кто не побоится контрабанду возить – получил профессиональный апперкот и на несколько секунд вырубился. А когда пришел в себя – противника и предмета обожания рядом не было. Не было их и в пределах отряда, и в палатке, в которой студентка иногда ночевала. И даже на завтраке не появились. Но после него, когда народ повезли в поле на работу, а Леонид начал уже думать, где кралю искать, она объявилась. Объяснила, что плохо себя чувствует, и решила покамералить. Только под глазами имела синие круги, на шее и плечах следы страстных поцелуев в виде так называемых «засосов». В камералке на глазах присутствующих девица томно вздыхала и потягивалась как кошка, разминая тело после бурной ночи, и демонстрируя на шее золотую цепочку с золотым же крестом, по своим размерам изделием явно мужским, а если еще точнее – ранее принадлежавшим напарнику Палыча. Который, как я сейчас только узнал, имеет имя Роман, очень для происшествия подходящее.
Молодой канавщик тоже оказался не здоровым и на работу не поехал – подтвердил свою кликуху «Курортник». Зато навестил ремонтируемый Камаз, с приличной дубиной, и попытался засветить Роме между глаз за недавнее двойное унижение: и девушку увел, и в нокаут отправил. В результате от умельца-шофера заработал фингал, и обратил на себя гнев Леонида Дмитровича, как на нарушителя дисциплины и порядка во вверенном ему отряде.
Со своей стороны, Палыч тоже своему напарнику кое-что высказал, и что бы не усугублять ситуацию, по завершению ремонта машины, Камазы из отряда уехали. Потому что канавщик Гриша, доведенный неразделенной любовью до почти невменяемого состояния, все время вокруг них крутился и не дай бог мог решиться на еще какую-нибудь выходку почище применения дубины. Вот такие дела.
«Следующий раз контрабандисты с лихим Ромой у нас появятся через месяц, канавщика Гришу, прибабаханого любовью, я могу в партию отвезти», - рассуждал Леня вслух, - «но не поможет же! Эта краля еще что-нибудь отчебучит!» - и уставился на меня, ожидая ответа.
«Гришу можешь и увезти, с «Курортника» толку как с козла молока. Канаву одну никак закончить не может. А девушку», - я Лене подмигнул, - «не вздумай – ребята наши тебе этого не простят!»
«Ты еще предложи отдельный домик ей выделить! Что б с очередным клиентом (совсем грубо, Леня!) не нужно в кусты бегать! Подружка (вторая студентка) уже не знает что делать – эта краля норовит и в палатку на ночь парня притащить!» - возмутился начальник! Однако на это я не купился: ситуация в общем то знакомая, и даже привычная для нас обоих. И раньше свободу нравов в отрядах Леонид если и не поощрял, то и препон не ставил. Из убеждения: девушки всякие важны, девушки всякие нужны. Особенно когда их мало, а ребят много. Я и попытался Леониду объяснить пагубность его намерений:
«Помнишь, как ты из отряда повариху в партию отправил? Не потому, что она никому не отказывала, а за то, что с обязанностями перестала справляться - днем отряд три раза накорми, а ей ночью мужики спать не давали. И что получилось? После работы в субботу – к ней в партию, за пятьдесят километров! – ребята бегали. И к утру понедельника возвращались! Довольные, но без сил и для работы негодные!» - Леня вначале вид принял заинтересованного, потом заулыбался, а я продолжил, - «А помнишь, как в отряде шоферами были две бабы-эстонки? Им же цены не было! Не пили, не ругались, машины всегда в порядке, и мужикам не отказывали! У тебя ж тогда рай был в отряде!» - Леня теперь и рот открыл в улыбке, - «А сейчас от бесценной девушки ты избавиться хочешь!» - здесь я изобразил на лице максимальную серьезность и помотал головой, - «Наша молодежь тебя не поймет!»
Леонид улыбку спрятал, рот закрыл и с шумом вздохнул:
«Не поймет. Я и не против, что б здесь осталась, но зачем в открытую отношение с ребятами демонстрировать?»
«Поговорю с ней – и все образуется», - это я предложил на полном серьезе.
«Поговори», - согласился начальник, - «может и присмиреет. А я канавщику объясню: полезет к кому с кулаками – сразу в партии отправлю!»
Часть шестая.
Разъяснительную беседу с Розочкой я провел в поле – специально пришел на канаву, которую она документировала. Вопреки ожиданию, ни на одно мое слово, насчет «аморального» поведения, не возмутилась, и даже наоборот – выдала загадочную фразу, смысл которой я толком не понял:
«Я на ваших козлов», - так назвала молодых ИТРовцев, с половиной из которых успела…., - «смотреть не могу! И дел больше – не имею!» - и в такое поверить, ежели девуля можно сказать в разнос пошла?
Я и не поверил, но к всеобщему удивлению, дальше повела себя тихой мышкой: больше никого из ребят не соблазняла, ночевала в своей палатке, а не где-то…ну сами понимаете.
Настроение у Лени заметно повысилось, но настороженность, по отношению к студентке и ее поклоннику-канавщику оставалась. В большей мере к студентке, за которой он на всякий случай присматривал:
«Что-то с девкой не то. Молчит, на ребят не смотрит. Плохие симптомы – как бы в женатого не втрескалась. Тогда я ее в момент в партию отвезу!» - посмотрел на меня с подозрением, - «Может, на тебя глаз положила? Когда с ней беседовал?» - погрозил мне пальцем.
«Точно не на меня!» - ответил твердо.
«И даже не пробовала?»
«Если не считать одной давней попытки - выразила озабоченность отсутствием у меня женщины».
«И что ответил?» - ну вот, теперь от меня отчет требует!
«Что перебьюсь!» - улыбнулся поборнику нравственности, - «А если совсем разболеюсь – найду женщину постарше. И точно буду у нее не вторым или третьим мужиком!»
«Правильно!» - крамолы в моих словах Леня не нашел. И я тут же озвучил мыслишку, не совсем, как мне казалось, для него приятную:
«Может и не прав, но мне кажется, что девуля не просто глаз на Рому, напарника Палыча, положила, а в него втрескалась. Ничем другим не объяснить ее внезапную скромность. Сам знаешь – попробовала девушка мужика – и уже не остановится, пока», - зачем то погрозил Лене пальцем, - «по настоящему не влюбится. А признаки этого я замечаю: крестик мужской, подарок парня, постоянно носит, пальчиками постоянно поглаживает и даже иногда целует. Неспроста это!»
«Пусть целует!» - к моему удивлению, расстройства Лене не прибавил - он даже улыбнулся, - «Месяц Палыч с командой в отряде не появится – мы и поживем спокойно. Если эта мадам подарок не перестанет поглаживать и целовать, и за старое примется!»
«Мечтать не вредно», - деликатно высказал я сомнение, насчет месяца нашей спокойной жизни. На что Леня пожал плечами:
«А что делать?» - действительно нечего, если принять, что все в руках божьих.
А что это так - через три дня мы и убедились: в субботу к отряду подкатил Камаз, причем один и с севера, откуда должен возвращаться не по разбитому проселку через родник, а по асфальту от нас в двухстах километрах. Остановился от домиков в сторонке, и к нему тут же рванула наша головная боль – студенточка Роза. А из него выбрался Палыч и пошел к нашему домику. Леня не замедлил рвануть ему навстречу, на полпути встретил, о чем-то пять минут разговаривали, потом в домик зашли. Оба очень серьезные. Палыч со мной поздоровался, а Леня после этого тяжело вздохнул, и гостю показал пальцем на меня – что бы объяснил ситуацию.
«Мужики! Богом клянусь, не мог я по другому!» - Палыч закрутил головой, бросая взгляды то на меня, то на Леню, - «Влюбился мой дурак в вашу девку, и слушать никого не хочет. Назад, говорит, через отряд поедем! Я, говорит, девушку должен увидеть! Сразу с собой увезти, или договориться, когда за ней приехать!»
«Что делать будем?» - это Леня мне, - «Сейчас машина за канавщиками поедет – представляешь, что здесь устроит отвергнутый Гриша, этот Ромео, когда Камаз увидит и узнает, кто в нем сейчас хрен знаем чем занимается?»
«Спрятать машину, пока не поздно, подальше от отряда. Пусть там парочка и договаривается, кто к кому поедет. А Палыч – у нас в домике заночует. Только что б в отряде не светился», - умнее я ничего не придумал.
«Не-не», - Палыч не согласился, - «Ночевать я рядом с машиной буду. Сейчас пойду – и отгоню подальше, а утром девку подвезу к вам – и сразу уедем».
«Перебьется девка», - теперь не согласился Леня, - «пешком в отряд прибежит! А вы», - то-есть Палыч и его напарник Роман, - «утром здесь не показывайтесь. Сразу домой катите!»
Палыч внимательно нас выслушал, и тут же начал прощаться:
«Ну, мужики, я пошел. Спасибо в положение вошли, из отряда не выгнали и парню позволили с девкой встретиться», - пожал нам руки, - «Свидимся через месячишко - тогда и поговорим по душам, с водочкой. За это время глядишь – страсти любовные и поутихнут!»
Через десять минут на наших глазах Камаз попылил на юг, с нашей студенткой. Леня проводил его глазами, с явной тревогой, пока тот не скрылся из вида, после чего уже спокойно заметил:
«И правильно. За месяц я канавшика, любовью тронутого, точно в партию отвезу!» - огляделся, и пошел вдоль домиков к палатке-камералке, возле которой несколько человек возбужденно размахивали руками. Наверное, что-то обсуждали, и начальник решил поинтересоваться, о чем конкретно шел разговор.
Вернулся в домик недовольным:
«Все их видели», - это насчет нежданных гостей, - «и Палыча, что сюда приходил, и что студентка к Камазу побежала».
«Стой на своем: гости были проездом, а студентка – гуляет где-то, с очередным кавалером. Может, и пронесет».
Однако не пронесло. Через час с работы привезли канавщиков, и несчастный Гриша обо всем узнал. Тут же он прибежал к Лене с вопросом: где его любовь, и не увезли ли ее из отряда навсегда. Леня, как мы договорились, уверил, что не увезли, а с кем-то гуляет. Парень немедля вокруг отряда начал нарезать круги, и слава богу, до Камаза все же не добежал. В отряд вернулся к ужину, и начал патрулировать возле палатки студенток. Совсем парень свихнулся!
Весь вечер Леня выбегал из домика – проверял, что возле этой палатки творится. Возвращался недовольным, ничего мне не говорил – напрашивался вывод, что влюбленный пост свой не покидает. И только уже по темному, с очередной проверки Леня вернулся с улыбкой и насвистывая веселую мелодию. Разобрал кровать, начал раздеваться, и видя, что я за ним внимательно наблюдаю, прояснил ситуацию:
«Ушел наконец!» - то-есть, молодой канавщик пост возле палатки покинул, - «Это ж до чего любовь довела!» - посочувствовал парню, залез под простыню и улыбнулся, - «И девка хороша! Что б пожалеть! Дала б разочек – с нее не убудет. И он бы успокоился».
«Не-е-е…», - влез я со своим, - «здесь так не получится. Девка не та. Она – лидер, знает, что красивая, уверена, что все от нее без ума. И сама выбирает парней, а не они ее. И выбирает смелых, наглых, напористых. А не сюсюкающих, боящихся хватануть за нужное место. Для нее приятней, если силой возьмут, даже изнасилуют! Так что нашему сюсюкающему канавщику ничего не обломится».
«Зато мне обломится», - Леня выключил в домике свет, - «головная боль на все лето».
По воскресеньям отряд просыпался поздно. Я открыл глаза и продолжал валяться в кровати, а Леня из домика вышел, как обычно пройтись по отряду, посмотреть все ли в порядке. Вернулся довольный:
«Студентка только что в отряд вернулась. Все в порядке,
