ангелочек, моя маленькая девочка.
– Это так … красиво, - я целую ее в щеку. Вдруг из кухни слышится звук свистка. Их всегда три: первый предупреждает, что пора собирать сестру; второй — завтрак на столе и третий — пора выходить из дома, - ну что? Одеваемся?
– Угу, - девочка кивает, и я одеваю ее в перештопанное платьице и вытаскиваю поношенные балетки, которые когда-то принадлежали мне. Беру ее за руку, и мы идем вниз, входя в кухню под звук старого свистка. На столе — кусок тоста и кусочек масла, большая редкость. Мать склонилась в углу над тазом, намыливая белье. Она прачка, уборщица, нянька в одном лице. Она берется за любую работу, которую может найти, чтобы мы хоть что-то опускали в свои желудки. Молча прохожу и разрезаю хлеб ровно пополам, делю масло и медленно намазываю его на перегоревшую корочку, не теряя ни капельки, и облизываю нож. Шелли садится на стул, который слишком велик для нее, и вгрызается в тост. Мое сердце сжимается каждое утро, когда я вижу, как она собирает каждую кроху. Ужас. Сама я просто глотаю хлеб, не позволяя почувствовать себе масло, иначе живот будет урчать на уроках.
– Я соберу твою сумку, - говорю я сестре и встаю, намереваясь убрать все необходимое в ее импровизированный рюкзачок и переодеться. Но мать останавливает меня и отводит в сторону в холле.
– Сегодня первый день в университете, - ее голос сухой, хриплый, прокуренный. Чужой, мужской голос, который не подходит для этой женщины, чьи глаза не желают меркнуть, тонуть во всей этой окружающей грязи. Я вспоминаю, как она улыбалась, когда увидела, что меня приняли в университет. В нем собираются все: от самый лучший и золотых ребят города, до таких, как я. Обычно «плохишей» человек двенадцать, и вот я попала в их число. Мать так радовалась... Я бы не училась, зарабатывая, но мама решила, что если я буду хоть немного образована, то мне будет проще найти более оплачиваемую работу. Поэтому я стараюсь изо всех сил, не допуская ни единой D, да и против C, но это уж как получается, - постарайся. Очень постарайся, Меган.
– Да, мам, - по моему телу бегают мурашки, когда она называет меня по имени, киваю и иду в «комнату» сестры, достаю ее рюкзак, кладу туда тонкий, старый блокнотик, карандаш, приношу батончик и прячу его во внутренний карман. Она найдет и будет рада. А все, что мне нужно в жизни, это видеть улыбку своей малышки. Теперь настала моя очередь. Очередь надевать маску. Захожу в свою комнату, подхожу к комоду и резко открываю его, обдумывая, как сразу же преподать себе как надо. Я знаю, что большинство ребят меня уже знают, но все равно. Достаю короткие, потрепанные джинсовые шорты, которые слегка висят на моей худой фигуре, черную майку с крупными буквами - «ГЛАЗА УБРАЛ» - на груди, потом тянусь за своими черными высокими ботинками на платформе, влезаю в них и крепко шнурую, не желая растянуться на полу по неловкости. Сейчас — лицо. Сажусь за свой стол и достаю тушь, которую случайно выиграла где-то, и черный карандаш, на который я копила больше двух лет. Тщательно крашу ресницы, подвожу глаза карандашом, создавая кошачьи глаза, кусаю губы, придавая им соблазнительный красный цвет, тянусь за резинкой и собираю свои светлые волосы с черными прядями в высокий конский хвост. Я блондинка, но из-за черного мелирования порой кажется, что я брюнетка со светлыми прядями. На бегу крашу свои ногти в черный цвет, втыкаю в уши сережки-шипы, цепляю толстый кожаный браслет с теми же шипами на левую руку, хватаю мини-клатч аля «мне-сто-лет», забрасываю в него блокнотик и ручку и выхожу из комнаты. Сестра копошится в своем чуланчике, а мать свистит третий раз, стоя в холле. Хватаю Шелли за руку, и мы выходим из дома. Краем глаза вижу, как мать крестит наш след и закрывает дверь. Крепче сжимаю пальцы сестры, и мы быстро шагаем в сторону детского сада. Девочка не любит туда ходит, но … Короче, у нее нет выбора, она еще слишком маленькая, чтобы работать, я в школе (точнее, теперь в университете), а маман работает постоянно где-то.
Детский сад находится не так далеко от нас, так что мы подходим к низенькому коричневому зданию через десять минут. Из-за стен слышатся голоса детей, и Шелли морщится, цепляясь за мою руку и утыкаясь лицом мне в бедро. Мягко треплю ее по волосам.
– Ну же. Иди и запоминай все-все, чтобы вечером мне все рассказать.
– Ты же не опоздаешь?, - на очень боится оставаться тут одной, без воспитателей и ребят, которые уходят все практически одновременно.
– Эй, - я сажусь на корточки и смотрю в ее зеленые, как у отца, глаза, - я никогда и никому не позволю сделать тебе что-нибудь плохое. Даже вырвать у тебя один единственный волосок. Понимаешь, моя Златовласка?
– Да..., - она молчит, скрывая слезы. Обнимаю ее, прижимая к себе худенькое тело ангела, - я люблю тебя, Мегс.
– А я тебя, Шелли-мелли. Больше жизни?, - шепчу я.
– Больше жизни, - целую ее в лобик и слегка подталкиваю к входу. Напоследок повернувшись, она скрывается за дверью. Несколько секунд смотрю на дверь, потом спохватываюсь и бегу по улице. Не хочу опоздать в университет. Не хочу опоздать к Рубу. Не хочу опоздать жить. Пробегаю несколько поворотов и сворачиваю к желтоватому дому, около которого уже стоят два мотоцикла и парень. Руд, мой лучший друг. Этот паренек — из моей банды, носит тоже шипы и черные кожаные вещи, его темно-зеленые волосы собраны в черную бандану с черепом, темно-серая футболка мешком висит на костлявой фигуре, а штаны принадлежат старшему брату.
– Я уже испугался, что мать тебя не пустила, - шутит он. Парень учится со мной, правда, не думаю, что у нас будет одно расписание, ну а вдруг повезет? Улыбаюсь краями губ и подхожу к нему. Наши кулаки соприкасаются в знак приветствия, потом мы прижимаем руку с двумя сжатыми пальцами — средним и безымянным — к сердцу, признавая наше равенство и схожесть наших душ. Закончив с традициями, запрыгиваю на свое сокровище: черный, старый, покрашенный мною мотоцикл, который я сама собрала по частям на свалках. Сейчас никто бы не сказал, что это вещь, собранная когда-то восемнадцатилетней девушкой. Как только моя кожа касается черной кожи и резины моей детки, в моей голове что-то щелкает, и я меняюсь: усталая, сгорбленная осанка распрямляется, осунувшееся бледное лицо принимает насмешливое выражение, мои потрескавшиеся губы расплываются в соблазнительной усмешке, синие потускневшие глаза загораются, - ну вот это я понимаю, - Руд лыбится и седлает своего монстра. Я резко газую, лишая его возможности догнать меня, и несусь по пустым улицам, чувствуя, как мое сердце летит где-то над наши в высших мирах, вместе с птицами и свободой. Однако спустя несколько минут я немного торможу, равняясь на друга, и мы едем рядом. Вскоре мы видим университет: большое, коричневое пятиэтажное здание и спортивную площадку рядом. Вот уж какой парадокс: рядом с такими районами, как мой, такие красивые высотки. Если честно, оповещение о моем принятии стало для меня шоком, так как я даже мечтать об этом не могла, думая, что после одиннадцати классов мое обучение закончится. Но листок, выпавший из конверта вместе с письмом, открыл мне глаза. Всего два слова - «мы квиты» - и я все поняла. Дело в том, что когда я была в шестом классе, я как-то зашла в кабинет нашего директора. Он преподает физику в моей бывшей школе, и получилось так, что я застала его за тем, как он … хм … «принимает зачет» у одной старшеклассницы. Короче, взамен моего молчания он прикрывал все мои выходки, и вот теперь заставил принять меня в университет. Теперь мы, как он написал, «квиты». Что ж, не больно-то и хотелось.
На стоянке еще много мест, но я нарочно занимаю полтора, чтобы сразу же установить свои рамки. Рев моего мотоцикла привлекает внимание собравшихся учеников, они поворачивают головы, разглядывая нас с Рудом, и я кривлю рот в ухмылке, понимая, что вот она, моя маска, моя жизнь, моя роль. Плохая девчонка, которой лучше не переходить дорогу, у которой длинный и острый язычок, на котором никто не хочет оказаться, девчонка с шикарной фигурой, соблазнительными формами и красивыми глазами. Девчонка-трофей, которую хочет завоевать каждый крутой парень, стараясь привлечь внимание изо всех сил, пока не будет размазан по асфальту с позором, от которого не так быстро отделаешься. Девчонка-лидер, которую послушают и за которой пойдут. Девчонка-враг, которая может одним предложением смешать с грязью и утопить в смехе. Девчонка-хулиганка, зачинщица всех проказ и нарушений в школе. Это все я. И я готова к следующим месяцам
