младенчество!..»- остановился он, нервно укоряя себя, и вдруг почувствовал, что если бы не эта фантазия, ему нечем было бы закрыть ту пустоту от времени, когда он не помнил себя.
Через какое-то время к нему тихо подошла Настасья и, слабо потрогав за плечо, позвала за собой. Она привела его в небольшую узкую комнатку, всю заставленную старой техникой – тремя ящиками-телевизорами и несколькими коробками с прочим хламом. Рядом со стенкой, украшенной легендарным красным узорчатым ковром была низкая старая кровать с немного прогнувшимся матрасом. Вся комната освещалась одной только лампой, а потому выглядела даже уютно.
-Ладно, ты пока можешь приготовиться, что тебе нужно…- пробурчала Настасья, подходя к небольшому шкафу,- сейчас я поищу тебе какое-нибудь бельё…
-Да не волнуйся, не замёрзну,- отвечал он ей, присаживаясь на край кровати, прикрытой пледом.
-Не замёрзнешь?..- переспросила девушка,- ну ладно. Тогда слушай, я хотела с тобой поговорить… Да, знаю, это будет тяжело для тебя, но не мог бы ты рассказать мне то, что тебя тревожит?
Парень усмехнулся некорректности этого вопроса.
-А зачем? Ради интереса?
-Нет…- смутилась Настасья.- Я просто думаю, как тебе можно было бы помочь. Знаешь, мне так представляется, что ты просто отгородился от мира тем, что считаешь себя неживым, игрушкой. Мне кажется, проблемы в тебе.
-Нет, понятное дело!..- он хлопнул себя по бокам,- Я сам из себя одна большая проблема… А если быть честным… То мне кажется, что проблемы как раз не у меня, а у всех, кто меня окружает. Вот скажите, может так быть или нет? Что я один прав, а они все – нет?..
Настасья вздохнула. Она хотела было сказать, что да, но только таким образом не выходило ничего путного.
-Мне просто кажется, что этот мир уже сошёл с ума, если стало возможным такое…- прошептал Вася,- Вот представьте себе – плотью – кукла, а разумом, душой – человек… Это очень тяжело.
-Конечно, тяжело,- согласилась Настасья и вдруг пошла на новый виток,- А всё потому, что ты не хочешь этого принять! Подумай, если все вокруг видят, что ты человек, дело остаётся за малым – поверить в это самому! И больше никаких мучений. Ты получишь всё, что хотел.
Парень посмотрел на её уставшее лицо и грустно улыбнулся.
-Но я-то всё равно буду знать, что это не правда…
Настасья вздохнула, про себя отметив, что парнишка уже начал ей открываться. А потому она чуть опустила глаза в пол, а потом посмотрела на мальчика и сказала:
-Ну ладно. На самом деле, это всё вполне решаемо, нужно только время. А завтра мы поедем на дачу, её уже пора начинать обрабатывать… Ты же не против?
Васька вдруг замолчал и нахмурился…
-Ну мы не надолго,- пообещала девушка,- дня два-три, ты ничего не потеряешь. Я не говорю, что ты теперь к нам прикован – можешь уйти в любое время… а там уж решай сам.
Девушка встала с кровати, и матрас под Васькой дрогнул. Она дошла до двери и погасила в комнате свет.
-Ну давай тогда, до завтра!.. Спокойной ночи.
-Спокойной…- пробурчал он.
Как только шаги девушки скрылись в другом конце коридора, Васька встал, стянул с кровати плед, забрался на кровать и накрылся им. Он стал смотреть на стену с ковром, на котором отражался свет от тускло-зелёного фонаря, стоявшего прямо под окнами… Где-то там, у фонаря, трещали цикады. Вася вздохнул и закрыл глаза, забывшись сном тихим и глубоким.
-Вась! Вась! Вась!..
Парень вскочил на кровати и оглянулся на голос – в дверях, как призрак, стояла Юлька в белом ночном платьице, так, что и видно от Юльки было только платье и бледное личико.
-Вась, я к тебе пришла…- сказала она и тихо пробралась к нему на кровать, заскрипев пружинами, и уселась рядом,- Вась, дай, я твою руку потрогаю…
Она подняла с пледа его руку и помяла её своими пальчиками, будто проверяя ещё раз свою утреннюю догадку.
-Вась… А там внутри что?- спросила она и посмотрела на него.
-Ткань, вата, песок… Проволочный каркас,- выдавливал он из себя, и ему делалось чуть ли не стыдно от этого.
-А… Понятно…
Они посидели ещё так в тишине, и было видно, что девочка прислушивается к цикадам и каким-то ночным птицам.
-Вась, а тебе сколько лет?
-Семнадцать. Или восемнадцать, я не знаю…
-Вась, а я знаешь, что подумала? Я знаю, что нужно сделать, чтобы ты стал человеком!.. Давай, я буду твоей принцессой? Давай мы полюбим друг друга, но только чур по-настоящему!.. на мне даже не нужно будет жениться…
Вася посмотрел на её бледное личико, просвечивающееся в темноте, и слабо улыбнулся.
-Нет, я взаправду буду тебя любить!..- искренне заявила девочка и взяла парня да матерчатую руку,- только ты тоже меня люби!.. Хорошо?
И неожиданно она прислонилась к нему своей маленькой головкой и замерла – снова прислушалась.
-Тогда у нас всё получиться…
Юлька не видела, как усмехнулся в темноте парень. Она так и сидела на его старой продавленной кровати и только блестела влажными глазами. Потом быстро-быстро поцеловала его в руку и сказала, спуская ноги на пол:
-Ну ладно… Я тогда пойду потихоньку… мы завтра ещё на дачу поедем, я тебе карьер покажу, он здоровский, там даже карасики водятся!..
Юлька вышла из комнаты так же тихо, как и зашла.
-Спокойной ночи, Вася,- сказало её выглянувшее из-за угла личико и вновь исчезло.
Парень ничего не ответил. Он вздохнул и снова повалился на кровать.
Он думал очень много, так, что перед самым его засыпанием мысли его начали путаться и закручиваться в какие-то мучительные спирали. Но вскоре они прекратились, уступая свой черёд небольшим отрывкам бессмысленных и быстрых снов.
Постепенно сны начали углубляться внутрь его разума, завладевая вниманием. И вот где-то посреди этой мрачной галиматьи ему начало казаться, что он – мальчик лет семи-восьми, и вот его, заснувшего сном под наркозом, берут на руки и несут, несут куда-то в пространстве мутно-красном, тёмном. Потом кладут на железный холодный стол, и он чувствует его оголённой спиной, сам же наблюдая эту картину со стороны. И вот его, безвольного, дышащего слабо и тихо, начинают зашивать в ткань, обтягивать его тощие запястья, подшивать на груди и на животе, зашивать на шее…
Васька вскочил с кровати, вскочил и скорее прислонился спиной к ковру, пытаясь сдержать дрожь, пронизывающую всё его тело. Он проснулся, но всё ещё не видел ничего вокруг себя. Он, глубоко и судорожно дыша, свесил с кровати ноги, потом встал и поковылял на кухню, не смотря вокруг. Он включил там свет, неверным движением достал с полки ножницы… Он облокотился на стол, разглядывая тень от своей головы, лежавшую на его поверхности. Потом он вздохнул и засучил майку, а затем и вовсе стянул с себя. Прислонившись животом к краю стола, взяв ножницы в обе руки, он выдохнул и поставил их остриём на то место, где у человека должны были начинаться рёбра. Он аккуратно поковырял ими, а потом осторожно проткнул себе брюшину. Его взяла дрожь, но, пару раз выдохнув, он сумел-таки довести дело до конца и разрезал себе живот от места, где должны были быть рёбра, до места, где должен был быть пупок. В полной тишине, нарушаемой только звоном цикад и тиканьем часов, он громогласно положил железные ножницы на стол, а потом, схватившись за него одной рукой, начал медленно засовывать вторую руку в образовавшуюся рану. Его чуть не стошнило, он качнулся вперёд и замер. На пол с тихим шуршанием посыпался песок, а он так и стоял над столом с рукой, засунутой в брюхо. Он легонько пошевелил пальцами, а потом, чувствуя противоестественное головокружение, он достал оттуда руку. Только песок и обрывки ваты.
Он ухватился руками за стол и замер. Из его тела стремительными потоками выливался песок, рассыпаясь по всей кухне. Он стоял и слушал, ошарашено смотря по сторонам. Казалось, он одновременно и думал и не думал, он просто водил глазами по какому-то другому пространству, но с каждой минутой взгляд его становился всё более разочарованным и болезненно равнодушным. Он тихо усмехнулся, и услышал, как этот звук замер в воздухе. Он поднял голову вверх и закрыл глаза, почти что не ощущая, как стремительно теряет составляющие своего тела.
Потом он тихо рассмеялся, опустил голову и посмотрел вниз. К тому времени кухня уже больше напоминала пляж с речным песком… и валяющимися кусочками ваты. Вася вздохнул и рухнул на колени. Он упал на пол, и чувствуя, что не может сдвинутся с места, начал руками засовывать в себя обратно вату и песок, хотя последний успевал-таки высыпаться обратно. Васька простонал и прижался спиной к шкафу, потом достал из кармана нитки с иголкой и обессиленными руками начал зашивать себе живот. Пару раз он останавливался и думал о чём-то или просто отдыхал. И когда рана оказалась зашита, он встал на колени и пополз в угол, где увидел швабру, совок, веник… он не мог подняться, он просто взял совок и начал сметать туда руками песок. Один раз он даже рассыпал его. Потом, придерживаясь за всё, что он видел рядом с собой, он поднялся до уровня стола, взял оттуда первый попавшийся стакан и пересыпал туда содержание совка.
Он, покачиваясь всем телом, попытался разом запрокинуть в себя хотя бы стакан, но, поперхнувшись, сухо выкашлял облако песка, судорожно зажав рот рукой. «Хотя бы ещё чуть-чуть – ещё полстакана…» Он кое-как доковылял до своей комнаты, мимоходом погасив за собою свет, пришёл к себе и рухнул… перед кроватью. Подтягиваясь на руках, он залез неё и, не накрываясь и тяжело дыша, провалился в сон.
Его растолкала Настасья. Первое, что он увидел затуманенным взглядом были её огромные серые испуганные глаза.
-Что ты сделал? Что же ты натворил?..- шептала она в шоке. Одним движением она сняла с его живота руку, прикрывающую рану, и посмотрела на него гневно и испуганно.
-Зачем ты это сделал?- спрашивала она, и вдруг увидев, что глаза паренька снова начинают закрываться, потрясла его,- Ну скажи хоть что-нибудь!..
Она взяла его за плечи и усадила на кровать, придерживая руками его исхудавшее тело.
-Что мне теперь делать?..
-Песок принеси…- прошептал Вася и снова прикрыл глаза.
-Ой, мама, на кухне столько песочка!..- они услышали радостный крик Юльки,- А откуда он?..- спросила она, заходя в комнату.
Им хватило одного взгляда – прищурено-сонного Васькиного и удивлённого Юлькиного. Девочка тут же исчезла из проёма.
-Юлёк, принеси этому придурку его песок!- закричала ей в след испуганная мама.
Настасья снова посмотрела в лицо парнишке. Он слабо улыбнулся ей и снова прикрыл глаза.
-Знаешь…- прошептал он ещё тише,- это не боль, но такое чувство… что ещё чуть-чуть, и я не проснусь…
-Так ты всё из-за этого!..- вскричала Настасья и нервно вскочила с кровати.
В комнату вбежала уверенная девчушка и прыгнула к Васе на кровать.
-На, ешь!- сказала она приказным тоном и протянула ему глубокую тарелку с песком и одиноко торчащей в нём ложкой,- с пола, но так тебе и надо!..
Он усмехнулся и немного наклонил голову.
-Я что, тебя как мама должна кормить?- разгневалась девчушка,- За маму, за папу…
Она загребла в ложку песка и сунула её Ваське в рот, звякнув по его фарфоровым зубам. Он приоткрыл глаза и принял из её рук тарелку.
-Спасибо,- усмехнулся он и, подставив тарелку одним концом ко рту, начал высыпать в себя её содержимое. Мама с
