корни развивающиеся в порывах ветра. Рыба же которому-таки удалось забраться внутрь, никак не мог успокоится и ёрзал внутри пытаясь продвинуться к дальнему краю.
- Не двигайся, держись крепче! – выкрикнул я рыбе. Но, жуткие порывы и свист ветра унесли мою речь, глубоко внутрь жерла. Рыба всё же оглянулся и посмотрел в мою сторону. Он, отпустил правую руку и попытался продвинуть ногу в бок.
- Н-е-е-т!.. – выкрикнул я. Но, было уже слишком поздно. Ещё секунда, и Рыба оказался снаружи корневищ, удерживающих его тело. Левая рука всё ещё цеплялась, за корень, но, его тело теперь болталось как кленовой лист, развивающийся на ветру, отчаянно цепляющийся за жизнь, которой фактически больше не было. Последнее, что я увидел, это глаза Рыбы, молящие о помощи, наполненные ужасом и страхом. Я никогда в своей жизни не видел такого отчаянья в глазах человека, к тому же ещё и друга. Слёзы снова сорвались с моих ресниц. В этот момент пальцы Рыбы разомкнулись и я увидел его тело, тело с вытянутой вперёд рукой, которая словно кричала возьми меня, удержи меня!.. Еще несколько мгновений и оно превратилось в одну из множества чёрных точек, растворившееся среди сотен, тёмных пятен, в жерле этого адского колеса. В этот момент мне стало так страшно, так больно, что казалось костяшки моих пальцев хрустнули от напряжения, всё крепче сдавливая спасительные жилы корней, которые всего лишь на волосок отделяли меня от смерти. Я больше не хотел видеть и слышать всего этого ужаса, кошмара, нависшего над моей головой и поэтому просто закрыл глаза, отключив своё сознание и погрузившись в транс. Я чувствовал, как моё тело терзает коварный, жестокий ветер, вот только теперь это было где-то там, далеко, за границей моей новой реальности, которую я создал для себя, словно спасительный ковчег, посреди океана безумства. Стало вдруг спокойно, легко, умиротворённо на душе и приятная мелодия заставила меня раствориться в этом небытии.
Не знаю, сколько времени прошло, только кода я открыл глаза, уже прилично стемнело. Пальцы моих рук как, собственно говоря и сами руки сильно затекли, чувствовалась режущая боль. – Это хорошо, - подумал я, - раз боль чувствуется, значит ещё жив. Кое как отцепившись от корневищ, ещё не совсем уверенными ногами я встал на твёрдую почву. Вертолёт тем временем всё так же, подобно мне минуту назад, продолжал висеть на корнях с закрытыми глазами. Я тихонько подошёл к нему и одёрнул слегка за плечо. Тот вздрогнул, но, через мгновение пришёл в себя, а ещё через минуту, так же выбрался наружу. Оба мы печально посмотрели на покорёженные изорванные корни, в которых какое-то время назад укрывался Рыба. Печально вздохнув, вскарабкавшись на верх спасительного оврага, мы поплелись домой. От прежней чистоты наших тел и одежды не осталось и следа. Клочья земли, пыли и грязи, поднимаемые вверх смерчем, превратили нас в чёрных, чумазых чертят с ярко светящимися в вечернем, тусклом свете глазницами, медленно бредущими по направлению к дому. Весь наш путь мы прошли молча, не проронив ни слова. Понятно, какие мысли были у нас на уме в тот момент, все они были о Рыбе. И только уже на подходе к нашему району, эти мысли казалось, обрели реальную форму.
- Блин елы-палы, а я думал догоню не догоню. Дог-г-гнал на!..
- Что, это бред, галлюцинация или может всё-таки того, мы умерли?..- подумалось вдруг мне, потому как позади себя, я услышал голос рыбы.
Медленно, с опаской, я обернулся назад. Несколько секунд, мой рот был раскрыт подобно широко разведённому в стороны мосту. Перед нами, действительно стоял рыба. Потрёпанный, с разодранными штанами и рубахой в нескольких местах, но, это был он, живой и невредимый - Рыба.
- А, я эт, там покрутился, - показал он вверх пальцем. – Страшно того эт, самое, глаза закрыл, потом раз, чё-то мокро стало. Штуки этой нету, а я в речке. Ну, думаю, намок опять, а спичек нету, ща как домой пойду? Туда эт к оврагу, а там нет вас. Думал не догоню, догнал…
Губы у нас с Вертолем расползлись в улыбке, а ещё через несколько секунд все трое обняли друг друга. Немного помолчав, чуть позже, мы направились по направлению к дому, сразу же закатившись смехом и тыча в друг друга пальцами. Я помню, как засмеялся первым после слов рыбы, особенно когда глянул на его недоумевающую, обескураженную гримасу, словно тот вовсе не в смерч попал а в лужу наступил, и так мне от этого стало смешно. Что это было истерический смех, шок от перенесённого, или радость за то, что рыба всё-таки выжил, мне до сих пор не понятно? А вот над пословицей о рыбе: - в огне не горит, в воде не тонет, - мы ещё долго потом продолжали смеяться…
