НЕУДАВШИЙСЯ ЭКСПЕРИМЕНТ

      Это произошло давным-давно...
      Стояла середина зимы. Наконец-то выпал снег, и его навалило видимо-невидимо! Когда закончился этот затяжной снегопад и тяжёлая белёсая пелена рассеялась, только тогда установилась ясная морозная погода.
      Таня выскочила из дома без пятнадцати десять, сегодня не было первых двух уроков, и приготовилась к очередному забегу дом-школа. Как вдруг замерла в удивлении посредине двора. Прямо перед ней развернулась картина необыкновенной красоты: волшебно переливался тысячами искринок снег. Он выстлал пуховым покрывалом весь двор, все улицы, весь город, и казалось даже, что им укутался весь-весь белый свет. И каждая снежинка играла на солнце, словно осколочек бриллианта, и от этого сияния слепило глаза. Наша героиня прикрыла их ладошкой, ещё немного полюбовалась всем этим великолепием, потом со вздохом произнесла "лепота!", и быстро зашагала в сторону СШ №5.
      Это был последний год её 10"б" класса.
      Учиться было ужасно лень. А учителя, как заведённые, долдонили про то, что надо собраться с силами перед решающим броском -- экзаменами. Мальчики и девочки делали умное лицо, хотя больше всего на свете их интересовало совсем другое -- они потихоньку влюблялись, писали глупые записочки, и рассеянно слушали бесконечно-длинные уроки.
      Зато на переменках в классе начиналась настоящая суматоха: мальчишки шумной гурьбой вываливались во двор, устраивая там настоящие потасовки.  Девочки же, смеясь и перешёптываясь, наблюдали эти петушиные бои через призму огромных окон. А когда звенел последний звонок, все хватали свои портфели и сумки, весело высыпали на улицу, обсыпая друг друга снегом, и медленно расходились по домам.
      Таня Свирская шла домой вместе со своей подружкой и соседкой по парте, Галкой Ивановой. А Галка была настоящая красавица! Длинная чёрная коса, соболиные брови, синие искры глаз, и плюс ко всему -- милая улыбка. А ещё  она имела рост, стать, и хорошо развитые формы. Но главное -- ей было уже восемнадцать, потому что учиться её отправили в полные 8 лет. По этому поводу их рыжий классный любил шутить:
 -- Та-ак, собираем Ивановой на фату! Куда ж ей учиться -- ведь уж замуж невтерпёж!
Галка краснела, опустив глаза, а весь класс прыскал в кулак. Ну, а Тане Свирской не было ещё и шестнадцати, она была самой младшей в классе, и всегда этого ужасно этого стеснялась. Но это не мешало их дружбе, и повсюду их видели вместе -- и на катке, в кинотеатре, на танцах в ДК. Младшая ничем не уступала старшей -- ни ростом, ни статью. Вот только волос у неё был золотисто-русый, да серо-зелёные, под удивлённо приподнятыми бровями, глаза.
     Итак, обе подружки возвращались домой. Одна, смеясь, что-то рассказывала другой, но та не слушала, и была явно чем-то озабочена. Наконец, она спросила:
-- Тань, а ты сочинение написала?
-- Ну да, а что?
-- А я -- нет...
-- Не написала?.. Значит, теперь мы не пойдём на каток, да?
-- Я не знаю... А сочинение?
Таня расстроенно протянула:
-- Жа-алко... Ребята ждать будут, мы ведь обещали.
Галка беззлобно огрызнулась:
-- Обещанки-цацанки, а дурням -- радость.
Подруга призадумалась, а потом неожиданно предложила:
-- А хочешь, я напишу, только на свободную тему, а?
-- Ой, я боюсь... А вдруг училка узнает?
-- Да не трусь! Не узнает.
На том и порешили. Придя домой, Таня принялась обдумывать тему сочинения. Её блуждающий взгляд переходил с одного предмета на другой, пока не остановился на заснеженном балконе. И вдруг все сомнения отпали и тема определилась -- зима. И нашего сочинителя понесло! Она лишь изредка поглядывала в окно и строчила дальше без передышки. Через час всё было готово. Она, как заправский редактор, подкорректировала текст, переписала его, и -- вуаля!.
    В 6 часов, заскочив к подруге и отдав заветные листочки, они вместе помчались на каток, и уже через час катались вокруг огромной ёлки на центральном стадионе города. А рядом, весь вечер, были те самые два мальчика, о которых так сокрушалась одна из них. Домой вернулись поздно, продрогшие, но безумно счастливые.
     А на следующий день весь класс сдал сочинения и с и подружки с нетерпением стали ждать оценок своего совместного творчества. Наконец, через несколько дней, всё было проверено и тетради стопочкой высились на краю учительского стола. Алла Исаковна, училка по русскому, брала каждую из них в руки, просматривала, называла оценку, и кратко комментировала. Таня, получив свою тетрадь и услышав привычное 4/5, с нетерпением ждала оценки другой работы. Но... не тут-то было.Тетрадь подруги Алла Исаковна оставила "на десерт", как гвоздь программы. Наконец, развернув её, она грозно промолвила:
-- Иванова -- 2/2!
Таня побледнела, а Галкины испуганные глаза наполнились слезами. Дальше они услышали жуткое обвинение в плагиате, что Иванова не нашла ничего лучшего, как передрать описание зимы у наших достопочтенных классиков, слегка изменив и упростив их бессмертные творения. Оригинал она, естественно, не назвала. Вот тут наша бедная Таня не выдержала и громко произнесла:
-- Это неправда!
Сказала и... осеклась. Но, слово не -- воробей, обратно не поймаешь. Алла Исаковна, прервав тираду, долго молча смотрела на дерзкую ученицу. Она уже давно обо всём догадалась и специально чехвостила их в хвост, и в гриву, вынуждая к добровольному признанию. Наконец, закрыв злополучную тетрадь, она медленно произнесла:
-- И тебе, Свирская, два! И ты знаешь -- за что...
Галка молча утирала слёзы, а Таня почему-то успокоилась. По тихому голосу учительницы она безошибочно определила, что ставить двойку ей никто не собирался, а заодно пощадят и её нерадивую подружку. Так оно и вышло. Для "разборки полётов" их оставили после уроков.
-- Значит так, горе-писаки мои! Иванова, ты перепишешь сочинение. А тебя, на первый раз -- прощаю. Но чтоб больше -- ни-ни! Всё понятно?
-- Да-а!
Медленно, размахивая портфелями, шли домой две неунывающие десятиклассницы.
-- Это всё ты! -- шутливо обвиняла первая.
-- Так ведь я хотела, как лучше... -- оправдывалась вторая.
-- Да, конечно! Хотела -- как лучше, а получилось -- как всегда.
Они смешно дурачились, обыгрывая в лицах все мизансцены происшедшего. От переизбытка чувств, смеясь, одна толкнула другую в высокий сугроб. И та упала, раскинув руки, словно подбитая в полёте птица.
А Таня вдруг сорвала с головы вязанную шапочку и понеслась вперёд, что-то весело крича и оглядываясь назад:
-- Догоня-я-я-яй!

...Всё ещё было впереди!
И раннее замужество старшей, и долгая учёба младшей.
Но сейчас -- только солнце, мороз, и юность!
И бегущая фигурка Тани, с золотистыми, от солнца, волосами...