ногу-таки отхватили! Так и башку снести можно теоретически! А так, и пуля его не берет.... зараза!
Голова-головой — отвечал профессор — в «Сонной лощине» Всадник, ввобще, без головы был, а что выделывал. Может, Пирату нашему и тело-то не нужно, на расстоянии силой мысли убивать способен, дух бесплотный. А все эти пляски по конюшням с крючками, чтобы мы-дураки боялись...
Тут в кабинет Пофлотского вбежала женщина. По ее виду было понятно, что невероятно беспокоится.
Эй, Пофлотский, Никита Палыч, второй день ищу Вас! Все найти не могу. По лесу, говорят, бегает Бармалея какого-то ловит! Не врач, а наказание.... А у меня дочка болеет сильно. Надя Федорова. Температура, бред.... это самое.
Стремину поплохело еще больше. Он увидел, как произнесенные им недавно, слова тут же обретают воплощение, как пророчества Дельфийского Оракула. А может, это та неведомая сила, которую он по незнанию пробудил, теперь управляет судьбами участников этой истории. Некая, скажем, показательная порка, чтобы было неповадно рыскать по лесам и выкапывать не тобой зарытые сундуки. Теперь пострадала еще Надежда, по собственной воле впутавшаяся в эту историю.
Женщина повернулась к профессору:
Это вы Владимир Стремин?
Да, это я.
Не знаю, что Вы такое с нашей девкой сделали, но теперь она болезная совсем лежит. Не встает, бредит. Все Вас зовет! Хоть бы каплю совести имели, ей Богу! Жена, поди, дома ждет, пока Вы тут за каким-то Бармалеем охотитесь?
Начнем с того, что единственное, что я сделал Вашей дочери, это рассказал ей о своей работе. Я ученый-археолог. А когда она собралась уходить от меня, к ней стал приставать пьяный хулиган, которого Вы и Ваш муж пророчили Надежде в женихи. Пришлось защитить ее придоставить место для ночлега. А утром, дорогой участковый Сковорода даже не удосужился разобраться в произошедшем. Даже потом ничего слушать не хотел. И никакая жена меня не ждет. Я не женат и никогда не был. А охочусь не за Бармалеем, а за Пиратом. С доктором Айболитом меня прошу не путать.
У Надиной матери возникла мысль, что профессор далеко не так плох. А по факту: одинокий молодой ученый из города. И, судя по виду, практически не пьющий. Это всяко лучше, чем непросыхающий ПТУшник, который затесался в собутыльники к ее мужу. Женщина предложила Стремину проследовать вместе с ней и Пофлотским, объяснила все тем, что девушка очень хочет видеть профессора.
Все четверо вышли из амбулатории, Климов куда-то повернул, а остальные направились к Наде. За поселком, на бывших пасеках «Красного Пчеловода» жгли туши убитого ночью скота. Воздух был пропитан резким запахом горелого мяса, небо было уже по-осеннему тяжелым и холодным. Голодное воронье слеталось поживиться никому не нужными потрохами. Лишь невдалеке у колонки кто-то стирал резиновые коврики для стоявшей рядом красной «девятки», из динамиков которой доносилась оптимистичная песня Леонида Агутина:
Полдень, жаркий полдень, город и в порту причал,
Босоногий мальчик окурки собирал,
И толпа прохожих разных кож и вер, и стран
Разноцветные монеты сыпала к ногам.
Было время много лет назад,
Был мальчишка тот счастливей всех на свете.
Было время, кто-то был богат,
Кто-то был свободен, словно южный ветер.
Надин отец уже успел изрядно принять «на грудь», так что валялся в беспамятстве около забора. Он всегда уходил от проблем подобным образом. И теперь, лежал лицом в грязи, иногда издавая какие-то невнятные звуки. Пофлотский и Стремин зашли в комнату Надежды. Девушка была в очень плохом состоянии. Дыхание было тяжелым, частым, было видно, что практически все силы успели покинуть ее. Надя уже не бормотала, а только иногда открывала рот, размыкая свои пересохшие губы.
Профессора Стремина все не покидала мысль о той страшной неведомой силе, которую он пробудил. Все больше перепоняло его чувство стыда и ответственности за содеянное. Он видел, как Пират, или кто там за ним стоит, умеет находить и уничтожать своих жертв на расстоянии, там где ему заблагорассудится и кого ему заблагорассудится. Поэтому он, Владимир Стремин, должен отправиться в лес сегодняшней ночью и выполнить, что ему было велено. Черт с ним, с дневником! Пусть эта образина подавится им!
Надежда медленно пришла в себя и стала открывать воспаленные глаза. Первым, кого она увидела, был склонившийся над ней Стремин, а за его спиной стоял напряженный Пофлотский. Девушка подняла ослабшую руку и потянула ее к профессору. Стремин сел на край кровати, поближе. Тряссущаяся рука прикоснулась к его небритой щеке. «Что ты делаешь со мной?» - подумал профессор, но чувство было сильнее его, уже намного сильнее. К тому же, он не знал, будет ли жив завтра утром. Если перед ним открывается западня, то завтра в самом лучшем случае, местные найдут остатки недоеденного трупа. Но и Надежда может пострадать точно так же. Никто не может сказать, что будет завтра. Наконец, профессор Стремин просто не мог иначе... Он засунул руку под спину Нади помог ей сесть. Дальше все пошло по чистому наитию: поддержка перешла в объятия, взгляды обоих встретились.... А дальше, был поцелуй. Это был первый поцелуй и для Стремина, и для Надежды... В этом они были совершенно равны между собой.
Обещай, что приедешь за мной через год — пробормотала Надя.
Стремин не мог ничего обещать. Он уже не был хозяином собственной судьбы. Но с губ само собой сорвалось:
Обещаю...
Вечером в комнате профессора собрались: Климов, Сковорода, Пофлотский Казбек и Абдулла. Решался вопрос, что делать предстоящей ночью. Прошлая бойня заставила народ всерьез забеспокоиться, и по Округе нечали возникать отдельные очаги сопротивления, но только здесь знали причину происходящего.
Я должен пойти в лес и отнести дневник Пирату, так как он велел. - начал Стремин — Мы уже уведели на примере Надежды Федоровой, КАК Пират может действовать на расстоянии, именно ее я и видел во сне, как самую первую жертву среди людей.
Я не прощу себе этого, товарищи, если не вызовусь добровольцем! - ответил Климов.
Это невозможно, по условиям Пирата это сделать могу только я.
А может, мы организуем прикрытие? Вдруг это ловушка или что-то пойдет не так? - поинтересовался Сковорода.
Я должен идти один, без всякой свиты. Вы лучше подумайте, как защитить поселок, если Пират все равно нападет.... Всякое может быть.
Знай, Владимир - обратился к не му Пофлотсктий — Если с тобой что-то случится. Если Они готовят для тебя ловушку, то клянусь Молотом Граптора и Лунами Вотана, ты будешь отмщен.
Командир, а мы ведь тоже шайтана копали с тобой! - выкрикнул Казбек- И нам нельзя помочь?
Нет, нельзя! Оставьте меня одного, мне надо собраться с духом. Готовьте оборону!
Стеремина оставили в одиночестве. Он вытащил из чемодана то, что все эти долгие годы берег и лелеял — дневник Алехандро Диаса. Сегодня глава в жизни профессора, связанная с ним должна закончиться, как, возможно, и сама его жизнь. Но он обещал Наде вернуться. Значит, должен сдержать обещание.
Стремин нервно курил сигарету за сигаретой, чтобы немного уйти от самых темных мыслей пришлось включить телевизор. Шла очередная серия «Макса Кюхера»: Макс Кюхер напряженно шагал по коридорам Рейхсканцелярии к кабинету самого Зальцберга и листал компроматное досье на верхушку Рейха. Стоящие на постах ССовцы, как ни в чем не бывало, кидали «зигу» проходящему оберштабскиндеркампфвагенфюреру. Потом сам Зальцберг и Аршлихер смотрели пропагдистскую ленту о новом немецком супертанке. И тут, похоже, денег у создателей сериала о Кюхере не хватило, потому что сцену с супертанком в аккурат вырезали из детского фильма-сказки.
Фу, какая дрянь — решил Стремин — Еще перед смертью такое глядеть буду! И выключил телевизор. Да и время уже поджимало. Пора было отправляться. В темноте надо еще было до полуночи отыскать место, где был раскопан злосчастный сундук.
Вся Округа в тот вечер далеко не готовилась отходить ко сну. После перенесенного прошлой ночью, Пират, нападающий на скот, перестал быть чьим-то частным делом, людей стала объединять небывалая солидарность. Жители вооружались вилами, топорами, косами и выходили на улицы, нести нелегкую вахту. В огородах разжигались костры, в переулках сооружались баррикады, укреплялись подходы к хлевам, курятникам и прочим обиталищам домашних животных. Даже безразличная сельская шпана стала организовано готовиться к защите. Вести о Пирате долетели и до находящегося в десяти километрах от Округи поселка Недалечье, где народ тоже усилил бдительность и готовился к принятию самых отчаянных мер по защите. Так бывает, к сожалению, что объединить людей может лишь общее горе, общий враг, угрожающая всем опасность.
Пофлотский после утреннего визита навещал Надю еще раз. Температура снова поднялась и начался бред. Он сообщил матери девушки, что если состояние к утру не удастся улучшить, придется вести в район — в стационар. Хотя, он просто не говорил правды. Правды о том, что Надежда — заложница Пирата. Если профессору Стемину удастся выполнить поставленное условие, то она поправится, а если нет, то неизвестно, что их всех ждет.
Профессор Стремин шагал по улицам поселка. С ним был весь его арсенал: дневник, карты, рамки, компас и фонарь. Мимо мелькали фигуры суетящихся жителей. В голове главной была мысль о том, что необходимо, чтобы все получилось: на кону стоит огромная цена. Эти бедные люди, готовые теперь стоять до конца в битве со злом, которое он, Владимир Иванович Стремин, имел честь пробудить, бедняжка Надя, которая так наивно, по-детски, в него, Стремина, влюблена. Необходимо справиться.... Профессор мысленно молился, просил у Бога прощение за свою гордость и самонадеянность. Он думал, что если вернется живым, начнет жить иначе.
Округа осталась позади, впереди открывалась бездна темного леса. Небо было затянуто облаками, все было окутано кромешной темнотой. Под ногами шелестели опавшие листья. Главное — не сбиться, не заблудиться. Благо — пока идти по протоптанной грибниками дорожке. Профессор вышел на просеку. Дальше надо было отыскать бумажные отметки, которыми в ту злосчастную ночь он, Казбек и Абдулла отмечали путь. Стремин прошел по просеке и с трудом в свете фонарика разглядел уже присыпанную листвой бумажку. Дальше — через чащу за следующим и следующим маркером. Через некоторое время впереди удалось различить зловещий алый свет и черный человеческий силуэт. Это Пират стоял около сундука и ждал профессора. Сердце Стремина колотилось, чуть не выпрыгивало из груди, колени тряслись, но он шел вперед с Надиным именем на устах. Наконец он приблизился к Пирату. Пират выглядел иначе, чем раньше. Крючьев не было, были нормальные кисти рук,одетые в черные перчатки, вместо оторванной в бою ноги — деревянный костыль, повязок не было, как угля и червей в глазницах, обе глазницы были пусты. Пират положил Стремину руку на плечо и заставил замереть прямо перед собой, так, что нельзя было двинуться. Эти пустые глазницы уставились прямо в лицо профессора, смотрели прямо в душу, сверлили насквозь. Такой ужасный взгляд, взгляд самой смерти, вынести было невероятно трудно. Но Стремин был вынужден терпеть. Дальше в горле
