кожаная сумка, откуда и истекал бумажный ручеёк, затопивший помещение. Сдаётся мне, Тузик собирался рвать когти, но так и не успел. И зачем он делал записи на бумаге?
Я присел и опустив ружьё на колено, взял одну из бумажек, продолжая поглядывать в сторону освещённой гостиной. Потом поднёс листок к глазам, силясь сообразить о чём толкуют плотно прижавшиеся одна к другой, буквы записки. Прочитал два раза. Потом отбросил и поднял другую записку. Да он издевается! Или крыша поехала?
«Чёрное солнце вист посреди прозрачного пространства, в котором нет ни протяжённости, ни объёма. Единственным средством измерения расстояния является один голод, а единственным методом перемещения – чувство присутствия живого. Чёрное светило испускает струны-лучи в утолщениях которых имеются надёжные убежища, способные дать покой, но чувство голода в них возрастает стократ».
Тузик пытался сочинять какую-то философскую хрень? Новый Талмуд для нового исхода? Нахрена он нагрёб полную сумку этой ерунды, да ещё и записанной на бумаге?
Плюнув, в сердцах, я встал на ноги и осторожно заглянул в гостиную. Хм. А ведь когда-то тут была очень даже неплохая квартира, с камином, зимним садом и шикарной ванной у окна. В прежние времена я мечтал о чём-то подобном, но дерьмовая зарплата, даже учитывая скромные подношения, оставляла желания за пределами достижимого. А потом пришла Волна и похерила даже мечты.
Тузик загадил помещение какими-то полуразобранными ящиками, пустыми банками и коробками, лужами грязной жидкости и рваными бумагами. Свалка, почище улицы. Хоть жалюзи не забыл опустить, мудила а то тут бы уже вовсю орудовали мародёры.
А вот и он сам. Сидит за огромным письменным столом в шикарном кожаном кресле и пускает слюни на пачку чистой бумаги. В пустых глазах, таких же, как и остальных, сожранных Ждущими – ни проблеска разума. Угу, вот значит, как ты выглядишь, объявленный прогресс. Ладно, сейчас я заберу планшет козлобородого дурака и…
Нет, не заберу. Я подошёл к столу и с некоторой оторопью положил ружьё на полированную поверхность, разглядывая электронный девайс, ставший одним целым со столешницей. Это у них как вообще получилось? Планшет казался частью мебели и палец не ощущал даже малейшей выпуклости. Чертовщина…
- Романов, привет.
Мгновение спустя я уже был по другую сторону стола и присев на колено, направлял ствол штуцера на дверь. Вот только там никого не было.
- Перестань заниматься глупостями. Нам нужно поговорить.
- Вот и поговорите, - я никак не мог понять, откуда исходит голос, но его источник точно находился внутри комнаты, - между собой.
Сразу несколько невидимок принялись хохотать, и я бы оценил количество весельчаков в шесть-семь, причём парочка из них точно находились прямо перед моим носом. А я, по-прежнему, никого не видел. Чёрт возьми, я готов допустить некие супердевайсы, делающие их обладателей невидимыми, но ведь даже воздух оставался абсолютно неподвижным!
- Нам это не интересно, - заявил пронзительный женский голос с явным оттенком истеричной стервозности, - мы хотим разговаривать с тобой.
Заметив краем глаза нечто непонятное, я убрал оружие в сторону и пригляделся. Бред какой-то: квадратный кусок стекла, лежащий на столе, вибрировал при каждом слове невидимки. Только теперь я обратил внимание на одну странность: подобные же стеклянные пластинки висели на стенах комнаты или стояли на полу, закреплённые в металлических штативах. Несколько штук кто-то расколотил вдребезги, превратив в мелкие осколки, блестящие в свете ламп. Кроме того, я увидел молоток, лежащий в стеклянном крошеве. Кажется Тузик, перед смертью, пытался расколотить все стеклянные поверхности, но не успел.
- Ты язык проглотил? – теперь включился густой бас, обладатель которого явно привык повелевать, - Романов, наше терпение не безгранично и если ты собираешься его испытать, советую посмотреть на Рушеля и поразмыслить, не желаешь ли ты закончить так же.
Против своей воли я покосился на Тузика и обнаружил, что лишённая разума оболочка обделалась. Ф-фу. Уж лучше смерть.
- Какого вам надо от меня? – угрюмо спросил я, медленно поднимаясь и пытаясь рассмотреть хотя бы тень кого-то из собеседников, - и где вы, чёрт вас побери!
- Уже побрал, - весело сообщил совсем молодой голос, - как видишь. Точнее – не видишь.
- Не видит, потому что неправильно смотрит, - рассудительно заметил глуховатый баритон и кашлянул, - и незачем пенять.
- Заткнитесь все, - вновь повелительный бас, - дорвались до свежих ушей. Романов, мы очень желаем с тобой пообщаться, но сейчас не получится. Но кое что необходимо предпринять немедленно. Сумку с бумажками ты видел, Рушель делал эти записи втайне от нас, за что и поплатился. Будь так любезен, уничтожь всю его писанину.
- А если нет? – теперь я точно заметил: когда говорил кто-то из «невидимок» одна из стеклянных пластинок начинала слегка вибрировать, причём каждый говоривший использовал другое стекло.
- Я тебе не дам, - хихикнула «стерва».
- Романов, ты – дурак? – изумился бас, - судьба Рушеля тебе ни о чём не говорит? Поверь, мы сумеем тебя найти где угодно.
- А если там не будет стекла? – поинтересовался я и стукнул носком ботинка по острым осколкам на полу.
- Он заметил, - с уважением протянул баритон, но почему то мне почудилась тень издевки в его голосе, - я же вам говорил: он – умный парень.
- Умный, значит сделает, - вклинилась баба в возрасте, - Царь, эти олухи не желают говорить, но если ты послушаешься, тебя ожидает приятная неожиданность.
- Ещё меня ожидает куратор, которому я должен сдать или Тузика, или его планшет, а вы обоих превратили в мебель. Ну и как мне поступить?
- Не беда, - возникло ощущение, что меня вот-вот похлопают по плечу. Правда, если бы такое произошло на самом деле, я мог бы и обосраться, - мы сами сбросим в канал безопасников твой отчёт. Там будет всё, что их интересует, всё, что мы позволим им знать. Займись делом.
Вновь серия смешков и голоса стихли. Я стоял один, посреди огромной комнаты и думал, не едет ли у меня крыша. Так и не определившись, я вышел в холл и взяв опрокинутую сумку за ручку, покачал из стороны в сторону. Озвученные угрозы меня, вообще то, не очень испугали, хоть Тузик и не был первой жертвой Ждущих, которую я встречал. Всегда одно и то же: пустые глаза, слюна изо рта и ни малейшего признака разума – оставались только простейшие рефлексы, позволяющие телу существовать дальше. Хрень, смерти я не боялся, но вот перспектива познакомиться с загадочными тварями ближе…
Содержимое сумки я вывернул в боковую ванную и щёлкнув зажигалкой, поджёг несколько листков. Пришлось ворошить груду бумаги, пока костёр не занялся на славу. Ах да, это же не всё… Когда я собирал разбросанные записки, то не удержался и сунул с десяток в карман куртки. Как-нибудь на досуге попробую почитать бредятину и понять, что же такого важного накалякал Тузик.
Дело сделано: написанное пером превратилось в уродливую кучу чёрных хлопьев, последними искрами дотлевающее на некогда белой поверхности. Я отряхнул измазанные руки и подхватив ружьё вернулся в гостиную. Тузика я недолюбливал, но оставлять в таком состоянии не собирался.
В тот момент, когда я поднял оружие, изготовившись к стрельбе, Тузик вскинул голову, демонстрируя пустые глаза идиота и блестящую полоску слюны, свисающей из открытого рта. Сдержав приступ тошноты, я нажал на спуск, превратив лицо дебила в кровавые ошмётки. Огромная дыра в жалюзи и алое пятно вокруг напоминали некую картину неизвестного абстракциониста, которых я терпеть не мог.
- Кстати, - голос за спиной заставил вздрогнуть, - что за дурацкая привычка повсюду таскать заряженное оружие? Когда-нибудь это доставит тебе определённые неприятности.
Обсуждать свои привычки с голосом несуществующей стервы я не собирался, поэтому просто перезарядил ружьё и направился к выходу. Однако голос не унимался:
- Романов, - звуки скакали от одного стекла к другому, - ты хотя бы на время траха вынимал пистолеты. Прислушайся к моему совету – не пожалеешь.
Я плотно прикрыл дверь и в некотором изумлении уставился на испуганную мордашку, торчащую из второй квартиры. Девчонка, лет семнадцати-восемнадцати, с огромными чёрными глазами, открыв рот разглядывала меня. Ничего себе, симпатичная.
- Стреляли, - потерянно выдохнула незнакомка и опустила взгляд на моё оружие, - ой…
- Спокойно, - я отвернул лацкан, демонстрируя жетон с голографической эмблемой внутренних сил, - полиция.
Дверь приоткрылась шире и собеседница сделала острожный шаг наружу. Бесформенный халат скрывал фигуру, но не от меня. Я оценил и немаленькую грудь и длинные ноги. Хм, а в спецоперациях есть и свои положительные стороны.
- Дома есть кто? – я ленивым жестом забросил ружьё за спину. Обычно это всех успокаивает, - нужно получить кое-какую информацию.
- Нет, - она помотала головой, отчего волосы рассыпались по плечам, - родители отправились в социальный центр за пайком. Уже три часа не возвращаются.
Так. Дармоедов там обычно пруд пруди, значит у меня целая прорва свободного времени. Я сделал решительный шаг вперёд и уверенно протянул руку.
- Старший лейтенант Кравцов из особого отдела, - она, покивав, слопала мой бред и пожала ладонь своей холодной лапкой, - думаю. На пару вопросов и вы сможете ответить. Разрешите пройти? Не в подъезде же разговаривать.
Уверенный голос и взгляд прямо в глаза способны и не на такие чудеса. А здесь стояла растерянная девица, которую, судя по всему, родители держали под пристальным надзором и вряд ли выпускали наружу, где таились полчища похотливых насильников. А напрасно: такая красота должна быть общедоступна.
Я аккуратно прикрыл дверь и активировал старенький замок, одновременно осматривая апартаменты. Чистенько, но бедненько, как любил говаривать Саня Шпиц, устраивая обыск у торговцев едой или бутлегеров. Когда-то элитная квартира нынче обратилась в набор пустых комнат, где жилой, судя по всему, оставалась лишь спальня. Собственно, только там и горел свет.
- Тот человек, из соседней квартиры, - торопливо бормотала девушка, пока я осматривался и мягко подталкивал её в спину, - он был очень хороший. Заходил в гости, приносил продукты из спецпайка, просто разговаривал.
Оставалось только хмыкать: вот дерьмо мелкое, я ему специально выбил пайку, а он её раздавал направо и налево. Ну значит ты, девчушка, именно мне должна за съеденные продукты.
Так, а кровать тут, похоже, осталась ещё из тех времён, когда на ней кувыркались местные толстопузы. Остальное определённо натаскали с миру по нитке: и колченогий стол, и разнокалиберные табуреты, и простреленную тумбочку, на которую я положил штуцер. Потом снял куртку и бросив на стул, повернулся к девушке.
- Ну что же, милая, - я сделал пару шагов вперёд, нависая над девицей на целую голову, - никакой особой информации о Тузике я от тебя, вообще-то, не жду.
Руки легли на ткань халата, решительно опуская его вниз и обнажая худенькие плечики. Девушка испуганно пискнула и попыталась вырваться. Хорошо, вырывайся, отступай к кровати, но уже в одних смешных трусах с зайчиками. Девушка закрыла грудь руками и уставилась на меня, точно кролик на удава. Д а я и был удавом, изготовившимся сделать
