Любовь к Земле

      Это только кажется, что всё, пребывающее на втором плане, незначимо и второстепенно. Этот ветер, играющий локонами, вечерний туман, зябко облегающий плечи, щекочущие тело травинки и пахнущая заходящим солнцем земля. Всё это - не случайные декорации, не прихоть модного театрального художника, а самая что ни на есть неприметная основа нашей любви. Отними всё это - и таинственный лес с колкой хвоей, трухлявыми замшелыми пнями, крошащимися под ногой, и говорливую речку, изгибистую под головокружительным обрывом, и небо, невольно отражающее облаками потоки тепла от нагретого луга, отними всё это - что останется тогда? Чем окружить поэту свою любимую, каким ореолом высветить тихую её красоту художнику, какую тропу бросить скатертью-самобранкой под лёгкие стопы писательской музы?
     Что останется без всего этого? Яркие софиты, изысканные драпировки да глянцево-холодные стены, тема для очередного опошления реальности в скучающей, многое повидавшей, но ничего не знающей о настоящей жизни студии. От самого это слова "студия" веет нежилым, глубоко студёным, не по-речному, не по-родниковому, а выстуженным вот по этому, стремительно-металлическому, искусственно вычерченному лекалом мнимого прогресса канону. Что есть чувство в этом лакооне бликов и приторных растушёвок? Всего лишь электрический импульс, бегущий по проводам из точки А в точку В, явление, целиком подвластное физике, алгебре и геометрии.
     Так любовь неприметно синонимизируется с сексом. Молотящая баба копра затмевает собой приветливо кивающий на вечерней заре колос. Колкий шершавый колос на медово-солнечной, багряной на изломе неба, клубящейся сизой густотою меркнущих облаков вечерней заре. Очего нас снова и снова влечёт сюда? Зов крови? Вряд ли. Скорее, зов выстуженного сквозняками эпохи духа. Того самого, что трудно отыскать теперь не только под мягкими обложками андеграундного чтива, но и в твёрдых корках книг, претендующих на высокое звание современной классики. О чём ты пишешь, маэстро, выстукивая тонкими нервными пальцами по бледным привычным литерам на аспидно-чёрной клавиатуре? Какой чувственный излом готовишься воспевать? Чем собираешься потешить пресыщенное сердце читателя? Не всё ли равно...
    А помнится одно, вне времени и вне сюжета. Вот это и помнится, что было рядом, что согревало, потом заставляло зябнуть с радостным предчувствием первых тёплых лучей рассвета. Где это всё теперь? Утратившему любовь к Земле трудно обрести даже след любви к Женщине. Ты думаешь, в твоём сердце найдётся нежность без сопричастности к забытому тонкому земному эротизму, почти детскому, настолько целомудренному, что он даже и не может быть воспринят нашим повзрослевшим разумом? Ты думаешь надышаться парфюмами и ароматными притирками взамен набухающих на ветвях почек готовящейся явить себя миру молодой восторженной жизни? Все новомодные игривые интриги, сочные фабулы - сплошной вымысел. Тут же, в забытом твоём далеке, за каждым поворотом - тайна, обнимающая сердце неведомыми предчувствиями. А что в будто бы "новом" выдуманном  сюжете? Очередной адюльтер, инцест, куртуазное извращение? Сухой корешок, истолчённый в ступке словесным мастерством, не способный дать жизнь ничему, кроме читательского чиха над пыльной табакеркой.
    Всё разложила наука по полочкам. Многое объяснила инстинктами. Доктор Фрейд заменил водяного под мельничным колесом. То и другое - равная нечисть. А мне помнится, как в ранней юности я увидел пару жуков-пожарников на листе калины. Очень их влекло к этой калине, посаженной перед нашим крыльцом. И всё, что я помню, нельзя пересказать, употребляя красивость писательских выражений. Все эти движения, поглаживания лапками и усиками, они клятвенно не были ни сексом, ни инстинктом. Это была нежность, какую может вместить в себя маленькое Божье творение. У неё не было одного правого усика. Инвалид, по нашим грандиозным человеческим канонам. И его усик, в поисках соприкосновения с подругой, зависал ненадолго в недоумении, касался приютившего их в сумерках калинового листа.
    А мы? Что мы? Где наша нежность? Где наш влекущий к себе неодолимо калиновый лист?