далеко славяне не сунутся. Опять раздались стоны Карамана.
- Как он? - Куреп взглянул в сторону раненого. - Выживет?
Бураш отрицательно покачал головой:
- Вряд ли.
- Значит не жилец. Отвези его и … - Куреп многозначительно поглядел на Бураша. - Чтоб не мучался.
Подошёл хмурый Олу-Ата:
- Чего так рано поднялись? Что за суета?
- Ночью славяне вокруг нашего стана шастали. Одного воина стрелой подбили. Надо подальше в степь уйти от этих лесов и перелесков, где в каждом из них можно спрятаться и устроить засаду. В степи славяне не воины.
Олу-Ата удручённо покачал головой:
- Не нравится мне всё это. Эти северяне могут больно кусаться. Трудно нам будет с ними в будущем, а сегодня жди нападения. Если днём будет тихо, то нападут ночью. Пусть твои воины ночью не спят, а то могут не проснуться.
- А твои?..
- Я покидаю тебя. Я не могу рисковать своими воинами из-за твоего полона.
Олу-Ата повернулся и пошёл прочь. У Курепа заходили желваки на скулах. Сквозь зубы он тихо процедил:
- Трус.
Как можно бояться этих славян, когда они разбегаются по своим лесам при появлении хазар? А как же тогда погибшие воины Олу-Ата из непобедимой тысячи? У Курепа пробежал холодок по спине. Ему показалось, что из ближайшего леска на него смотрят тысячи глаз и направлены в него сотни стрел.
- Куреп! - За спиной стоял Бураш. - Карамана больше нет..
- Почему мы до сих пор не тронулись в путь? Почему мы стоим? - Округлив глаза, заорал Куреп.
Таким злым Бураш не видел его давно. Он вскочил на своего коня и поскакал подгонять людей, лишь бы поскорей убраться с глаз Курепа.
Млада с ненавистью смотрела за всеми действиями хазар, а потом с сожалением произнесла:
- А может мы зря отказались от побега, а?
- Ты что, Млада? Поймали бы — убили бы. - Возразил ей Единец.
- Так надо ещё поймать. А по мне — лучше уж смерть, чем с этим... Ночью...
