видят, как уже сейчас она создаётся заново. Да это трудно увидеть, – может быть, мы никогда не увидим и не поймём, что представляет собою новая вселенская материя, – но она существует и она будет основой новой Вселенной.
Гераклит вдруг отрывисто и желчно рассмеялся:
– И не говорите мне о Боге! Если во Вселенной есть Бог, то это слепая, бездушная сила, которая разрушает и созидает в силу своих собственных внутренних причин, нисколько не считаясь с тем, как отражается эта деятельность на мире. Бог подобен ядерному взрыву или взрыву сверхновых звёзд и в самой большой степени – Большому Взрыву, но мы зачем-то очеловечиваем эту громадную энергию, придаём ей черты жестокости, ярости или доброты, пишем о ней как о человеке и изображаем как человека. Ну разве мы не сумасшедшие – изображать ядерный взрыв в виде человека и просить у него милости?.. К тому же, если принять гипотезу о существовании человекоподобного Бога, то сотворение мира необъяснимо, – продолжал он. – Зачем было выводить мир из совершенного состояния, в котором он пребывал, будучи в единстве с Богом? Ведь мир, отделившийся от Бога, деградировал по сравнению с миром, тождественным Богу. Мир, отделившийся от Бога, это уродец с серьёзными врождёнными пороками, – как же совершенный во всём Бог мог породить его? И зачем Богу это понадобилось, – он же всеведущий и знал наперёд, поминутно и посекундно, всё что произойдёт с сотворённым им миром.
То же самое с сотворением человека, – Бог, как и в случае с сотворением Вселенной, знал поминутно и посекундно на миллионы лет вперёд, что будет дальше. Но Вселенная хотя бы неодушевленная, она не чувствует боли, не имеет переживаний, а создавать человека из плоти и крови, обрекая его на мучения, болезни и смерть, и зная заранее, что он будет мучиться, страдать и умирать, – зная, что миллиарды людей будут мучиться, страдать и умирать, – разве это не жестоко?
– А может быть, Богу было скучно? – сказал Аттила. – Вот он и решил создать себе Вселенную для развлечения и населить её живыми существами, – ну, всё равно, как мы заводим аквариумных рыбок или приносим в дом хомячков. Мы тоже знаем заранее, как они будут себя вести, и что в конце концов они умрут, но нам интересно наблюдать за ними.
– Думай, что говоришь, – недовольно возразил Гераклит, – Богу не нужны никакие внешние развлечения, он самодостаточен; если Бог испытывает скуку, если ему чего-то не хватает, значит, он не является абсолютным совершенством, – значит, он не Бог.
– Твои слова очень странные, Гераклит, – вмешался в разговор Прекрасный Принц и медсестра увидела чудесную улыбку на его лице. – Жизнь, как бы она ни была тяжела, лучше смерти, бытие лучше небытия. Ты же видел, как в космосе взрываются звёзды и планеты разлетаются на куски, но разве это не лучше вечного покоя и непроглядной тьмы? Да, жизнь полна потрясений, таковы её законы, но она всё равно должна быть.
– И тебе не жалко людей, которых Бог обрёк на страдания? – не унимался Гераклит.
– Нет, – ответил Прекрасный Принц с той же улыбкой, – потому что помимо страданий, жизнь приносит и радости.
– Ну, тогда Бог немилосерден – ведь он легко мог избавить людей от страданий и оставить им одни радости, – сказал Гераклит. – И не надо ссылаться на законы жизни, по которым якобы не может быть иначе, ибо Бог сам устанавливает законы, какие захочет.
– Бог дал людям возможность жить без страданий, поместив их в рай, но они отвергли райскую жизнь во имя земной жизни, – продолжая улыбаться, заметил Прекрасный Принц. – Они сами избрали свою судьбу.
– Как это «сами»? – вмешался Аттила. – А змей-искуситель?
– Они поддались соблазну по собственной воле, – сказал Прекрасный Принц. – Бог дал им право выбора и они выбрали земную жизнь.
– Но Гераклит утверждает, что Бог всё знал наперёд, – возразил Аттила.
– Знал, но хотел, чтобы и люди знали, что они сами сделали свой выбор, – не сдавался Прекрасный Принц.
– Как всё это запутанно, – задумался Аттила.
– Нет, это абсурдно, – возразил Гераклит. – Существование Вселенной и человека есть самое убедительное доказательство того, что Бога нет. Кто в этом сомневается, пусть посмотрит на звёзды и на самого себя.
***
Здесь сестра решила вмешаться. Она вошла в палату и строго сказала:
– Вы нарушает режим. Если вам не спится, я дам успокоительного.
– Милая наша хранительница, клянусь, мы никому не помешаем на этот раз, – заверил её Гераклит. – Между прочим, мы решаем важный вопрос – почему люди избрали земную жизнь, полную боли и страданий, вместо беззаботной райской жизни. Не согласились бы вы нам помочь: Прекрасный Принц будет Адамом, вы Евой; Аттила – Господом-Богом, а я, так и быть, стану змеем-искусителем.
– Но у меня дежурство, – сказала сестра.
– Клянусь вам, ничего не случится в нашем бедламе, пока мы будем в раю, – сказал Гераклит. – Ну, а кроме того, разве рай – не лучше бедлама? Побудем тут немного, а уж потом вернёмся к себе.
– Хорошо, – сдалась сестра, – но только недолго.
– А где же Лилит? У нас нет Лилит, – вдруг забеспокоился Аттила. – Я точно знаю, что до Евы в раю была Лилит. Без неё нельзя, – если историю править, как нам хочется, могут случиться непоправимые события.
– Кто такая Лилит? – спросила сестра.
– Как, вы не знаете? – удивился Гераклит. – Позвольте мне просветить вас… Как всем известно, женщина это лунное существо, она имеет самую тесную связь с Луной, – и не только физическую, но и духовную. Подобно Луне, женщина проявляет свою силу в слабости, а слабость Луны состоит в том, что она зависит от Земли, от своего господина, без которого она была бы темна и одинока, – но Луна и сама оказывает на него огромное влияние, в этом её сила.
Ночная тьма позволяет Луне показать себя, – не будь ночи, мы не видели бы Луну, – такова и женщина: её стихия – ночь, её символ – сова, ночная птица. Страх темноты, свойственный женщине, доказывает, что она действительно живёт во власти ночи, ибо больше всего мы боимся как раз того, что имеет власть над нами. Как носительница тьмы, женщина вызывает ужас у мужчины, – нет ни одного мужчины, который не боялся бы женщины в глубине души. Не удивительно, что с женщиной связаны самые страшные поверья – она дьяволица, она ведьма, она исчадье ада. А первой женщиной на земле была Лилит – призрак ночи и дух тьмы; её поцелуи приносят смерть, её дыхание отравлено, она пьёт кровь и высасывает мозг из костей.
Впрочем, сперва она была похожа на обычную женщину и была очень красива. Бог создал её для Адама, чтобы не оставаться ему без спутницы. Однако Лилит не пожелала подчиниться мужу и покинула его, а покинув, была ввергнута во тьму, – как Луна ввергнется во тьму, покинув Землю. Во тьме Лилит стала воплощением Чёрной женственности, женой Сатаны и матерью демонов, а иные утверждают, что она стала Чёрной Богиней, губительницей зародышей Света.
Есть заклинание, чтобы вызвать Лилит:
О, мать Лилит, мать Демонов,
К тебе взываю, тебя приглашаю.
Царица тьмы и нечистых чар,
Лицо твоё – ночь и ужас,
Сердце твоё – средоточие зла.
Но берегись, кто произнесёт его: Чёрная Богиня более никогда не оставит этого человека в покое и принесёт ему многие несчастья!
Говорят, что даже волосы Лилит имеют губительную силу, – у Гёте в «Фаусте» сказано:
Вот первая жена Адама.
Весь туалет её из кос,
Остерегись её волос…
Такой была предшественница Евы, и мы не станем воскрешать её в раю, – закончил Гераклит. – Будем считать, что она уже навсегда покинула Адама, её больше нет.
***
Он снял с себя одеяло, завернувшись в которое ходил, и остался в застиранной больничной пижаме. Затем он собрал все простыни, одеяла и подушки в палате и принялся развешивать их по спинкам кроватей, а также раскладывать по полу.
– А это зачем? – подозрительно спросила сестра.
– Надо же сделать что-нибудь похожее на райский сад, – сказал Гераклит. – Если простыни, одеяла и подушки будут лежать на кроватях, наша палата так и останется палатой, но если мы разложим их в произвольном порядке, она потеряет свой обычный вид и мы можем вообразить себе всё что угодно. Вот мы и в раю – при желании рай можно изготовить из самых простых подручных материалов.
– А где мой трон? – опять забеспокоился Аттила. – Если я Бог, у меня должен быть трон.
– Если у тебя есть трон, значит, у тебя есть чем сидеть на нём; если у тебя есть, чем сидеть на нём, значит, у тебя есть и другие части тела, потому что трудно представить Бога, состоящего только из одной части тела, – притом из той, на которой сидят. Но если у тебя есть все части тела, значит, они действуют так, как им положено действовать, – и что мы получим в итоге? Начав с седалища Бога, мы закончим ночным горшком для него. Нет, не нужен тебе трон; если ты Бог, оставайся бестелесным, – сказал Гераклит.
– Погоди, тут что-то не так, – призадумался Аттила. – Если я бестелесный, то как же, спрашивается, я создал человека? На этот счёт в Библии есть чёткое разъяснение: человек был создан «по образу и подобию Бога», – то есть по образу и подобию меня, потому что Бог это я.
– Друг мой, это сказано фигурально, – со своей неизменной улыбкой сказал Прекрасный Принц. – Библия – не техническое описание работы мира и не инструкция по пользованию им. Если в Библии говорится, что звёзды – это светильники на небесной тверди, ты, что, полезешь менять в них лампочки? Мы находимся в бедламе, но, всё же, надо хоть немного соображать.
– Фигурально? – переспросил Аттила. – Но как же я могу создать человека фигурально, если у меня и фигуры-то нет? Объясните мне…
– Оставим это, а то мы никогда не выберемся из дебрей схоластики, – прервал его Гераклит. – Считай, что ты уже создал Адама, дал ему в жёны Лилит, но она оказалась дьяволицей, тогда ты дал ему вторую жену, Еву.
– А рай? – спросил Аттила. – Его я тоже создал?
– Естественно, – вместо Гераклита ответил Прекрасный Принц. – Иначе что мы с Евой будем отвергать?
– Но в раю растут деревья и цветы? – продолжал допытываться Аттила.
– Растут, – терпеливо кивнул Прекрасный Принц. – Вот они: Гераклит сделал их из постельных принадлежностей.
– Ага, растут! – обрадовался Аттила. – Но если они растут, то они из чего-то выросли? Если они выросли из семян, то и сами принесут семена или плоды; эти плоды будут падать, новые семена прорастать, и скоро в раю негде будет ногу поставить. А рубить деревья нельзя, срубленные деревья умирают, – но ведь в раю не может быть смерти?
– Господи, о чём ты говоришь! – продолжал улыбаться Прекрасный Принц. – Не слушайте его, сестра, он сумасшедший.
– Я знаю, – сказала сестра.
– Обращается ко мне «Господи» и говорит при этом, что я сумасшедший. Однако Бог не может быть сумасшедшим, выходит, сумасшедший это он, – рассудил Аттила. – Он сумасшедший, сестра.
– Я знаю, – сказала сестра.
– Насчёт смерти я вот что вам скажу, – вмешался Гераклит. – В космосе смерти нет, есть переход одних форм существования в другие. А так называемая жизнь – это случайное отклонение, сбой системы. Именно поэтому жизнь вызывает такую системную ошибку как смерть, – для космоса это абсурдное понятие, но одна из главных проблем для живых организмов. Процессы, идущие на уровне элементарных частиц, не прекращаются никогда, но для живого существа
