И если я в свободное от встреч с Олесей время налегал на учебу, чтобы не ронять планку, то Данька, похоже, вообще в восьмой класс переходить раздумал!
– Ты знаешь, – начал он с воодушевлением шептать мне на ухо после очередного уик-энда, – как это прикольно, на второй ступени! Ты просто обязан хоть разок вместе со мной попробовать! Ну, не надоело тебе гнилые овощи чистить в подсобке? А там все-таки настоящая мужская работа, и общение после работы – тоже, настоящее, мужское! Ну, давай, рискни, что ты так за бабскую юбку держишься! Давай, к примеру, в эти выходные, ты же со своей мамзелей нынче, вроде как, в четверг встречаешься! Оставайся не из-за нее, а со мной, как друг, ну?
И уговорил, в общем…
Когда в назначенный день и час лифт привез меня в подземный ярус «кнес»-башни, я поначалу даже не понял, где это мы. Кроме меня в этом тускло освещенном помещении, также озираясь, по преимуществу, уже толпилось с десяток волонтеров-учащихся. Часть из них, как например Даниил, уже были тертыми калачами, и не подавали признаков беспокойства. Однако я, обычно не страдающий от закрытых пространств, все же почувствовал некоторый дискомфорт…
Нас построили, прораб зачитал списки, кто на какой фронт работ назначен, и я, заметив довольно ухмыляющуюся рожу Даньки, понял, что мы оказались на одном объекте. Сразу полегчало, как-то…
По подземным туннелям мы топали пешком: проходы были достаточно просторные, но Данька всю дорогу жался ко мне, гундел на ухо, посвящая в подробности:
– Это технические коммуникации, проложены с целью, чтобы отдыхающие как можно меньше встречались с персоналом. Сейчас их расширяют, углубляют и будут еще переоборудовать, чтобы шлюзы катались не только внутри одной башни, но и между башнями в том числе.
– А это еще зачем? – где-то в душе зашевелился-заерзал нехороший червячок дурных предчувствий…
– Да, мой друг, боюсь, тебе может не понравиться то, что ты сейчас услышишь, – пробормотал Данька. – Я-то спокойно к этой новости отнесся, а вот про твою историю как-то не подумал…
– Говори уже, не томи, – я начинал раздражаться.
– По слухам, начальство «кнеса» обратилось с ходатайством к генеральному на тему того, что содержать штат «экскорта» на обслуживании только лишь учащихся есть непозволительная роскошь, – доверительно зашептал мне приятель…
У меня засосало под ложечкой, и холодок прогулялся по затылку.
– Дескать, девицы большую часть времени не востребованы, а содержание получают наравне, и даже поболе городских профессионалок, – продолжал Даниил. – Они же, прикинь, получают почасовую оплату за то время, которое с нами проводят, даже когда просто спят рядом. А за время простоя им идет оклад, якобы потому, что вынуждены находиться в режиме ожидания вызова. Плюсом премиальные, когда ты им баллы высокие ставишь. Вот и жируют девицы, нечего и говорить! А в новой системе наставничеством они смогут заниматься строго в вечерние часы, до отбоя воспитанников, а затем у них должна быть возможность выезжать на вызовы в другие башни «Резиденции». Вот главный архитектор и занялся перепланировкой подземных коммуникаций базы. Здесь теперь самая работа для третьего уровня, представь только, какого полезного опыта здесь можно будет набраться…
Но я его уже практически не слушал, сердце мое стремительно уносило ноги в пятки. Нет, я не стал бы переживать, если бы девушка на ночь отправлялась от меня к себе. Проблема была в этом самом «к себе»: мысль, что мою Олесю будут терзать другие, взрослые клиенты, причем ВСЕ время, когда она не со мной, приводила меня в ярость и исступление. Что же делать, как избавить любимую женщину от грядущей кабалы – я находился, буквально, на грани истерики!
– Я на самом деле, совершенно, с ними согласен, – продолжал тем временем разглагольствовать Данька. – Честно говоря, я и так ни с одной из «этих» и не сплю: сделали дело, отправляйтесь восвояси. На наших кроватях, да еще вдвоем спать – я и так мало чего соображаю на первых утренних занятиях, а еще, если высыпаться не буду…
– Ты вообще мало когда что-либо соображаешь! – не сдержавшись, огрызнулся я.
– Ну, спасибо! – обиделся приятель. – Тоже мне, друг называется!
Остаток пути мы преодолели молча. А еще было бы не молчать! Представьте состояние параноика, который готов ждать удара из-за любого поворота, и состояние расслабленного меланхолика, убежденного, что «заграница нам поможет»? Рядом таких персонажей представьте? Только молчание и будет золотом в этой ситуациии…
Я лихорадочно искал выход: а что, если я срочно на Олесе женюсь? Точно, это возможно, если она будет ждать ребенка… Тема, думай дальше! Я срочным образом делаю Олесе дитя и заявляю о женитьбе? Неплохо, но нужны гарантии… Каждый раз, когда мы встречаемся, она методично впихивает мне в рот некие «пару капсул», типа, «за безопасный секс»… Подозреваю, что именно эти капсулы гарантируют ей «небеременность»… И если я их не проглочу… В общем и целом, я вполне себе представил, что именно буду делать в ближайшей перспективе…
Однако составить себе план действий и облегчить себе муки душевные было далеко не одно и то же. Мне было очень плохо. Я с трудом переваривал впечатления от путешествия. Мои мысли судорожно перескакивали с одного мотива на другой, подчиняясь при этом главному: как же переживет все это моя мама? Ведь я собираюсь поставить ее перед свершившимся фактом… Точнее, перед массой свершившихся без ее ведома фактов! Да, ладно, мама… А как сама Олеся отнесется к моему предложению, когда я ей скажу? Ну, допустим, утряслось все, а я сам? Я сам-то как же?… «На коне, да в ослепительной броне»? Разве нас оставят с этим в «Максиме»? У нее, наверняка, что-нибудь типа «превышения служебных полномочий» отыщется, да и мне придется задвинуть планы на свое блестящее образование и карьеру... Эх, да что ж это, даже присоветовать мне никто не может: вот ведь, друг рядом, а что толку!
Мы с Даниилом продолжали всю дорогу молчать: я, погруженный в свои невеселые думы, а приятель – в свою обиду.
Но долго дуться Данька не умел. Поэтому очень скоро, как только нам объяснили, что требуется делать, он вновь «присел» мне на уши. Мы поднимались по лестнице внутри стены из подземного уровня в цокольный этаж какой-то гостевой башни.
– А ты знаешь, кстати, почему наша башня называется «КНЕС»? – спросил меня он, и на мою отрицательную реакцию, обрадованно начал разъяснять, словно был счастлив блеснуть эрудицией. – Мне самому недавно только сказали, это аббревиатура оказывается: Кузница Национального Единства Системы! Во как!
Любопытство во мне открыло один глаз, пару секунд вперивало его в «докладчика», а затем снова отправилось почивать, чувствуя, что сегодня не так чтобы очень уж его день…
– Ты знаешь, – начал он с воодушевлением шептать мне на ухо после очередного уик-энда, – как это прикольно, на второй ступени! Ты просто обязан хоть разок вместе со мной попробовать! Ну, не надоело тебе гнилые овощи чистить в подсобке? А там все-таки настоящая мужская работа, и общение после работы – тоже, настоящее, мужское! Ну, давай, рискни, что ты так за бабскую юбку держишься! Давай, к примеру, в эти выходные, ты же со своей мамзелей нынче, вроде как, в четверг встречаешься! Оставайся не из-за нее, а со мной, как друг, ну?
И уговорил, в общем…
Когда в назначенный день и час лифт привез меня в подземный ярус «кнес»-башни, я поначалу даже не понял, где это мы. Кроме меня в этом тускло освещенном помещении, также озираясь, по преимуществу, уже толпилось с десяток волонтеров-учащихся. Часть из них, как например Даниил, уже были тертыми калачами, и не подавали признаков беспокойства. Однако я, обычно не страдающий от закрытых пространств, все же почувствовал некоторый дискомфорт…
Нас построили, прораб зачитал списки, кто на какой фронт работ назначен, и я, заметив довольно ухмыляющуюся рожу Даньки, понял, что мы оказались на одном объекте. Сразу полегчало, как-то…
По подземным туннелям мы топали пешком: проходы были достаточно просторные, но Данька всю дорогу жался ко мне, гундел на ухо, посвящая в подробности:
– Это технические коммуникации, проложены с целью, чтобы отдыхающие как можно меньше встречались с персоналом. Сейчас их расширяют, углубляют и будут еще переоборудовать, чтобы шлюзы катались не только внутри одной башни, но и между башнями в том числе.
– А это еще зачем? – где-то в душе зашевелился-заерзал нехороший червячок дурных предчувствий…
– Да, мой друг, боюсь, тебе может не понравиться то, что ты сейчас услышишь, – пробормотал Данька. – Я-то спокойно к этой новости отнесся, а вот про твою историю как-то не подумал…
– Говори уже, не томи, – я начинал раздражаться.
– По слухам, начальство «кнеса» обратилось с ходатайством к генеральному на тему того, что содержать штат «экскорта» на обслуживании только лишь учащихся есть непозволительная роскошь, – доверительно зашептал мне приятель…
У меня засосало под ложечкой, и холодок прогулялся по затылку.
– Дескать, девицы большую часть времени не востребованы, а содержание получают наравне, и даже поболе городских профессионалок, – продолжал Даниил. – Они же, прикинь, получают почасовую оплату за то время, которое с нами проводят, даже когда просто спят рядом. А за время простоя им идет оклад, якобы потому, что вынуждены находиться в режиме ожидания вызова. Плюсом премиальные, когда ты им баллы высокие ставишь. Вот и жируют девицы, нечего и говорить! А в новой системе наставничеством они смогут заниматься строго в вечерние часы, до отбоя воспитанников, а затем у них должна быть возможность выезжать на вызовы в другие башни «Резиденции». Вот главный архитектор и занялся перепланировкой подземных коммуникаций базы. Здесь теперь самая работа для третьего уровня, представь только, какого полезного опыта здесь можно будет набраться…
Но я его уже практически не слушал, сердце мое стремительно уносило ноги в пятки. Нет, я не стал бы переживать, если бы девушка на ночь отправлялась от меня к себе. Проблема была в этом самом «к себе»: мысль, что мою Олесю будут терзать другие, взрослые клиенты, причем ВСЕ время, когда она не со мной, приводила меня в ярость и исступление. Что же делать, как избавить любимую женщину от грядущей кабалы – я находился, буквально, на грани истерики!
– Я на самом деле, совершенно, с ними согласен, – продолжал тем временем разглагольствовать Данька. – Честно говоря, я и так ни с одной из «этих» и не сплю: сделали дело, отправляйтесь восвояси. На наших кроватях, да еще вдвоем спать – я и так мало чего соображаю на первых утренних занятиях, а еще, если высыпаться не буду…
– Ты вообще мало когда что-либо соображаешь! – не сдержавшись, огрызнулся я.
– Ну, спасибо! – обиделся приятель. – Тоже мне, друг называется!
Остаток пути мы преодолели молча. А еще было бы не молчать! Представьте состояние параноика, который готов ждать удара из-за любого поворота, и состояние расслабленного меланхолика, убежденного, что «заграница нам поможет»? Рядом таких персонажей представьте? Только молчание и будет золотом в этой ситуациии…
Я лихорадочно искал выход: а что, если я срочно на Олесе женюсь? Точно, это возможно, если она будет ждать ребенка… Тема, думай дальше! Я срочным образом делаю Олесе дитя и заявляю о женитьбе? Неплохо, но нужны гарантии… Каждый раз, когда мы встречаемся, она методично впихивает мне в рот некие «пару капсул», типа, «за безопасный секс»… Подозреваю, что именно эти капсулы гарантируют ей «небеременность»… И если я их не проглочу… В общем и целом, я вполне себе представил, что именно буду делать в ближайшей перспективе…
Однако составить себе план действий и облегчить себе муки душевные было далеко не одно и то же. Мне было очень плохо. Я с трудом переваривал впечатления от путешествия. Мои мысли судорожно перескакивали с одного мотива на другой, подчиняясь при этом главному: как же переживет все это моя мама? Ведь я собираюсь поставить ее перед свершившимся фактом… Точнее, перед массой свершившихся без ее ведома фактов! Да, ладно, мама… А как сама Олеся отнесется к моему предложению, когда я ей скажу? Ну, допустим, утряслось все, а я сам? Я сам-то как же?… «На коне, да в ослепительной броне»? Разве нас оставят с этим в «Максиме»? У нее, наверняка, что-нибудь типа «превышения служебных полномочий» отыщется, да и мне придется задвинуть планы на свое блестящее образование и карьеру... Эх, да что ж это, даже присоветовать мне никто не может: вот ведь, друг рядом, а что толку!
Мы с Даниилом продолжали всю дорогу молчать: я, погруженный в свои невеселые думы, а приятель – в свою обиду.
Но долго дуться Данька не умел. Поэтому очень скоро, как только нам объяснили, что требуется делать, он вновь «присел» мне на уши. Мы поднимались по лестнице внутри стены из подземного уровня в цокольный этаж какой-то гостевой башни.
– А ты знаешь, кстати, почему наша башня называется «КНЕС»? – спросил меня он, и на мою отрицательную реакцию, обрадованно начал разъяснять, словно был счастлив блеснуть эрудицией. – Мне самому недавно только сказали, это аббревиатура оказывается: Кузница Национального Единства Системы! Во как!
Любопытство во мне открыло один глаз, пару секунд вперивало его в «докладчика», а затем снова отправилось почивать, чувствуя, что сегодня не так чтобы очень уж его день…
