Крысиный лев.

открывает пасть, откуда доносится пронзительная трель вызова.
Я проснулся и первое, что увидел – острая мордочка Льва, который нервно обнюхивал моё лицо.
- Пошёл вон, - прогнал я его и повернулся к терминалу, - да, слушаю.
- Это я, - на экране появилось бледное лицо Северцева, - мне бы очень хотелось немедленно увидеть вас в моём кабинете. Я приготовил ваш пропуск, но появились определённые нюансы…В общем, жду.
- Конечно, профессор, - сказал я, поднимаясь с кровати, - сейчас, приведу себя в порядок и немедленно к вам.
Северцев молча смотрел на меня, а потом отключился.
Я быстро умылся, побрился и натянул самый парадный костюм из тех двух, которые у меня были. Лев, цепляясь когтями, вскарабкался на моё плечо.
- Ну что, крысиная морда, - прошептал я ему, - пора рвать отсюда когти, пока не поздно.
Он пискнул и засопел мне в ухо.
К Северцеву я шёл в приподнятом настроении, которое ничего не могло испортить: ни вчерашнее происшествие, ни ночное сновидение. Даже физиономии журналистов за перегородкой показались мне почти милыми и дружелюбными.
- Ждите, родимые, - помахал я им, - скоро я приду и расскажу свои страшные сказки.
Виктор Павлович выглядел весьма необычно: лицо серое, глаза покрасневшие, точно он не спал всю ночь. Он неразборчиво каркнул приветствие и указал мне на моё обычное кресло.  На столе перед профессором я увидел долгожданный пропуск и флешку, выглядевшую подозрительно знакомой. Точно такую я забрал вчера из комнаты Колиера. Перехватив мой взгляд, Северцев взял девайс и повертел в пальцах.
- Это мне передал один коллега, - профессор закашлялся, - себе он оставил дубликат, с которым собирался вас вчера познакомить.
- Я ознакомлен, - коротко ответил я, вспоминая увиденное.
На экране был виден кухонный стол и жареная человеческая рука. Потом к столу подошёл Семён Шаров, глава исследовательского отдела и принялся пожирать конечность. Больше ничего интересного. Хватало и этого.
- Отчего погиб экипаж «Вспышки»? – сам себя спросил Северцев, не поднимая глаз и ответил, - от каннибализма.
- Совершенно верно, - спокойно подтвердил я, - люди пожрали друг друга. То, что вы увидели, ещё не самое страшное. Жуть была под конец, когда поедали ещё живых.
Северцев обхватил голову руками и застонал, точно от сильной боли. Потом едва слышно спросил:
- И вы, - он помолчал, - тоже?,,
- Я не умею питаться святым духом, профессор. Тем более, два месяца. В своё оправдание могу сказать, что не злоупотреблял, как другие и уничтожил все следы этого ужаса. С чёрными ящиками, правда, пришлось повозиться.
- О боже! – вырвалось у Северцева, - и вы так спокойно…
Он замолчал, а я только пожал плечами. Ему этого никогда не понять.
- Фил Колиер вчера умер, - сообщил профессор, - мощнейшее кровоизлияние в мозг. Не знаю, как, но это сделали вы.
- Вы правы, - невозмутимо подтвердил я, - могу даже объяснить.
Он ничего не ответил, да я и не нуждался в ответе. Лев стрелой метнулся в сторону клетки профессорской Нюси и та истошно заверещала. Северцев хотел было возразить, но я поднял руку и он смолчал.
- Смотрите, профессор, и слушайте. Давным-давно в деле истребления крыс применялся следующий метод. Зверьков запирали в непроницаемой бочке и полностью лишали еды. Голодая, крысы начинали пожирать друг друга. Выживала самая сильная, хитрая и быстрая крыса. Выжив, она получала два дара: первый – желание и в дальнейшем уничтожать собратьев; второй – необъяснимую способность убивать других крыс на расстоянии. Такое животное называли крысиным львом. Смотрите, профессор.
Белая крысы лежала без движения, а Лев жадно нюхал воздух, вцепившись когтями в прутья клетки.
- Лев – последняя выжившая крыса на корабле, - сказал я, подходя к профессору, - а я – последний выживший человек. Чем вам «Вспышка» не запертая бочка для крыс?
- Вы – монстр! – зашипел профессор, сверля меня яростным взглядом карих глаз, - все должны узнать!
- Никто не узнает, - мягко возразил я, - да и ни к чему это. Послушайте лучше моё последнее стихотворение. Специально для вас написал. Оно не слишком длинное. Ну а о качестве судить вам.

Так бесконечна ночь-река,
Как перейти посметь?
Ведь нет моста и челнока
Её преодолеть.
Есть день – заряженный патрон
Как выстрелить посметь?
Ведь жизнь моя – тяжёлый сон,
А сон всегда есть смерть.

Голова Северцева с глухим стуком упала на стол. Я взял пропуск и флешку, направившись к выходу. Лев недовольно запищал, когда я оторвал его от клетки с Нюсей, но быстро успокоился и залез на плечо. Я открыл дверь и оглянулся: Северцев продолжал неподвижно лежать на столе и из его носа успела набежать небольшая лужица крови.
- До свидания, профессор, - сказал я и вышел вон.