протрезвели.
Происшествие это, не отрицаю, удивительное, но по значимости (казалось бы) пустяковое, явилось, по сути, отправной точкой, повлёкшей за собой цепь событий: необъяснимых и невероятных.
Историческая ретроспектива. Дом и насельники. Завершение
Новая власть началась с арестов. Большевики принялись чистить "эксплуататорские классы". Брали всех: от бывших земских служащих до бывших гимназистов. Задержанных везли в штирнеровский особняк. Там, с некоторых пор, обосновалось уездное ЧеКа. Допрашивали их ночами, убивали на рассвете. Вывозили в крытом грузовике за город, недалеко, к ближайшим оврагам, заставляли обречённых рыть себе братскую могилу и расстреливали из винтовок. Следующая партия ложилась поверх предыдущей и так до тех пор, пока могила не заполнялась доверху. Тогда могилу засыпали и рыли неподалёку свежую.
Неспокойно было в городе, неспокойно и вокруг него. В окрестностях оперировал отряд прапорщика Карпатова и гулял с бандой атаман Затворник. Затворниковцы просто бесчинствовали — грабили, убивали, насиловали, карпатовцы наоборот — целенаправленно уничтожали советские органы власти и коммунистические ячейки в сёлах и деревнях, жгли склады, перехватывали обозы с продовольствием, рвали железнодорожные пути. Стефан Леонтьевич Карпатов, разночинец, выходец из среды мелких городских ремесленников. Офицер военного времени, выпускник ускоренных курсов школы прапорщиков. Воевал на Юго-Восточном фронте в составе 1-го Смертельного ударного батальона. После октябрьского переворота, устроенного большевиками и позорного Брестского мира бежал в Самару, навстречу восставшему Чехословацкому корпусу. После захвата города чехами 8 июня 1918 года добровольно вступил в образованную Комучем (Комитетом Членов Учредительного собрания) Народную армию, в добровольческую Отдельную стрелковую бригаду (Стрелковую бригаду особого назначения), под командованием полковника Владимира Оскаровича Каппеля. В составе бригады прошёл путь от Самары до Казани.
По ликвидации Уфимской директории 18 ноября 1918 года и передачи единоличной власти адмиралу Александру Васильевичу Колчаку как Верховному правителю России, прапорщик Карпатов оказался в рядах 1-го Волжского армейского корпуса. При отступлении Восточного фронта Карпатов отказался идти в глубины Сибири, к Тихому океану, или ещё дальше, за пределы России, в чужой и непонятный Китай, собрал дружину охотников, таких же как он, отчаявшихся идеалистов и обречённых циников, и остался вести партизанскую войну. Жестокую и беспощадную.
Отряд прапорщика Карпатова насчитывал триста штыков. Эти триста человек редко собирались воедино. Разделённые на более мелкие отряды, численностью по двадцать-тридцать бойцов, они действовали на свой страх и риск, самостоятельно выбирая цели для нападения. Команда самого Карпатова была наиболее многочисленной — семьдесят бойцов, из которых двадцать восемь были конными. Кавалеристы составляли штаб, преторианскую охрану командующего и летучую группу курьеров, через которых осуществлялась связь с остальными отрядами. Главную квартиру прапорщик Карпатов определил на дальних выселках. Значение этой точки определялась следующими особенностями — характером местности (обширные непроходимые болота), наличием единственной дороги, ведущей к выселкам и тайной тропой через непролазные топи, способной выдержать вес не только человека, но и лошади. Не последнюю роль играли также и взаимоотношения с населяющим выселки раскольниками. Раскольниками их называл прапорщик. На самом деле это были сектанты, практикующие какую-то свою собственную, мудрёную версию христианства, не чуждую толстовскому непротивлению.
В городе и вокруг него у прапорщика Карпатова имелась разветвлённая сеть тайных осведомителей. Ценность этого подполья для дела сопротивления большевикам заключалась в людях, его составлявших. Прапорщик вербовал информаторов во всех бывших сословиях бывшей Российской империи, не гнушался и деклассированным элементом.
Он умел выбирать себе помощников.
Атаман Затворник был полной противоположностью осторожному Карпатову. Атамана влекла бесшабашная вольница. Он пренебрегал тактикой и ничего не понимал в стратегии. В прошлой жизни была у Затворника немалая собственность: пятьдесят с лишним десятин земли, с десяток коров, четыре битюга, парочка орловских рысаков, сепаратор, маслобойня, паровая веялка, водяная мельница и кожевенный завод. Торговал Затворник маслом, зерном, мукой, творогом, выделанные кожи возил продавать на торгах в Нижний. Жил атаман размашисто, но счёта деньгам не забывал. Богател год от года, приценивался заняться лесоразработками, как грянула революция Февральская, а вслед за ней и октябрьская. В восемнадцатом году комбедовская босота реквизировала его добро подчистую, выгребла всё, до последнего печного чугунка. Самого атамана замышляла голь большевистская расстрелять, однако не успела. Бежал Затворник в леса, благо не было у него семьи, набрал подельников из таких же как он, обиженных Советской властью и принялся разбойничать. Держался атаман обособленно, союзников не признавал, белых и красных бил одинаково, одинаково всех ненавидел, мечтал о создании крестьянской республики без царей и комиссаров. Карпатовских, однако, не трогал, расходился до поры до времени краем, неохотно признавая, что перемирие в данный конкретный момент для него более выгодно, чем прямая конфронтация. Банда его, количеством в двадцать шесть сабель, состояла из бывших солдат, дезертиров, мелких лавочников и подкулачников.
Силам контрреволюции в уезде противостоял 2-ой смешанный территориальный полк особого назначения (Осназ), созданный решением уездного комитета РКП(б). У полка было знамя, пехотный батальон, эскадрон кавалерии, пулемётная рота на четырёх тачанках и трёхдюймовая полевая пушка обр.1902 года, укомплектованная пятнадцатью снарядами фугасно-осколочного и шрапнельного действия. Командовал полком товарищ краском Петраковский, рабочий-краснодеревщик из потомственных пролетариев Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. В полку насчитывалось двести тридцать пять коммунаров-пехотинцев, сорок два коммунара-кавалериста, шестнадцать человек пулемётной роты, шесть человек артиллерийского расчёта и двадцать четыре обозного хозяйства. Контингент в высшей степени надёжный: кандидаты и члены коммунистической партии, лучшие из комсомольцев и беспартийных. Воевали коммунары отчаянно, контру давили без всякой жалости.
Боевые действия велись с переменным успехом: то партизаны Карпатова били чоновцев из заблаговременно устроенных засад, то чоновцы гоняли по лесам обнаглевших бандитов атамана Затворника.
Товарищ краском Петраковский, несмотря на потери, неколебимо верил в бесповоротную победу дела пролетарской революции. Прапорщик Карпатов руководствовался лозунгом "делай, что должен и будь, что будет". Атаман Затворник ни во что не верил, и ни о чём таком стоическом не думал. Он мстил. Без каких-либо убеждений и философских оправданий он истреблял всякого, виновного и непричастного к погублению его, Затворника, жизни и его, персонального светлого будущего. Примитивно. Свирепо. Не колеблясь.
Наталья Степановна была назначена председателем уездной ЧК, но в должности пробыла недолго. В конце лета 1919 года Мирославская уездная Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности была ликвидирована во исполнение Постановления Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов за номером 14 от 21 января 1919 года "Об упразднении Уездных Чрезвычайных Комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности".
ВЦИК распорядился упразднить уездные ЧК незамедлительно после опубликования соответствующего декрета. Порядок ликвидации был таким: в двадцатидневный срок с момента обнародования решения ВЦИК об упразднении Уездных ЧК в каждой уездной ЧК создаётся ликвидационная комиссия из трёх человек, которая передаёт Губернской ЧК весь архив, все незаконченные дела и остаток денежных средств. Заключённые, числящиеся за уездными ЧК, должны быть перечислены в Губернские Чрезвычайные Комиссии с предоставлением точных оснований задержания всех лиц, находившихся в уездных ЧК под стражей. Имущество, конфискованное у разного рода контрреволюционеров и спекулянтов сдаётся в Исполнительный Комитет местного Совета Депутатов, с приложением к отчёту копий расписок о приёме данного имущества. Сам отчёт о ликвидации уездной ЧК передаётся в Губернскую Чрезвычайную Комиссию и местный Совет.
Губернские Чрезвычайные Комиссии обязывались по ликвидации всех уездных ЧК предоставить во Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности полный и точный отчёт о принятии всех дел упразднённых уездных ЧК и список всех сотрудников, привлечённых к работе в Губернской ЧК и уволенных с должности после завершения процедуры ликвидации.
Вместо упразднённых уездных ЧК при уездных управлениях рабоче-крестьянской милиции учреждались уездные политические бюро.
Наталью Степановну предполагали оформить переводом в штат ГубЧК как ценного для дела революции работника. Она отказалась. Тогда в Мирославск прибыл лично Председатель губернской Чрезвычайной Комиссии товарищ Тимофей Нафанаилович Богуславский. Он приехал на черном трофейном английском моторе "Дэймлер", в сопровождении конного конвоя, вызвав своим появлением немалый переполох среди местной партийно-советской номенклатуры. Товарищ Богуславский высадился у здания Милославского укома РКП(б), где был встречен вышедшим на крыльцо первым секретарём товарищем Липницким Феодосием Афиногеновичем. Феодосий Афиногенович легко сбежал по ступенькам вниз, навстречу подходящему Председателю ГубЧека руку. Тимофей Нафанаилович сдёрнул с ладони чёрную кожаную перчатку. Сойдясь, товарищи сомкнули руки в крепком пролетарском рукопожатии. "Не ждал, не ждал, - произнёс Феодосий Афиногенович, сжимая ладонь Тимофея Нафанаиловича. - Какими судьбами?" "Служебными, - ответил Тимофей Нафанаилович". "Надолго, или проездом? - поинтересовался товарища Богуславского товарищ Липницкий". "Сегодня же обратно, - сказал Председатель ГубЧека". "Поднимешься? - спросил Феодосий Афиногенович". "Да, - сказал товарищ Богуславский, - пойдём в твой кабинет".
- Так по какой надобности в наши палестины? - сказал Феодосий Афиногенович, уступая гостю место за своим столом.
- Проблема деликатного свойства, товарищ Липницкий, - сказал Тимофей Нафанаилович, снимая фуражку. - Извини, забылся.
Богуславский энергично поднялся и прошёл к вешалке.
- Самохвалову Наталью Степановну знаешь? - спросил он, снимая кожаную куртку.
- Наталью Степановну? - повторил Липницкий. - Знаю. Решительная женщина.
- Верно, - сказал Богуславский, глядя в зеркало и приглаживая волосы. - Проверенный боевой товарищ, настоящий коммунист. И
