- Ты?..
У меня перехватило дыхание. Не фигурально, а буквально. Что же это? Взрослый дядька и вдруг…
- Да, - кивнула она. - Я уезжаю. Поезд в двадцать три пятьдесят пять.
Отчего в такси между нами появилась неловкость? Таксист? Но он только раз оглянулся назад; поинтересовался, не мешает ли музыка? Она посмотрела на меня - я это чувствовал - но, не повернувшись в ее строну, ответил, что музыка не мешает. Я злился? Да нет, это была не злость, а скорее досада. Досада, что веду себя как глупый мальчишка, ожидания которого обманули. Но ведь никакого обмана не было. Ну, не сказала она, что уезжает, так что? С какой стати она должна была об этом предупреждать? А если бы сказала? Что бы изменилось? Все или ничего? Я не знал ответа на этот вопрос. И это меня начинало бесить. Раздражение мое, видимо, было столь очевидно, что она отвернулась к окну.
Такси остановилось у вокзала. Она дотронулась до моей руки.
- Не выходи. Совсем не обязательно меня провожать.
Если бы она этого не сказала, то я бы так и поступил: остался в машине и поехал дальше. Но она сказала, и я вышел вместе с ней. Назло. Только вот кому?
До отправления поезда оставалось чуть больше пяти минут. Мы стояли на перроне возле ее вагона, она что-то тихо говорила, но я не слышал. Я думал о том, что сейчас она сядет в вагон, поезд тронется, и я больше никогда ее не увижу. Это звучало у меня в голове, повторяясь и повторяясь: «Я больше ее не увижу. Я больше никогда ее не увижу. Никогда. Не увижу. Больше никогда». Усилием воли включил рассудок: «И что? Завтра уже обо всем забуду. Хорошо, не забуду сразу. Буду вспоминать как милое приключение. Какое-то время. Потом все сотрется из памяти. Или заляжет где-то глубоко-глубоко в подсознании, не тревожа, не вызывая ненужных воспоминаний. Так будет. Сколько раз уже было».
- Это хорошо… - расслышал, наконец, ее слова.
- Что хорошо? – переспросил, выплывая из внутреннего тумана мыслей в реальность.
- Хорошо, что все так заканчивается. Правда? Воспоминание будет приятным, без горчинки. Ну, я пойду, да?
Она отвернулась и пошла к двери вагона.
- Подожди!
Она оглянулась. Я подошел к ней и увидел в ее глазах слезы.
- Утром глаза у тебя были светло-зелеными, вечером темно-зелеными, а теперь…
- А теперь? - совсем невесело улыбнулась она.
- Теперь они мокрые…
- Нелепо, да?
Я отрицательно покачал головой.
- Так грустно отчего-то… А я… Я такая плакса.
Она моргнула, и вниз пробежали две капельки, оставив мокрые дорожки на ее щеках. Выпендриваться и дальше, сохраняя независимый вид, было глупо, и я обнял ее, прижав к себе.
- Спасибо тебе за все, Винни.
- Вообще-то меня зовут Саша, Александр.
- Правда?
Она подняла голову и посмотрела мне в лицо.
- Да. Что тебя так удивило? Самое, между прочим, распространенное мужское имя во всем мире.
- Оно не только мужское…
- Ну, да… И что?
- А то, что меня тоже зовут Саша.
- Серьезно?
Она кивнула и рассмеялась.
- У тебя удивительный смех… Потрясающий, волшебный… А плакать не надо. Ты ведь не будешь больше плакать?
- Я очень постараюсь.
- Отъезжающая, проходите в вагон, поезд отправляется, - сказала проводница, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
Саша приподнялась на мысочки и, поцеловав меня в щеку, хотела отстраниться, но я не выпустил, обняв еще крепче, поцеловал в губы, которые открылись навстречу моим, и поцелуй получился долгим и столь чувственным, что естество мое откликнулось сладостным напряжением.
- Девушка! - сурово окликнула ее проводница.
Саша вошла в вагон, и за ней тут же захлопнули дверь.
Через мгновение я увидел ее у окна. Она улыбалась. В последний момент я успел протянуть в открытое окно свою визитку. Поезд тронулся, она помахала мне рукой, в которой держала белый картонный прямоугольничек.
***
- И о чем мы мечтаем?
Она стояла передо мной с веником в одной руке и совком в другой.
- И чему так радуемся?
- Колокольчик жалко.
- Ага, поэтому и улыбка до ушей! - она кивнула и принялась сметать осколки.
- Дай, я... Ты ж такая ловкая, что непременно обрежешься.
Без малейшего сопротивления она передала мне бытовые орудия. Я смел то, что еще недавно было волшебным колокольчиком, и пошел на кухню.
Когда вернулся, она стояла ко мне спиной у окна и смотрела на сыпавшиеся с неба крупные капли, сверкающие на солнце.
- Дождь… - сказала она, оглянувшись на мои шаги, и тут же снова отвернулась к окну. - После такого дождя на небе непременно должна появиться радуга…
Я подошел, обняв, скрестил руки у нее на груди и, наклонившись, прижался губами к ее уху.
- Пятачок…
- Да, Винни? - отозвалась она также тихо.
- Зачем мы ссоримся?
Она пожала плечами.
- Давай не будем больше ссориться.
Она повернулась ко мне лицом, поднявшись на мысочки, обняла меня за шею, и я приподнял ее над полом.
- Никогда-никогда, да?
- Никогда-никогда…
- Ты так давно не называл меня Пятачком…
- Это я зря. Ты же самый настоящий Пятачок.
- Да?
- Да. Нежная, трепетная и такая маленькая… А я неуклюжий медведь. Старый и нудный.
- Нет, ты не такой. Нет.
- А какой?
- Сильный, большой и мудрый. Знаешь, как я люблю тебя?
- Как?
- Вот так! – она широко развела руки. – Это значит - много-много, - и снова крепко обняла меня. – Это значит - сильно-сильно.
- Никогда ты не повзрослеешь, чудо мое чудное.
- Это плохо?
- Это замечательно!
| Реклама Праздники 18 Декабря 2024День подразделений собственной безопасности органов внутренних дел РФДень работников органов ЗАГС 19 Декабря 2024День риэлтора 22 Декабря 2024День энергетика Все праздники |