можно запрещать развод и вторичный брак? – сказал руками Гераклит. – Только что ты давал людям надежду на счастье, а теперь отнимаешь, – и так у тебя во всём.
– Мне продолжать? – кротко спросил Прекрасный Принц.
– Не надо. Дальше всё в том же духе: либо невыполнимые правила, либо благоглупости, либо банальности, – отказался Гераклит.
– Ты называешь благоглупостью и банальностью то, что может спасти мир, – сказал Прекрасный Принц. – Не ты ли говорил, что земной мир не может существовать без убийства, без жестокости, без насилия? Живи по заповедям Христа и ты разорвёшь эту порочную цепь.
– По заповедям Христа жить в этом мире невозможно, если только все люди, до единого человека не станут жить по этим заповедям, – возразил Гераклит. – Найдись хоть один злодей, который не пожелает этого, – и он одержит верх над теми, кто будет воздавать добром за зло, подставлять правую щеку, когда ударили по левой, и не мстить за причинённые обиды. Для того чтобы жить по твоим заповедям, Сын Божий, надо отречься от земного мира, отказаться от близких, обречь себя на медленное и мучительное самоубийство. Как мы уже убедились, твоё учение предполагает настоящую жизнь не в этом, но в потустороннем мире. А если на минуточку предположить, что его нет? Какое разочарование, какая насмешка над человечеством!.. Житейские же твои правила именно благоглупости; на мой взгляд, у тебя есть лишь одно верное наблюдение: «Мирись с соперником твоим скорее, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта».
– Неужели в те времена суды были такие же бесчестные, как сейчас? – поразился Аттила.
– В этом смысле мир мало изменился за две тысячи лет, – ответил Гераклит и, обращаясь к Прекрасному Принцу, сказал: – Нет, всё-таки ты был редкостным неудачником: чего только не делал, чтобы завоевать признание, но так и умер непризнанным. Даже смерть твоя была верхом невезения: по обычаю тебя могли помиловать в честь праздника Пасхи, но надо же было такому случиться, что у тебя оказался соперник по делу о помиловании, и его предпочли тебе. В час распятия солнце нещадно жарило тебя, несмотря на апрельский день, что усилило твои мучения, – а когда ты умер, тело твоё бесследно пропало и твои ученики долго спорили после: вознесся ли ты на небо или твоё тело попросту украли?
– Христос воскрес и вознёсся, – какие тут могут быть споры, – сказал Прекрасный Принц. – Он воссоединился с Отцом Небесным.
– Хорош отец – так мучить своего сына, – заметил Гераклит. – А главное зачем? Что стоило всемогущему Богу без этой жуткой истории убедить весь мир принять идеи нового Завета? Впрочем, мы повторяемся… Самое большое невезение, кстати, постигло как раз твои идеи. Если бы ты в самом деле был Божьим сыном, если бы ты вернулся на землю, как обещал, у тебя волосы встали бы дыбом при виде того, что совершается именем твоим.
Напомню одну историю, которая произошла в городе Александрии, когда христиане утверждали там свою веру. В это время жила там необыкновенная женщина по имени Гипатия. Она была прелестна и очаровательна, а также сведуща в науках. Но местные христиане люто ненавидели Гипатию, ибо она не признавала христианскую веру, – между тем, христианство уже стремилось полностью подчинить себе разум и не признавало никаких отклонений от установленных догматов. Вот что случилось дальше, цитирую весьма уважаемого автора: «Однажды Гипатия рассказывала о философии Платона, Аристотеля и других известных мыслителей; в связи с этим, она обратила внимание своих слушателей на проблему соотношения времени и вечности и отметила, что мир существовал всегда, а не был сотворен Богом, как толкуют христиане. Вдруг воздух рассекли яростные крики: «Дьяволица! Исчадие ада! Мерзкая язычница!» Слушатели из числа христиан, а их было большинство в зале, вскочили со своих мест и ринулись к Гипатии. Они схватили её и волоком потащили на площадь. За неё вступились ученики, завязалась драка, но христиане одержали верх. Они раздели Гипатию догола, затем били её ногами, кромсали её лицо, руки и плечи створками устричных раковин». Разрезав тело Гипатии на куски, они сожгли его останки на площади перед церковью. Епископ Кирилл, организатор этого убийства, был причислен к лику святых. Это твои ученики, Иисус, так они утверждали твою веру…
Значительную часть истории христианства составляют истребительные военные походы, пытки и казни, уничтожение инакомыслящих, – и в то же время вседозволенность и неслыханная роскошь тех, кто называл себя твоим слугами. Вот что ты принес людям в действительности; я не хочу сказать, что ты сделал их такими, – здесь вина лежит на Боге-Отце, – но ты должен был предвидеть это.
– Ну и семейка, – покачал головой Аттила. – Что папаша, что сынок – одного поля ягоды.
– Вот и ты стал кощунствовать, – грустно упрекнул его Прекрасный Принц. – Людям был дан выбор, – повторил он своё любимое изречение. – А от таких слов, как ваши, идёт поругание и разрушение Церкви.
– Нет, оно идёт от самой церкви, – запротестовал Гераклит. – У тебя говорится: «Какой мерой вы меряете, такой и вам отмерят». Взять Францию: к началу Великой революции церковь там поддерживала власть и вместе с ней была ответственна за деспотизм и угнетение народа… Но вы зеваете, Элеонора, вы устали?
– Нет, рассказывайте! – мужественно возразила сестра. – Мне интересно.
Гераклит с сомнением посмотрел на неё, однако сказал:
– Ладно, я расскажу вам, как народ во Франции восстал на церковь, ибо это поучительно и характерно и для других стран.
***
– Начнем с того, что страна была заполонена «святынями», – продолжал он. – Главные, конечно, были связаны с тобой, Сын Божий. Люди поклонялись твоей крови, твоему поту, твои волосам, твоим ногтям и так далее. Причём, всё это было собрано в огромном количестве, – создавалось впечатление, что ты имел сто рук и сто ног и был великаном ростом с Монблан… Вы морщитесь, щепетильная Элеонора, вам неприятна эта тема? Я понимаю вас, но что делать, если в христианстве превозносятся вещи, вызывающие брезгливость у всякого нормального человека. Возьмите распятие: разве не отвратительно поклоняться трупу, прибитому гвоздями к кресту? А если бы Христа не распяли, а повесили, то во всех церквах поместили бы виселицу с трупом повешенного, и виселица стала бы символом христианства? А если бы Христа утопили, то поклонялись бы распухшему утопленнику, а символом христианства стал бы мешок, в котором утопили Сына Божьего? Вам кажется это парадоксальным, – но чем крест лучше виселицы или мешка утопленника?
– Да, действительно! – воскликнул Аттила, а Прекрасный Принц отошёл к окну и принялся смотреть во тьму ночи, всем своим видом показываю, что не желает слушать.
– Смерть и мучения вызывают повышенный интерес в христианстве: сколько было написано картин со всякими жуткими подробностями! Это настоящий культ смерти и страдания. Поклонение же «священным реликвиям», то есть отрубленным головам, рукам, ногам и прочим частям тела святых угодников было подобно коллективному психозу, а церкви приносило громадные доходы, – рассказывал Гераклит. – Протестанты во Франции пытались бороться с религиозным культом, но в конечном счете потерпели поражение, были объявлены еретиками и кощунниками, уничтожены или изгнаны из страны. Что же, церковь могла праздновать победу, но победы такого рода ведут к тяжёлым поражениям.
Когда началась революция, одним из первых её постановлений у церкви отняли право регистрировать рождения, браки и смерти; вопреки церковным догмам были разрешены разводы, что являлось давней мечтой многих французов, страдающих от единобрачия. Затем был принят закон, по которому надлежало уничтожить все христианские символы вне храмов. На похоронах запрещалось присутствие священников; на воротах кладбищ следовало вывесить надпись: «Смерть есть вечный сон».
В Париже были уничтожены все символы религии; было запрещено праздновать воскресение; на фасаде собора Парижской богоматери сделали надпись: «Храм Разума и Философии», соответствующим образом преобразился интерьер этого собора. Парижская беднота захватила раку с мощами св. Женевьевы – покровительницы Парижа. Раку притащили на монетный двор и переплавили в слитки серебра. Парижские клубы потребовали от своих членов не носить крестиков на шее и выбросить изображения святых из домов. Были устроены «похороны религии»: несколько молодых людей пронесли по улицам Парижа гроб с надписью «Религия», за ними шла толпа народа с пением революционных песен.
По всей стране началось массовое закрытие церквей, был запрещён колокольный звон. В помещениях церквей устраивались театры, госпитали, тюрьмы, склады и даже конюшни. Всеобщий характер приняло изъятие церковных ценностей и переплавка их в монеты.
– Тебя как будто всё это радует, – не выдержал Прекрасный Принц.
– Я рассказываю то, что было, – возразил Гераклит.
– Получили то, что заслужили, – буркнул Аттила.
– Как легко ты поддаёшься чужому влиянию, – сказал Прекрасный Принц.
– Вот ещё! – фыркнул Аттила.
– Далее гонения коснулись уже самих священников: гнев народа обрушился на бывших хозяев страны, а к ним относились и церковники. Утверждалось, что после королей, священники – самый страшный бич человеческого рода, – продолжил Гераклит. – От священников требовали отказа от христианских обрядов и обычаев. Кроме того, священники должны были жениться, – до этого они давали обет безбрачия, – и многие из них подчинились. К непокорным священникам, а уж тем более к тем, кто выступил против революции, применялись жесточайшие наказания, вплоть до смертной казни.
– Однако христианство выстояло, – снова вмешался Прекрасный Принц. – Это доказывает, что оно истинно, что его идеи живительны и благотворны, а революционеры заблуждались.
– Это доказывает, что на планете Земля ещё очень долго будут царить невежество, суеверие и страх, неуверенность в будущем и боязнь потерь, – сказал Гераклит. – Я уже говорил, что жизнь так устроена на ней, что не может существовать без смерти; смерть вызывает ужас, а спасение от ужаса ищут в религии. Но я всё же верю, что рано или поздно жители этой планеты найдут в себе мужество отринуть религию.
– Так и будет, – кивнул Аттила.
– Не дай бог, – покачал головой Прекрасный Принц.
***
– Однако наша милая Элеонора засыпает, – сказал Гераклит. – Мы утомили её своими бесконечными разговорами.
– Нет, – встрепенулась сестра. – Я слушаю.
– Позвольте напоследок рассказать вам кое-что интересное, – предложил Гераклит.
– Почему «напоследок»? – насторожилась сестра.
– Мы расскажем вам о земной любви Иисуса, о его возлюбленной Марии Магдалине, – не отвечая сестре, продолжал Гераклит. – Ну, Иисус, подойди к нам поближе и расскажи, как было дело, – обратился он к Прекрасному Принцу.
Тот вдруг покраснел:
– Я не хотел бы касаться этой истории.
– Он так правдив, что не может солгать, – сказал Гераклит, – а открывать нам эту тайну ему не хочется. Ладно, я расскажу за тебя, Сын Божий, а ты поправишь меня, если я ошибусь…
