В долине иной реки. 6

будто изучает. А мы стоим перед ним, как загипнотизированные. И вспомнили, что был такой слух, что в прошлом году медведь загрыз какого-то человека, не из наших местных. То ли геолог, хотя какой геолог может быть в наших краях, то ли турист какой-нибудь. Но такой факт, такая история. А он, медведь, видимо точно людоед, уже пробовал человечину, так и стоит, так и смотрит. А тут один из наших парней схватил охотничий нож, но не знает, что делать дальше. Нож не ружьё. Так с ним на медведя не сунешься. Вот так и стоим. А он смотрит молча на нас, и не думает даже рычать. Ох, как плохо стало всем. Как будто выбирает, кого же из нас сделать жертвой. Вот это мы оцепенели. И вот тут-то и выходит на поляну с другой стороны он, как и есть. Точно его марш-бросок и был мимо озера. И он выходит, также молча, потому что он тоже увидел медведя. И он стал подходить к нему тихо и медленно. Тут-то наш парень подскочил и суёт ему нож. А он возьми, да отстрани его руку. Всем этим движением и показывает, что не надо ему никакого ножа. А мы так и стоим, и двинуться не можем. И всё смотрим и смотрим, что же будет дальше. А он подходит и подходит, и смотрит в глаза. И вдруг медведь взвыл дико и подался назад, и упал. А он стоит, и мы стоим, а медведь и не шелохнётся. А он подходит к лежачему медведю, так ногой пошевельнул бок, а потом взял за лапу, приподнял и отпустил, так лапа-то и откинулась, и никак не движется. И тут-то стало доходить до наших мозгов. Медведь то мёртвый. Но вот как!? И подумали мы, что он глазами...
   На этом месте Эрик то ли сделал паузу, то ли и завершился сам рассказ.
 - А что потом? - теперь и Ника проявила нетерпение в затаённой тишине.
 - А что потом, пообедал с нами и продолжил марш-бросок. Но сначала он нам сказал, чтобы мы оттащили его с поляны, а, то запахнет мертвечиной. Мы-то попытались оттащить, а он такой тяжёлый, а мы ещё после испуга и силы растеряли. Стали еле-еле волоком. Посмотрел он на нас, да и подошёл сам, схватился, и как-то резко дёрнул, что приподнялась немного туша, так он и схватил за шерсть, и ещё раз дёрнул, и обхватил, но уже повыше, а потом резко поднырнул, что еле глаз заметит. А потом и выпрямился тоже резко, но так, что медведь-то и оказался на плече. И пошёл с ним, легко пошёл, как будто всего-то мешок картошки взвалил, и отнёс далеко за поляну, и как-то бережно аккуратно и положил его возле поваленного дерева. Но мы сильно не удивились, когда он поднял его. Уж про его силу-то мы знаем.  
   В тишине витало представление того случая, в который и поверить-то невозможно. Но нет, Сарюна поверила на все сто процентов в истину ушедшего события. Да что там на сто, на все двести, триста, а, то и тысячу, миллион и дальше. Но нужно какое-то объяснение этому высшей степени невероятному феномену, сродни волшебству. Но вот такое? И, скорее, ответ на это у него. И взыгралась, неистово взыгралась кровь журналистки, такой инстинкт от профессии. Но, и ещё что-то такое, пока далёкое, далёкое от аналитики разума, лишь от аналитики разума.

                                                                                                   7

   Продолжение следует.