всякого сомнения, рукопожатие. Молчание нарушила Стелла:
- Вы ангел, Кира! Я…
Девушка вышла из киоска. Подошла к ним и, внимательно приглядевшись, с восторгом спросила:
- Вы Кира Альтова?! А Вы – Стелла Демидова?! Глазам не верю. Девчата, я же все ваши книги прочитала. Времени-то много, вот и прочитала. Стелла и Кира так и продолжали стоять, глядя друг другу в глаза. Девушка забежала в киоск, взяла две книги, ручку и подошла к ним. Посмотрела на них и робко попросила:
- Девчата, подпишите книги, пожалуйста!
Кира посмотрела на Стеллу. Стелла – на Киру. И они рассмеялись.
- И здесь тоже, - произнесла Стелла. – Давайте!
Они подписали книги, вышли на площадь и сели в машину, на которой приехала Кира.
- Кира, поправь меня, если…
- Это так…
- Не могу поверить! – вытянув губы от удивления, сказала гостья.
- Да, да! Мне рисунки тоже понравились.
- И я их…
- С одной стороны – восход солнца, с другой – закат.
- Всё, как у Камиллы Белоцерковской. Хорошо, что Эдгар не пропустил это в своём романе. Уверена, и не только я, но и, к великой радости, я думаю, нашлись среди читателей фанаты, которым понравился сюжет рисунков.
- Понимаю! И машина у тебя цвета вишни, - сказала Стелла и хотела извиниться, но Кира опередила её:
- Перейдём на «ты»! Сама хотела предложить тебе это, Стелла.
- Мы понимаем друг друга с полуслова. А знакомы – всего ничего. Куда мы едем?
- На выставку картин Фреда. Он хороший художник. Если я не приду – обидится. Но, если хочешь, Стелла, мы можем поехать ко мне домой. Может, ты устала с дороги? Я живу одна… Я уже говорила…
- На выставку. Разумеется, на выставку. Не искусство ли наша жизнь? – внесла ясность Стелла.
Машина подъехала к зданию, на котором висела табличка: «Большой выставочный зал изобразительных искусств». А рядом реклама: «Выставка работ художника Фреда Грекова».
Кира взяла Стеллу за руку и подвела к молодому человеку, рассказывающему двум девушкам о картине. Увидев Киру, он извинился перед посетительницами выставки, подошёл к ней и нежно поцеловал в губы.
- Красавица наша, любимица наша, вдохновительница моя!
- Фред, это Стелла! Стелла, это Фред! – познакомила их Кира.
- Очень, очень приятно! – целуя руку Стелле, сказал Фред. – Читал Ваши рассказы. Впечатляет. Да, да!
Он посмотрел на Киру и спросил:
- Так это та самая девушка, к визиту которой ты так тревожно готовилась?
- Та самая! – Кира смутилась. – Зачем выдавать секреты, Фред?
- Прости. Ну, раз мы все творческие люди – полусумасшедшие, полубоги… какие могут быть секреты. Я напишу Ваш портрет, Стелла. И выпишу Вас такой, какая Вы на самом деле…
- А какая я на самом деле? Интересно, - спросила Стелла и улыбнулась Кире.
- Мужественная, сильная, непредсказуемая. Такая…
- Довольно уже, Фред! – хлопая его по плечу, сказала Кира.
- Идем, я покажу тебе…
- Да, да! Посмотри на себя. Потом скажешь, понравился тебе твой образ или нет, - обратился Фред к Кире.
Кира повела Стеллу к картине, пробиваясь между посетителями.
Стелла была взволнована. Она не могла поверить в то, что происходит с ней. Кира, такая раскрепощённая, внимательная, нежная и ласковая, возбуждала в ней странное чувство. Чувство, похожее на любовь с первого взгляда. И это чувство спрашивало её: «Стелла, что происходит?»
Наконец Кира увидела картину, которую искала, и подвела к ней Стеллу. С картины на Стеллу смотрела Кира. Она стояла в воде по колено. Видно было, что это река: за спиной Киры росли камыши. Она стояла непринуждённо. В левом углу картины была видна белая луна. Цвет луны был таким же, как и обнажённое тело Киры. Рассвет. На заднем плане картины летели какие-то птицы. Кира руками поправляла волосы. Справа, сантиметрах в двух от соска левой груди, виднелась родинка. Картина называлась «Две луны на восходе». Стелла от удивления и неожиданности, она ведь думала о портрете, широко раскрыла глаза и отошла на два шага назад. Посмотрела с большим удивлением на Киру и сказала:
- Это же не портрет!
- Это ню – изображение обнажённого тела. Так сказал Фред.
- Ты не испытываешь чувство стыда, Кира? Смотри, сколько народа на выставке, и большинство, насколько я понимаю, знает тебя.
- Когда Фред писал картину, а он уговаривал меня почти год, первые два дня я ужасно стеснялась. Заливалась краской. Внутри шла борьба. Появлялись голоса, они спорили между собой, но самый громкий из них сумел, так скажем, уговорить мою совесть и затушить мой стыд. Это было нечто… На третий день я уже позировала без всякой внутренней борьбы и голосов. И, разумеется, испытала новую гамму чувств, похожую на букет из диких полевых цветов. Кстати, в студии у Фреда мы находились не одни. Фред пригласил всех своих учеников, а их у него немало. И один, как ни странно, сразу влюбился в меня. Не подумай, Стелла…
- Да кто же не влюбится в тебя, Кира? – улыбаясь, сказала Стелла и продолжила смотреть на картину.
- А после того, когда я испытала эти новые и сильные чувства, сразу написала двадцать новых стихов. Понимаешь, о чём я? Новые чувства – новые стихи, необычные формы, словом, свобода…
- Когда я прочитала их в Интернете на твоём сайте, была несколько шокирована. Они мне напомнили стиль Эдгара. Так вот в чём причина? В воспитании чувств.
- Стелла, ты должна знать: в конце тридцатых годов прошлого столетия, перед Второй мировой войной, в Париже стало модой позировать обнажёнными, да ещё перед людьми, специально приходившими посмотреть на знаменитостей – поэтесс, писательниц… Иначе говоря, всё происходило в творческой среде…
- Но не каждому это было под силу. Да и деньги нужны были. Произведения-то не продавались. Вот они и бедствовали. Я об этом знаю. И ты решила попробовать? Продолжить почин…
- В сущности, да! – ответила Кира.
- Поверь на слово, Кира, я бы так не смогла. У меня просто бы не хватило духу, о котором ты ничего не сказала. Ты удивляешь меня с каждой минутой, будь уверена.
Они пробыли на выставке около двух часов. Стелла ходила по многолюдному залу и смотрела на картины. Кира сидела с Фредом и что-то говорила ему. Фред кивал головой и улыбался.
«Вообще, да. Фред – профессионал. В его картинах есть сюжеты, перспектива, объём, линии, цвет, - размышляла Стелла, глядя на полотна Фреда. - Но… всё же чего-то в них не хватает. Картины Камиллы Белоцерковской производят на человека больше впечатлений. В них глубина, сила… По всей вероятности, Фреду нужно найти главное – свою тему, как когда-то сделала это Камилла, поняв, что ей нужно подняться на новый уровень. И она нашла вдохновение в стихах Эдгара. И всё получилось. Картины растут в цене с каждым годом. Может быть, подсказать или намекнуть Фреду на то, чтобы он попробовал писать картины на сюжеты стихов Киры. А у неё есть образные стихи. Я думаю, получится… Проблема Фреда – отсутствие индивидуальности, - продолжала размышлять Стелла, глядя на картину, на которой художник изобразил двух обнажённых мужчин, сидящих на берегу всё той же реки. Фред лучше художника, которого нашла Дора для оформления интерьера медицинского центра. Двух мнений быть не может!»
- Ты не скучаешь? Извини, я разговаривала с Фредом. Он продал почти все картины. Идёт торг за мою…
- Не продавай! Ни за какие деньги! – посоветовала гостья.
- У меня нет картин в доме. А Фред торгуется с голландцем. Я буду рада, если он её купит и выставит, как он говорит, в своей галерее. И Фреду польза, о нём узнают и, если честно, у него много заказов из Европы. Он работает сутками. Поразительная выносливость и работоспособность! Ну что? Едем ко мне. Отдохнёшь с дороги.
- Согласна. Едем, - ответила гостья, решившая развеяться перед финальной частью своего первого романа.
* * *
В квартире у Киры
КИРА ПРИПАРКОВАЛА МАШИНУ на стоянке у дома. Они зашли в подъезд, вошли в лифт и вышли на седьмом этаже. Кира открыла дверь. Стелла вошла первой. Прошла несколько шагов и остановилась. Поставила сумки на пол и сказала:
- Мне нравится. Ничего лишнего. Даже стены, как ты говорила, не утруждают себя… картинами. Мило!
- Я помогу. Снимай куртку.
Кира взяла сумку и понесла её в комнату для гостей. Стелла, сняв пуховик, проследовала за ней, держа в руке вторую сумку.
- Ставь сюда. Вот комод, можешь вещи разложить по ящикам. Пойдём, я покажу тебе квартиру… Это гостиная комната. Вот эта – моя спальная комната. Твои вещи в комнате для гостей, которых почти не бывает…
Кира опустила глаза, выдержала паузу и продолжила:
- Там кухня, а тут ванная комната и…
- Туалет… Мне нравится, - сказала гостья.
- Хочешь принять душ? Приготовить тебе что-нибудь?
- Нет. У Фреда мы, мне кажется, хорошо… Ты понимаешь меня.
- Итак, это и есть мой дом. А кабинет, в котором я работаю, когда ты примешь душ и мы выпьем по чашке зелёного, если я не ошибаюсь, чая, ибо так написано в резюме на твоём сайте в Интернете, я с большим удовольствием тебе покажу. Вот и всё! Осталось добавить, что сейчас восемь часов вечера. Долго же мы катались по городу.
- Бесподобно! (Стелла чуть было не сказала, «любовь моя».)
- Я пошла в кухню…
* * *
- ОТДОХНУЛА? – СПРОСИЛА хозяйка.
Стелла кивнула головой. Они сидели рядом на диване. Стелла в халате жёлтого цвета, Кира в длинной белой рубашке. Рубашка просвечивала, и снежного цвета тело Киры манило Стеллу, соблазняло, притягивало. И с этим притяжением Стелла еле-еле справлялась.
- Идём, я покажу свой кабинет…
- Святая святых всех писателей и поэтов. Сгораю от нетерпения посмотреть, где ты работаешь и создаёшь свои шедевры, за один из которых ты получила «Национальную премию».
Кира смутилась и после небольшой паузы сказала:
- Я тоже хотела бы увидеть твой кабинет, в котором ты создаёшь свои шедевры, за два из которых ты получила две премии…
- И во что бы то ни стало, ты увидишь, - кивнула головой гостья.
Они рассмеялись. Кира коснулась своей рукой руки Стеллы. Их руки соединились. Глаза смотрели в глаза, сердца наполнялись теплом, похожим на начинающуюся любовь, на завязывающиеся отношения, на близость. Они вошли в кабинет. Кира отошла от Стеллы и спросила:
- Как тебе? Странновато, да?
- Оригинально! Это слово точней и выражает всё, что я вижу. Так и должно быть. Кабинет, по моему убеждению, или комната, названная кабинетом, должна быть маленькой. А вот эти… Я ещё такого не видела.
На столе лежали рукописи, а в центре стола чистые листы, готовые в любой момент быть заполненными словами, текстом… Стол был установлен так, что узкой стороной он касался белой стены, а широкой – голубой. И на нём стояли, как бы точнее выразиться, донести до вас, уважаемый читатель, то «оригинальное», чтобы вы представили себе место, на котором хозяйка дома создавала свои поэтические и прозаические шедевры. Словом, Кира разрезала картонные коробки и боковины от них прислонила к стенам, в которые упирался стол. И к этим картонным квадратам высотой в метр были прикреплены английскими булавками листы, вырезки из газет, журналов, части рассказов, главы. Другие листы, прикреплённые справа, были исписаны вводными словами, вводными предложениями, наречиями, фразами, заметками, трудно запоминающимися словами, именами существительными, именами прилагательными и всем тем, что, без всякого сомнения, помогало ей в работе, в создании произведений. И,
