Мальчишка молча протянул кулончик. Всё же виновато проговорил:
- Извини. Я думал, ты это... того...
- Украл? – Яська ухватился за кулончик, чувствуя, как вверх по запястьям вновь скользит живительное тепло.
Мальчишка уставился под ноги. По привычке, засунул руки в карманы и слегка развернулся в сторону.
Шнырь тряхнул головой. С присвистом выдохнул. Прислушался к звону цепи на шее. Заворчал.
- А почему она сама не пришла? – нерешительно спросил мальчишка, искоса поглядывая на Яську.
- Кто, Росинка?
Мальчишка пожал плечами.
- Я не знаю. Она никогда не называла себя по имени. Говорила, что не помнит.
- Наверное, не смогла без кулончика. Она его обронила случайно, – Яська вздохнул. – А часто она тут бывала?
Мальчишка, казалось, не услышал.
- Росинка... Никогда не слышал такого имени.
- Понравилась? – осторожно спросил Яська.
Мальчишка явно засмущался. Тут же отвёл взор.
- Да нет... Она смелая просто очень. Я поначалу думал, что партизанка, а потом... Потом понял, что нет.
- Партизанка? – Яська опешил. – В смысле?
- Чего, «в смысле»? Ты говоришь точно так же, как и она – непонятно.
Яська улыбнулся.
- Естественно. Мы же брат и сестра.
Мальчишка прищурился.
Яська еле заметно улыбнулся – понятно всё с этим!
- Где мы сейчас? – тихо спросил он.
- В лагере. Здесь немцы кругом. Много. Пришли и установили свои порядки. Многих расстреляли, многих увезли... Тех, кто остался – тут заперли, чтобы поиздеваться. Звери.
Яська почувствовал, как по спине прогулялся нездоровый холодок.
Он оказался в своём очередном кошмаре. Только, в отличие ото всех предыдущих, сегодня к нему ничто не приходило. Сегодня он сам пришёл, откликнувшись на чей-то зов. Пришёл, чтобы помочь... только вот пока не знает как.
- У тебя еды нет? Или хотя бы воды?.. – Мальчишка разочарованно оглядел Яську с головы до ног. – У нас тут больных много. Хотя бы для них. Росинка всегда приносила.
Яська покраснел – ничего у него нет, да и откуда? Ведь он не знал, где окажется. А как же Росинка? Она по любому знала! Оттого и приходила сюда снова и снова, пока... пока... Нужно было что-то делать, но Яська, хоть убей, не знал, что. Он понятия не имел, был ли этот мир реальным, или же на его Пути в очередной раз возник призрачный фантом, впитавший в себя события прошлых дней. Фантом, который просто напросто развалится, как только он пожелает вернуться назад. В тот самый момент, когда его сердце собьется с обозначенного ритма и застучит в разнобой с сердцем этого чумазого мальчишки... с гнилым сердцем этого мира.
Яська почувствовал сомнения. Посмотрел на прыгалки, что сжимал в руках. Один из концов коснулся бетонного пола.
Чиркнуло.
Всё тут же закончилось.
Кулончик сначала побледнел, а затем растворился во тьме и вовсе. Мальчишка исчез, а вдоль стен засвистел пронизывающий ветер.
Яська оглянулся.
На улице стемнело – сколько он тут пробыл? – дождь прекратился, а по чёрному небу неслись редкие облака. Сквозь их растрепанные патлы смотрела одинокая звезда... Не та, бордовая, что освещает иной мир. Другая, но такая же безучастная и молчаливая. Ей не было дела до планеты Земля, до населяющих её людей и до их судеб. Случись в эту самую минуту катастрофа, она просто бы лицезрела действительность, как есть, не собираясь принимать в ней никакого участия. Потому что всё, происходящее на планете Земля, – ей чуждо.
Яське показалось, что он слышит смех.
Потом он понял, что это и не смех вовсе, а ещё спустя мгновение, вспомнил последние слова мальчишки:
- В окно видно звезду на горизонте. Она ярко-розовая, пульсирующая, будто живая. Засыпая, я постоянно просил у неё помощи – просто больше не у кого. Солнца на северной стороне и не видно сроду, а на южной нет окон – все заколотили. Северное просто высоко, вот они и посчитали, что не нужно заморачиваться. Даже если кто и вскарабкается на такую верхотуру, потом только шею себе свернёт, пытаясь спуститься. Да и кому карабкаться-то? Все убогие, кого не возьми, – ходят-то с трудом. Вот я и просил эту звезду помочь. И в одну ночь явилась Росинка. Она меня всё же услышала... та Звезда.
Яська вздрогнул. Понял, что больше не слышит резкий звук работающего двигателя, доносившийся всё это время снаружи. Попытался восстановить в голове утраченную реальность. Сразу же поплохело.
«Ведь это же мотоблок Макарыча! Чего он тут забыл?!»
«А того! Ты сам-то про мешки тоже забыл совсем?»
«Какие ещё мешки?..»
«А те самые, в которые была набита разлагающаяся нежить!»
Яська еле устоял на ногах. Покрепче сжал в пальцах прыгалки и остывший кулончик. Двинулся к выходу. Однако тут же снова замер, наступив на огромную тень, что заслонила звёздное небо.
Яська попятился, а Макарыч скинул с плеча заляпанную глиной лопату и медленно шагнул в его сторону.

26.

Яська вскинул руку с кулончиком перед собой, словно в попытке так защитить собственную жизнь. Другую, с прыгалками, отвёл назад. Для порядка зажмурился. Потом одумался и вновь распахнул трепещущие от страха ресницы.
Макарыч замер в метре от него. Со звоном уткнул лезвие лопаты в бетон. Выдохнул ночь. Длинный плащ порхнул на фоне ясного неба, на мгновение заслонив звёзды.
Яська попятился, невольно ёжась от сковавшего грудь ужаса.
- Не подходи! – прошептал он на пороге слышимости, сам не понимая, что такое несёт. – Слышишь, не подходи! А то Шныря натравлю...
Макарыч долго не двигался – такое ощущение, даже не дышал, – затем скинул с плеча что-то тяжёлое и, под протяжное «уууух» свалившегося на пол предмета, проговорил:
- Да будет тебе, Яська. Я тот, кого тебе следует опасаться в последнюю очередь, – Макарыч помолчал, позволяя сбитому с толку Яське осмыслить только что услышанное. – Эти – куда опаснее, – он колупнул носком кирзача поникший мешок.
«Тот самый!!! – отдалось в Яськином сознании похлеще артиллерийской канонады. – Вот ведь влип!»
Яська не мог точно сказать, что он имел в виду под словом «влип». Смысл надуманной фразы витал где-то в темноте, под потолком, отказываясь спускаться вниз. Но, в тоже время, Яська знал, что он подразумевает всё в целом: что уже случилось, что происходит в данный, конкретный, момент и что ещё, вне сомнений, поджидает в скором будущем.
«Хотя куда ещё дальше!»
Макарыч вздохнул. Снова покосился на мешок. Прохрипел прокуренным голосом:
- Я, признаться, и не думал, что всё зайдёт так далеко. Именно с тобой.
- Со мной? – Яська нервно сглотнул.
«Сейчас скажет, что я слишком много знаю и, как в кино, хрясть лопатой!»
Макарыч тряхнул косматой головой.
- Да, с тобой. Общеизвестно, что дети летают в облаках – это ни для кого не секрет. Но вот подчинить себе реальность – доселе удавалось немногим. Если, вообще, удавалось кому бы то ни было, из рождённых на этой стороне.
- Не может быть... – Яська опустил руки. До этого он так и стоял, раскрылившись, точно метатель диска перед решительным броском снаряда. – Росинка сказала, что там множество путников.
- И это самое страшное! – Макарыч сверкнул глазами, отчего Яську снова скрутило, как несмышлёного щенка, что невольно проседает под более крупного противника. – То, что ты наладил связь с ушедшими.
- Росинка не ушла! – воскликнул Яська, подаваясь всем телом вперёд. – Её просто сманили!
- Все мы рано или поздно уйдём. Прочь из этого мира – якобы живых, – в другой, что существует по законам Тьмы. Зараза проникла внутрь каждого из нас, потому что этого кто-то захотел. Так возник Путь, по которому можно бежать прочь.
Яська остолбенел. Его словно обвили приставучие водоросли: обездвижили, после чего медленно потянули на дно.
«Ну же, ныряй! – твердило затуманенное подсознание в такт размеренной качке. – Разве не помнишь, что на сей счёт говорила мама?..»
Яська оглянулся назад, на сгустившуюся за плечами тьму. Мотнул головой, гоня прочь неприятные воспоминания. Те подотстали, но на языке всё равно остался противный запах извёстки.
- Но Росинка сказала, что так можно пропасть, – нерешительно вымолвил