Прайд. Книга 5. Кошки.

я сжимаю в ладони холодеющие пальцы, словно это может помочь.
- Я до сих пор помню, - вдруг тихо произносит мой друг и делает попытку улыбнуться, - как встретил тебя первый раз. Ты была так молода и красива. Полна весенней свежести, словно цветок. Ты танцевала на горном лугу и казалось солнце светит лишь на тебя. Когда я начал играть на свирели, ты не удивилась и не испугалась, просто постаралась соединить музыку и танец воедино. Прости, я так долго откладывал, что едва не упустил последний шанс. Я люблю тебя, Зебба. Я...
И он умирает. Рыдания душат меня, и я почти не в силах терпеть эту боль.
- Ты плачешь? – голос из-за стены тихий, едва различимый, - тебе больно?
- Это совсем другая боль, - я стряхнула набежавшие слёзы, - просто вспомнила своё имя. Меня зовут – Зебба.
- Значит, пришло время для знакомства. У меня тоже имеется пара воспоминаний и ...
Дверь, с грохотом, распахнулась и давешние толстяки ввалились внутрь. Один выглядел изрядно помятым: похоже, его оторвали ото сна и выражение обиды на сморщенной физиономии смотрелось забавно. Второй, который раньше приносил блюдо с пищей, теперь сжимал лист бумаги, свёрнутый в рулон.
- Опять не ела, - констатировал сонный страж и подобрал грязное блюдо, - уже третий день. И ещё, кажется она не спит. Может – джинния?
- Предлагаешь доложить? – с сомнением поинтересовался второй, а потом развернул лист и осмотрел его, - судья очень не любит менять своё решение. А писцы меня поколотят, если им придётся переписывать всё, по новой.
-. Ладно, - сонный зевнул и махнул рукой, - давай, читай по-быстрому. А то уже поздно.
- Какое хоть время суток? – я осторожно убрала волосы с лица и вдруг осознала, что полностью обнажена, - а почему на мне нет одежды?
Охранники переглянулись и рассмеялись тонкими противными голосами. Их трясущиеся женоподобные тела показались мне омерзительной гадостью, заслуживающей лишь смерти. Да, я хотела наброситься на них и прикончить! Но, как-то по-особенному. Чувство голода, в этот момент, усилилось стократ.
- Значит, как гулять голышом по парку правителя, оскверняя взор визиря и его наложниц – одежда нам не нужна! – пропищал сонный, - а здесь, где твоя позорная нагота никому не интересна, вдруг вспомнила о приличиях? Хоть бы волосами лицо прикрыла, бесстыдница!
- А тебе не кажется, - вдруг пробормотал его напарник и начал оживлённо шептать в ухо, напоминающее рваный лист какого-то растения. До меня доносились только отдельные слова, - за стеной, волосы, оба. Иностранцы.
Впрочем, мне и этого хватило. Не дура же я, в конце концов. Похоже мой, не назвавшийся пока собеседник, напоминал меня. Ну а своё отличие от этих уродцев я могла оценить самостоятельно. Но, вот остальное? Голышом по парку правителя? Вот так ерунда! Стоп. Мой сосед тоже появился здесь полностью обнажённым. В голове звенело так, словно там поселилось семейство бешеных колокольчиков. Вот, вот...
- Всё это неважно, - чёртов стражник вмешался в тот момент, когда я почти вспомнила, - судья вынес приговор, и правитель одобрил его высочайшей подписью.
- Итак: приговор высочайшего беспутной и безнравственной женщине, осмелившейся, в нарушении всех норм, приличий и законов, указанных в святом Писании, появиться в людном месте, с непокрытым лицом. Второе преступление не столь значимое, посему милостивый шахиншах соблаговолил простить ту, которая появилась в его личном саду, без приглашения. Стало быть, наказание последует лишь за разврат и несоблюдение Святого Писания.
Они умолкли и переглянулись. Ну-ну, какое же тут наказание за развратное поведение?
- Распутница приговаривается к публичному побитию камнями. Милосердный правитель соблаговолил выдать преступнице одежду, которой она прикроет свой позор, на время казни. Также, в своей бесконечной милости, шахиншах разрешил не выставлять тело, после казни, на позорной стене и оно будет погребено в безымянной могиле для преступников.
Они это серьёзно?
- Ну, спасибо, - пробормотала я, - так много милосердия к такой опасной преступнице.
Иронии они не поняли. Жирдяй, со свитком, важно кивнул и свернул мой приговор. Второй, прижимая блюдо к животу, строго сказал, покачивая указательным пальцем:
- Сейчас вечер, распутная и у тебя имеется целая ночь. Возноси молитвы всевышнему. Проси его о величайшей милости. Возможно он смилостивится и согласится принять заблудшую душу в пресветлый чертог.
- Ну, если ваш всевышний столь же милосерден, как и шахиншах, - пробормотала я, пытаясь собраться с мыслями, - целая ночь...
Весёлая парочка, пихая друг друга животами, выкатилась в коридор, оставив меня во мраке и одиночестве. Я повернулась лицом к стене и прижалась лбом к холодным камням. В голове не укладывалось: неужели завтрашним утром меня не станет? А я ведь так ничего и не вспомнила. Лишь имя.
Имя! Мой сосед собирался назвать своё. Как ни странно, но это казалось неимоверно важным.
- Эй! – позвала я, - ты ещё здесь? Меня тоже казнят завтра! Забьют камнями, представляешь? За открытое лицо. Какое-то безумие!
- У людей много труднообъяснимых вещей, - отозвался сосед, странно отделив себя от всех остальных, - но вообще-то это не имеет ни малейшего значения.
- Ну да, - хмыкнула я, - ещё ночь и нам будет всё равно. Ненавижу, проклятых уродов!
- Погоди, - в голосе звучала странная сосредоточенность, как перед трудной схваткой, - понимаю, сейчас тебе будет очень сложно отвлечься, но попытайся вспомнить, как ты попала в парк правителя. Поверь – это очень важно!
Я присела на корточки, прижимая пальцы к вискам. Важно? Важнее завтрашней казни? Проклятье! Соберись, Зебба!
Перед глазами полыхали ослепительные зарницы: жаркий солнечный день, аккуратная тропка между ухоженными цветочными клумбами и громкий топот стражников. А вот и они, их много и все с обнажёнными саблями.
Ещё одна вспышка: какие-то фигуры, с головы до пят в чёрной мешкообразной одежде, удирают от меня с оглушительным визгом. Серый туман в голове рвался в клочья и всё больше слепящих взрывов открывали моё прошлое.
Вот и то, что нужно. Я замерла перед пылающим кольцом, внутри которого виден пышный сад и делаю шаг вперёд. В следующее мгновение невидимая плеть хлещет по глазам, а голова разлетается на куски.
- Точно! – в голосе собеседника звучало явное облегчение, - теперь понятно...Это же надо, такое совпадение! Один шанс на миллиард, и он выпал именно нам! Пересечение порталов в одной точке. Надеюсь, никто больше не пострадал.
- Ты это о чём? – я ни черта не могла понять, - какие порталы? Какой шанс? Что произошло?
- Мы, с тобой, попыталась выйти в одном месте здешней грани и сработал какой-то защитный механизм, вызвавший временную потерю памяти и почти всех возможностей. Немного подожди.
Он умолк. Я позвала, но никто не откликнулся. Я осталась совсем одна. Дерьмо! Полученные ответы оказались хуже вопросов. Ну и да, он так и не представился.
Что-то затрещало и до моих ушей донеслись отдалённые крики. Сначала одинокие, а затем превратившиеся в настоящий хор диких воплей. Кто-то пробежал совсем рядом и взвизгнув, упал. За стеной происходило нечто непонятное.
Внезапно дверь в камеру хрустнула и улетела наружу. На пороге стоял красивый беловолосый парень в свободной чёрной рубашке и тёмных брюках, заправленных в сапоги, на шнуровке. На шее незнакомца висел блестящий медальон с головой льва.
Вот дьявол!
Я провела рукой по груди. И как я могла не обращать внимание? Словно помрачение нашло! У меня тоже было такое украшение, но с головой львицы.
- Кошка, - кивнул парень, - так я и думал.
- Мне не нравится, как это звучит, - проворчала я, поднимаясь.
- Хорошо, львица Зебба, - он отвесил мне короткий поклон, - позволь мне, в конце концов, представиться: лев Серра. Ты, кстати, не желаешь избавиться от ненужных украшений?
Львица! Как я могла забыть? Я раздражённо сорвала металлическое кольцо с лодыжки   и восстановила любимую одежду: блузу, с треугольным вырезом до пупка и облегающие штаны. Туфли? Пусть будут открытые, на высоком каблуке.
- Очаровательно, - одобрил Серра, - проголодалась?
- А ты как думаешь? Надеюсь, ты оставил мне парочку?
Как я могла, даже на мгновение, принять себя за одну из этих?.. Отвратительно!
На выходе я обернулась и окинула взглядом место своего заточения. Тёмная сырая камера, с оборванной цепью, уходящей в стену. Но, именно здесь, я вновь стала львицей.
- О чём думаешь?  - от Серра приятно пахло океанской свежестью.
- О том, какой у тебя хороший голос, - я поцеловала его в щёку, - словно мост, через мрак.
Мы смотрели в глаза друг другу.
Этот мост, проложенный через тьму, он никуда не делся. Мы, по-прежнему ощущали установленную связь.
И да прибудет она вовеки.


                                          СНЕЖНЫЙ АНГЕЛ.


- Интересно, тебе хоть немного знаком человеческий фольклор?
Серра просто обожает вычурно выражаться. Эта привычка осталась у него ещё с тех времён, когда он странствовал с кошкой, имя которой никогда не произносит. Кроме тех случаев, когда тихо беседует с её медальоном.
- Ты это о чём? – я помотала головой, стряхнув порядочный сугроб, успевший оседлать макушку, - какой, к чёртовой матери, человеческий фольклор? И почему я должна интересоваться всякой ерундой?
Его смех скорее ощущался, чем слышался. Лев всегда смеялся абсолютно беззвучно. Вот и сейчас мощная грудь содрогалась под тонкой материей лёгкой куртки. Мой кот замер около заиндевевшего валуна, похожего на спящего медведя и жёлтые глаза лучились весельем. Снежный ветер заставлял белоснежные волосы кружиться в безумном танце, время от времени, закрывая ими красивое лицо.
- Стало быть, человеческий фольклор – всякая ерунда и порядочная львица не станет опускаться до презренных людишек?
Ну вот, опять. В такие моменты очень хочется исцарапать его смазливую мордашку. Ну зачем Серра постоянно пытается напомнить о нашей человеческой сущности? Не самое приятное напоминание.
Я громко фыркнула, а после несколько раз демонстративно втянула – выпустила когти. Кот, с интересом, наблюдал за этими манипуляциями. Кажется, они его весьма забавляли.
- Ладно, - буркнула я, когда бешенство слегка поутихло, - теперь можешь переходить к тому, о чём хотел поговорить. Только давай, без этих твоих прелюдий! Они хороши только в сексе.
- Ну уж нет, - он покачал пальцем, - совсем не получится. Знаешь, что такое: снежный ангел?
В памяти вертелось нечто смутное, но у меня не было ни единого желания ворошить старые воспоминания. Поэтому я лишь сморщила нос. Серра отлично выучил все мои жесты и гримасы. Известна ему была и эта.
- Если лежать на снегу и шевелить руками и ногами, получится отпечаток странного существа, похожего то ли на бабочку; то ли на рыбу. Люди называют этот оттиск снежным ангелом. Не спрашивай – почему, я не знаю.
Я привстала на том колючем обломке скалы, где сидела и осмотрелась: камни, снег, ещё камни, обледеневший кустарник, низкое тёмное небо и стремительно летящие облака. Ничего подобного. Серра опять беззвучно смеялся.
- Да нет же, Зебба, - он посерьёзнел, и я заметила тень мечтательности в его глазах, - тут скорее само понятие... Взгляни на неё, разве она не похожа на прекрасного снежного ангела?
Я послушно посмотрела вниз.
Да,