был несколько озадачен, поскольку представили ему дочерей- близняшек, причём девушки были похожи друг на дружку необыкновенно, он даже не мог понять — какая из них Машенька, а какая Дашенька. Не ведал он и о том, что сестрички это сходство использовали постоянно при разных обстоятельствах.
Приём был на высшем уровне. Глава семейства — Макар Игнатьевич Островерхов — превзошел сам себя в хлебосольстве: уж очень хотелось насолить этой занозе Серафиме Аркадьевне, злейшему врагу, и заодно прощупать почву насчёт возможности расширения бизнеса ( почему-то решил, что этот молодой человек имеет влияние в правящих кругах). «Ну как там поживает милейшая Серафим Аркадьевна!» - басовито вопрошал гостя, но тому было не до этого: рядом мило ворковали две очаровательные птички, но которой из них отдать предпочтение — не мог решить: они были абсолютно одинаковы. Хоть бы платья разные надели бы, или причесались по-разному! Вот досада!
Вечер удался! Сёма был в ударе, рассказывал всякие байки о жизни в Москве, где приврал, где нафантазировал, но его слушали с таким восторгом, что и сам представлял себя героем. Естественно, что сразу не мог уснуть, и не очень-то удивился, когда в комнату к нему пробралась одна из близняшек. Через некоторое время девушка шепнула: «Подожди, я сейчас!» выскользнула почти неслышно и вернулась с бутылочкой коньяка и закусочкой. «Праздник» продолжился, но Сёма не сразу понял, почему всё стало двоиться, пока рано утром не обнаружил, что лежит между двумя сестрами. Пришёл в ужас, бесцеремонно растолкал озорниц , те ойкнули и исчезли, а он вновь погрузился в сон. Весь следующий день Сёма провёл в окружении девчонок, при чём родители присутствовали номинально. После ужина все разошлись по комнатам, тишина, но одолела жажда. Спустился на кухню, в полутьме кое как нашёл кувшин с кипячёной водой, потом заглянул в холодильник и дополнил питиё прямо из горлышка. В полусне поднялся наверх, нырнул под одеяло и сладко уснул. Разбудил его страшный ор. С трудом разлепил веки: перед ним размахивал руками хозяин и возмущённо выкрикивал соответствующие слова. «А что вы здесь делаете, уважаемый Макар Игнатьевич?» - Тот даже захлебнулся словами: «Что я делаю? Нет, каков наглец! Что вы здесь забыли, и смеете спать в моей постели?» Сёма огляделся и с ужасом понял, что он каким-то невероятным образом оказался в супружеской спальне и в супружеской кровати! И перед ним стоит маман и грозит пальчиком: «Пить надо меньше!». Вспомнил: лучшая оборона — это нападение. Решительно вскочил на ноги, стянул на себя одеяло, завернулся в него, и нахально завопил: « Как вы смеете орать на меня, да ещё и не разобравшись в чём дело! Не знаете, с кем дело имеете? Узнаете!» - Игнат Макарьевич откровенно струхнул: а и правда, чёрт знает, чей это сыночек у него в гостях.
На шум прибежали близняшки, не поняв в чём дело, в свою очередь возмущённо заохали — заахали, размахивая ручками. Шалопай, гордо откинув одеяло, со словами: «Я и минуты не останусть в вашем негостеприимном доме!» - прошествовал мимо оцепеневших хозяев, оделся. У входа стояла машина. Властно открыл дверцу, уселся и кинул:»Отвезти обратно!» Кто мог возразить?
Эва удивлённо взмахнула руками: «Что-то случилось? Почему так рано?» Сема бесцеремённо схватил её за руку и потащил в свою комнату. И рассказал о происшествии — довольно красночно и в лицах, после чего оба расхохотались до слёз. Так их и нашла Серафима Аркадьевна: « Что за веселье, по какому поводу? Опять Семён что-то натворил?» - Но Сема опустился на одно колено перед женщиной и торжественно проговорил: «Уважаемая Серафима Аркадьевна! Не извольте сердиться! Нижайше прошу руки вашей Эвы!» Бабушка изумлённо взглянула на девушку, та, покраснев от чего-то, прошептала: «Да!»
Самое удивительное во всей этой истории то, что Изольда Карловна, мать Семёна, увидев будущую невестку, тоже решительно сказала: «Да!». И очень мудро: хорошая жена любого шалопая превратит в настоящего мужчину.
И к красную строчку ты никак не поймаешь, упрямая она, не сдается. 
