будущий год! Так что пей смело. Заодно и продегустируешь.
Хлопнул губернатор кубок одним глотком, глаза в кучку свел, потом развел, дым из ушей выдохнул и простонал блаженно:
- Ка-а-айф!!!
Тут загукала, заверещала, да за ревела очередь:
- И мне, и МНЕ!!!
И пошло веселье. Самогон Алексеева рекой льется, бабы визжат, на столах отплясывают, мужики крякают от удовольствия, да им под юбки заглядывают. Слуги, тоже пьяные, меж гостями снуют-шатаются, чудо-напиток разнося…
Взял Велиал отца нашего под локоток.
- Пошли, - говорит, - на счет оплаты договоримся.
Ввел он батюшку в свои палаты, проводил в отдельный кабинет, шторки на окне сдвинул, да в креслице уже знакомое усадил. Тут слуга входит. На подносе у него деньги зеленые агромадными пачками, кувшин с самогоном и две стопочки.
- Обмоем сделку, - говорит демон батюшке.
И хитро так на Серафима косится.
А тот что? Молча стопку налил, и в себя опрокинул, не морщась. Поднял было щепоть для крестного знамения, да замер и только рукой махнул.
Выпил и Велиал. Крякнул одобрительно. По-второй разлил. Выпили и по-второй.
- Дело у меня к тебе, дед, - сказал Велиал после третьей. – Как ты смотришь на то, чтобы тело свое в аренду сдать?
Смолчал Алексеев, а демон продолжил:
- Я тут в интернете погуглил. Бабка твоя – ведьмой была. И не последней. Так что ты, хош-не-хош, а наш. Хотя бы и на четверть...
- Зачем тебе мое тело? – перебил его бывший батюшка невежливо.
- Да такое дело, - замялся Велиал. – Я про очередь на год вперед наврал там. Нет, желающие есть. Но прямо скажу - маловато. Как на словах, то все готовы ради денег, ради славы да ради власти душу свою продать. А как до дела дойдет, так мнутся да колеблются. Крепко вы попы народу в голову вбили свою пропаганду про загубленные души и прочую хрень. А вселись в тебя кто из наших, да начни он под твоей личиной проповедовать, что, мол, ничего в этом страшного нет, а наоборот – прямой гешефт, глядишь, и остальные сомневающиеся за тобой потянутся…
Снова смолчал Серафим, будто прислушиваясь к чему-то. А демон продолжил:
- Я с ответом тебя не тороплю. Думай, дед. Только учти, за такую услугу просить ты можешь чего пожелаешь. Хочешь - пятьсот лет проживешь? Да не простым попом – митрополитом сделаю! А хочешь – папой Римским! Мне это – раз плюнуть…
Молчит священник, глаза не поднимает.
- Да что ж ты все молчишь, пень старый! - не выдержал Велиал, - Не хочешь, так и скажи. Найдем и без тебя желающего. Пусть и без твоего авторитета, ничего – пропиарим, будет похлеще тебя проповеди толкать!
Глянул тут бесогон наш впервые за вечер в глаза демону. И не было в его взгляде ни страха, ни покорности, ни стыда.
- Тела моего захотел, сила нечистая? А вот накося выкуси, - сунул он фигу под нос Велиалу. Опешил демон от такого ответа, а Алексеев продолжил:
- Верно ты сказал, ведьмой моя бабка была. И помимо всего прочего, оставила она рецепт напитка одного забористого. Самогон тройной перегонки с кой-какими добавками. Чудо, что за напиток. Только есть у него один побочный эффект… Ты в окошко-то погляди. Слышишь, как стало тихо?
Кинулся демон к окну, шторы оборвал. Глядь наружу, а там никого. Ни гостей, ни слуг. Кубки на столах стоят, да по траве валяются, еда стынет, мухи роем вьются… И никого.
- Где?! Куда?! Как?!!! – заревел Велиал.
- Я же говорил, ЗАБОРИСТЫЙ у меня напиток, - спокойно ответил Серафим: - Вот он всю твою нечисть и ЗАБРАЛ. Не мог я с вами по-другому справится. А допустить ваши бесчинства – тоже не мог.
- Куда ж это он их забрал? – проревел Велиал.
- А Бог его ведает, - кротко ответил бывший священник, - Главное – подальше от этих мест. Бабка моя говорила, что никто из тех, кто самогоночку ее попробовал, назад не вернулся. Ни на этот свет, ни на тот…
И только он это промолвил, как – ХЛОП! – и исчез демон. А следом за ним и Серафим Алексеев – последний экзорцист на Руси. Он ведь тоже забористый напиток пользовал…
История эта наделала много шума. Шутка ли - администрация целой области, как в воду канула. Опять же олигархи известные, сидельцы Думные…
Сначала все валили на теракт. Потом на происки конкурентов. Кто-то даже руку Вашингтона в этом деле увидел. Мол, лишили страну лучших из лучших. Так до конца никто в этой истории и не разобрался. Ведь ни одного свидетеля не осталось.
Правда, автор слыхал, что с недавнего времени, в Думском буфете перестали продавать отечественные напитки. Все сплошь французские коньяки, шотландские виски да мексиканская текила в ассортименте. Выходит, просочилась-таки информация. И оставшиеся в стране бесы опасаются нарваться на забористый напиток.
Послесловие:
Тут бы и надо было закончить эту историю, да не мог автор не упомянуть еще одного персонажа, который во всех этих событиях участие принимал.
В церкви отца Серафима проживал мышонок. Маленький да серенький. Безобидный.
Батюшка его своим вниманием жаловал и не обижал. Наоборот, подкармливал. Случалось, долгими темными зимними вечерами, когда вьюга зверем выла, да снегом в окна бросалась, вел отец Серафим с мышонком неспешные душеспасительные беседы.
Кода же пришла беда на порог, и пришлось отцу Серафиму готовить ЗАБОРИСТЫЙ напиток, именно мышонок стал ему главным помощником. Не мог батюшка рисковать, должен был довести напиток до нужной консистенции. А как проверить? Вот и стал мышонок его главным испытателем. Вздыхая тяжко, капал отец Серафим капельку готового продукта в мисочку, да мышонку придвигал. Мол, испробуй. А мышонок, будто понимал все – лакал горькую безропотно, глядя доверчиво другу в глаза. На четвертый только раз исчез он с тихим хлопком, будто и не было.
- Прости, - сказал тогда батюшка, да слезу набежавшую вытер.
И автор верит, что там, куда закинула его судьба, да зелье забористое, встретил отец Серафим своего друга, вымолил у него прощение, и идут они теперь по жизни вместе: бывший бесогон и маленький серый мышонок.
